А вспомнила она об этом писателе лишь потому, что когда-то «с огромным удивлением» увидела в школьной библиотеке изданную в СССР книжку этого товарища, а она была абсолютно уверена в том, что «тогда» иностранцев издавали – особенно для детей – только тех, кто «был за социализм». И еще тогда она что-то об исландском писателе пыталась выяснить, и даже в попытках своих слегка преуспела – узнав, что он был членом местного парламента, именуемого Альтингом, от социалистов и всячески выступал «против оккупации». Просто в «той жизни» после начала войны с немцами англичане Исландию оккупировали, объясняя это защитой от возможной оккупации страны Германией, а когда британцы ушли, то вместо них пришли американцы.
Ну а в «этой жизни» Британия с Германией воевать не стали, Исландию англичане не оккупировали и американцы их не «заменили», так что осталась Исландия никому не нужным островом за Полярным кругом. Пока ненужным, никому, кроме Веры…
А Лаврентий Павлович узнал – и тоже с большим удивлением, что в СССР вообще нет ни одного человека, знающего исландский язык. То есть всё, что ему удалось узнать, что есть один профессор – специалист по языкам скандинавским, но этот товарищ ему поведал, что вот специалистов по древнескандинавским языкам в СССР нет, да и не было никогда – а исландцы, оказывается, пользуются как раз таким, дошедшим из-за полной изолированности острова на протяжении веков аж с конца девятисотых годов практически без изменений, и даже немногие датские словечки, просочившиеся туда в годы датского владычества, за последние лет тридцать были искоренены. И об этом печальном факте он Вере и сообщил, забирая у нее список предложений НТК по возможным путям помощи бенгальцам.
Вера Лаврентия Павловича внимательно выслушала, как-то неопределенно хмыкнула, а затем, немного подумав, сообщила, что это не страшно: оказывается, она уже нашла переводчика с исландского. Который работал еще и послом Исландии в Швеции. С ним сначала побеседовал Егор Дементьевич, затем – пригласив его в советское торгпредство – связал по телефону с Верой. Все же не зря линию ВЧ в Стокгольм НТК протянул, так что Вере не составило труда почти час общаться с исландцем – который в конце разговора просто пригласил ее в гости для уже личной беседы. Только пригласил-то не в Стокгольм, так что Вера, тяжело вздохнув, сообщила Лаврентию Павловичу «новую новость»:
– Я гляжу, что вот этим вот всем, – и она показала на толстую папку со своими предложениями по Бенгалии – все же вам заниматься придется. А я срочно убываю в солнечную Исландию.
– А рассказать, что ты в этой Исландии полезного для нас нашла, не хочешь?
– Я вам навру, хотя и ни слова лжи не произнесу, так что слушайте: там много рыбы, которую СССР с удовольствием купит.
– Мы уже в Северной Норвегии…
– Мы уже из Чили почти полмиллиона тонн хамсы привозим – и где эта хамса? Полмиллиона тонн для СССР – это всего четыреста грамм рыбы на человека в месяц. Проще говоря, один раз сытно… точнее даже, не впроголодь пообедать. А так как я исландцам денег за рыбу предлагать не стану…
– Завидую твоему таланту: ты никому стараешься денег не платить, а вот тебе почему-то все платят и радуются. Но ты права: полмиллиона тонн еды – это то, ради чего постараться стоит. Когда едешь?
– Вот сейчас еще раз позавтракаю, детей поцелую… Я думаю, что на подготовку мне несколько дней понадобится, так что полечу числа пятнадцатого.
– Полетишь? А там аэродром-то есть?
– Там несколько аэродромов есть, и один как раз в Рейкьявике. Полоса там травяная, но сильно больше километра длиной, МП-36 без проблем сядет. А потом – взлетит.
– А что ты так долго готовить-то собралась?
– Бензин. Товарищ Афанасьев уже какую-то шхуну шведскую зафрахтовал, она завтра утром поплывет в Рейкьявик с грузом авиабензина, так как нужного для МП там просто нет. А у меня дома дети малые, их надолго не оставишь…
– Ну ты в курсе, что я хотел сейчас сказать. А пока не умчалась в жаркие страны, поясни по поводу сталелитейного завода для товарища Боса: ты тут со сроками ничего не напутала?
– Я-то уж точно не напутала, по этому заводу все расчеты делали специалисты товарища Тевосяна, а я их даже читать не стала. Но у Тевосяна в последнее время считать научились, за три года у него ни одного плана не сорвано.
– Так ты подписываешь документы, даже не читая их? Тут же твоя подпись…
– Я людям доверяю. Вы по должности им не доверяете, а я – имею право. И имею веские основания людям доверять: вы в худшем случае человека, вас обманувшего, можете в Магадан отправить или расстрелять хотя бы, а я – поставлю в угол, конфетку отберу и повешу на грудь орден рукожопа! Поэтому меня люди обманывать не будут…
– Трепло! Но если Тевосян… ладно, запускай в НТК работы по постройке этого завода, а при случае все же на сроки погляди: тебе же за них отвечать.
В Стокгольм Вера вылетела четырнадцатого, в четверг. А в пятницу рано утром, захватив с собой исландского посла в Швеции, вылетела в Рейкъявик. Четыре часа над морем… пять часов – и примерно в полдень самолет мягко приземлился неподалеку от исландской столицы, где ее уже ждала доставленная из Стокгольма морем «Волга». И через буквально десять минут (до города-то было всего километра три) Вера вошла в номер «лучшей гостиницы Исландии». Хороший номер, хотя и очень небольшой, да и в комнате было все же несколько свежо…
Зато обед был весьма неплох, а после обеда Вера отправилась (вместе с послом из Швеции, работавшим для нее «переводчиком») в Альтинг, где встретилась сразу с четырьмя десятками местных парламентариев – а точнее, с тремя «комитетами» Альтинга: по иностранным делам (из него на встрече было всего три человека), по промышленности и торговле – эти присутствовали почти в полном составе, и с комитетом по финансам, члены которого притащили с собой и человека, изображавшего из себя министра этих самых финансов. Вера собравшихся поприветствовала, выразила сожаление по поводу того, что комитет по образованию встречу с ней проигнорировал…
– Впрочем, я надеюсь, что и с руководством системы образования у нас еще состоятся взаимно интересные встречи, а я, чтобы не отнимать ваше время попусту, сразу перейду к делу. Советскому Союзу нужна рыба, и мы хотели бы ее у вас покупать. Причем столько, сколько вы можете ее нам продать.
– Мы в состоянии продать вам довольно много рыбы, но вот вопросы по ее доставке в ваши порты…
– Это мы берем на себя, рыбу мы готовы грузить в наши рефрижераторы непосредственно в исландских портах.
– В таком случае мы, я думаю, не видим особых препятствий. Но пока не очень понятно, почему вы – а нам сказали, что вы являетесь одним из руководителей России – прилетели к нам для решения столь простого вопроса. У нас вообще нет ограничений на заходы в наши порты иностранных торговых судов, и запретов на продажу рыбы за границу тоже нет. Не проще бы было…
– Не проще. Потому что нам действительно нужна рыба, много рыбы. Мы бы хотели приобретать в Исландии для начала по полмиллиона тонн рыбы в год, и рыбы переработанной, подготовленной к транспортировке.
– Сколько?! Да в стране столько рыбы… у меня нет точных данных, так как в рыбацких поселках вообще не сообщают, сколько они рыбы для личного потребления вылавливают, но я думаю, что вряд ли мы получаем рыбы больше пятидесяти, максимум семидесяти тысяч тонн, так что ваши желания…
– Вот поэтому к вам прилетела я, и именно поэтому вы здесь и собрались все. У вас в море рыбы – сколько угодно, но вы не можете – пока не можете – выловить хотя бы пять процентов от возможного. Потому что у вас просто нет нужных рыболовецких судов, и нет рыбоперерабатывающих заводов, которые будут готовить рыбу к экспорту. Поэтому я предлагаю – опять-таки для начала – приобрести у нас в ближайшие несколько лет до тысячи современных траулеров, оборудование для современных заводов, на которых рыбу перерабатывать получается быстро, просто и недорого, поставить мощные морозильные склады в портах, в которых рыба может храниться сколько угодно, пока ее не погрузят в трюмы наших кораблей…
– Мне кажется, – ответил Вере человек, называемый министром финансов, – что вы сильно ошиблись, приехав в нашу страну. Исландия не настолько богата, чтобы оплатить хотя бы малую часть из того, что вы перечислили.
– Это я знаю, и потому предлагаю все перечисленное взять у нас в кредит. Причем оплачивать этот кредит я предлагаю не деньгами, а готовой продукцией, что есть рыбой, которую исландские рыбаки выловят с помощью новых сейнеров и траулеров, которую подготовят к продаже – тем самым сделав ее даже более дорогим, но и более для нас привлекательным товаром – на современных заводах.
– А для холодильных машин нужно очень много энергии, электрической энергии, я имею в виду…
– Мне это тоже известно, и для начала я поставлю полсотни малых электростанций по два мегаватта каждая.
– Но у нас и угля для них нет!
– А я не собираюсь продавать вам уголь, я буду продавать электроэнергию. Скажем, по десять эйре за киловатт-час, и буду гарантированно продавать электричество по такой цене до тех пор, пока мы – я имею в виду наши правительства – не построим в стране достаточно электростанций, чтобы наши дизельные стали больше не нужны. А если электричество добывать из недр земли, то оно еще сильнее подешевеет.
– Что вы имеете в виду под словами «из недр»?
– Исключительно то, что сказала. Если от Рейкьявика ехать в сторону Тингведлира, то километров через тридцать, не доезжая до собственно исторического места, на глубине в пару километров температура воды составляет уже градусов двести. А это даже выше, чем в паровозном котле – но, в отличие от котла, воды там очень много. То есть бесконечно много: вода по расселинам туда из моря поступает. И если просверлить в земле дырку, а кипящую воду по трубе направить на турбину электрогенератора…
– Но мы не можем пробурить такую скважину!
– А мы – можем. И, получая в качестве платы за такую работу рыбу, мы