Анна Неделина и Милана ШтормСтарушка с огоньком
Из сладких объятий прекрасного сна Джека вырвал громкий стук возницы в стенку дилижанса.
— Прибыли, господин! — голос кучера звучал глухо, и виновата в этом была не только и не столько тонкая преграда. Когда дверь распахнулась, Джек обнаружил, что за несколько часов, что они провели в дороге, знатно похолодало, и возница замотался в такое количество шарфов, что открытыми оставались только глаза, обрамленные белыми от инея ресницами.
— Это и есть Лисьи Уши? — удивленно спросил Джек, выбираясь на мороз.
Простирающийся вокруг глухой лес заставил его поежиться: казалось, что вот-вот из чащи выскочит стая голодных волков, которые, как все знают на людей не нападают. Только зимой.
— Нет, господин! — прогундосил возница. — До Лисьих Ушей ещё пара миль по тропе. Вон, видите?
Джек уставился туда, куда ему показывал кучер. Если здесь и была когда-то тропинка, то ее благополучно замело.
— Вы не волнуйтесь, господин! — возница, очевидно впечатлился зверским выражением, застывшим на лице Джека. — До темноты ещё долго, вы успеете! Тут всего-то…
— Пара миль по таким сугробам — знатное расстояние. И вам это известно! — прорычал Джек. — Почему меня никто не предупредил, что добираться до места придется пешком?
Это хорошо, что у него с собой только небольшой саквояж!
— Дык… я думал, что вы знаете! — возница развел руками.
Потом забрался на козлы и взмахнул поводьями, заставив лошадей тронуться с места.
Проклиная своего сумасшедшего работодателя, чересчур снежную зиму и судьбу в принципе, Джек перехватил саквояж и, проводив взглядом дилижанс, ступил на то, что ему выдали за тропу. Если он заблудится или его сожрут волки — туда ему и дорога.
В глухую деревеньку Лисьи Уши его привел долг: герцог, которому он служил, был сумасшедшим коллекционером старинных зеркал. Кто-то (Джек подозревал, что новая жена герцога — давняя недоброжелательница Джека) нашептал ему, что в Лисьих Ушах есть зеркало, которое может стать жемчужиной коллекции! И этот же человек (ну точно Анна ведь!) сказал, что отправиться за зеркалом нужно немедленно, иначе его могут перехватить.
Между прочим, завтра канун Нового Года, а Джек вместо того, чтобы готовиться к празднику (на самом деле, вся подготовка ограничилась бы генеральной уборкой в его холостяцком жилище, но это детали), пробирается по глубоким сугробам, чувствуя, как в сапоги забивается, снег, отмораживает уши (свои, а не лисьи, между прочим!) и, кажется, уже простыл.
А ещё он не очень уверен, что ступает именно по тропе, а не идет от нее прочь.
Но, как выяснилось, ему повезло. Окончательно замерзнув и почувствовав себя снеговиком, Джек в один прекрасный момент обнаружил в лесной чаще просвет, в котором угадывались очертания неказистых домиков.
Возница не обманул: стемнеть ещё не успело.
Небо подернулось морозной дымкой, отчего закат был не оранжевым, а малиновым. Солнце, будто смущенное своим долгим пребыванием (честное слово, Джеку казалось, что он идет целую вечность, а не прошло и пары часов) пыталось быстро закатиться за горизонт. А точнее, исчезнуть в просвете между двумя холмами, которые действительно чем-то были похожи на уши. Только не лисьи, а медвежьи.
Совершенно выбившись из сил, Джек кое-как дополз до ближайшего домика и постучал в дверь. Судя по количеству дворов, о таверне не стоит и мечтать. Да и вряд ли путешественников часто заносит в такую несусветную глушь.
Пальцев ног он не чувствовал, черное пальто от инея стало белым. Ресницы и брови тоже покрылись коркой, а с шарфа возле рта свисали полноценные сосульки.
Спустя вечность дверь все-таки открылась, и перед Джеком предстал дородный мужик, одетый в теплые штаны, валенки, фланелевую рубашку и тулуп из овчины.
— Зд-д-д-д-д….те, — простучал зубами Джек в попытке поздороваться.
Мужик внимательно на него посмотрел, потом хмыкнул и посторонился.
— Сп-п-п-с-ба! — Джек понял, что его впускают в дом, и с радостью принял приглашение.
… через полчаса, отогревшийся, напоенный бруснично-смородиновым чаем, Джек смог, наконец, внятно объяснить, зачем он прибыл в эту во всех смыслах прекрасную деревеньку в такой мороз, да ещё и под Новый Год.
Мужик, представившийся Дирком, смотрел на него как на диковинку и почесывал проплешину на макушке. Услышав про зеркало, он смутился.
— Господин… откуда ж у нас зеркала-то! Тем более, вряд ли герцогу вашему простой кругляшок отражающий подойдет… Разве что… — он умолк.
— Разве что? — переспросил Джек.
Мужик нахмурился.
— Разве что старуха Рисса может вам помочь. Древние боги только знают, что у нее в доме можно найти! Только гиблое это дело, к Риссе-то идти…
— Почему?
Дирк шмыгнул носом и снова начал чесать плешь.
— Так… ведьма она! Рисса-то!
Джек хмыкнул. Начинается! Пожалуй, он не мог бы с ходу назвать хоть одно селение подобного масштаба, как Лисьи Уши, в котором не было загадочной старухи, якобы наделенной ведьминской силой.
— И где она живет, ваша ведьма?
— На Левом Ухе. В проклятом поместье!
Ну а как же без проклятий-то?
Джек повеселел. Ему внезапно захотелось захихикать. Может, в чае, кроме сушеной брусники и листьев смородины, было что-то еще, покрепче?
— Она — ведьма, господин! Безумная, безумная ведьма!
Безумная ведьма — это ещё интересней! Джек не выдержал, и начал посмеиваться.
— И в чем же ее безумие выражается?
Мужик застыл. Даже плешь чесать перестал. Несколько раз моргнул, потом рухнул на трухлявую табуретку, заставив ножки заскрипеть.
— Безумная она. Вот и весь сказ, — в итоге произнес он.
Ага! Все понятно. Очередные небылицы из разряда: «Ведьма, потому что мы так решили!»
Вздохнув, Джек отставил пустую чашку и поднялся. С отвращением натянул пальто.
Темень за окном не охладила его пыл: он хотел договориться о покупке зеркала и исчезнуть из Лисьих Ушей уже завтра утром, успев на дневной дилижанс до города.
— Как там добраться до вашей ведьмы? — спросил он.
Жилище «безумной ведьмы» даже издалека напоминало пристанище вампиров. Мрачная двухэтажная тяжеловесная домина с квадратными трубами, торчащая из холма, как перст… хм, указующий.
Заботливый Дирк, раз двадцать повторивший, что ведьма опасна и задерживаться в ее доме на ночь не стоит ни за какие коврижки, забыл сказать, что вокруг холмов раскинулась самая настоящая топь. Видно, решил, что в мороз это не проблема, вот летом — другое дело. Но земля все равно подозрительно проседала под ногами, и тогда Джек смекал, что сошел с едва заметной тропы.
Лисьи Уши, торчащие из болота — самое место для деревенской ведьмы. Джек усмехнулся.
Левое Лисье Ухо было лысым, лишь кое-где на склонах попадался сухостой. Выходит, даже ведьме для обогрева нужна древесина. Джек усмехнулся.
Ворота были открыты, хотя Дирк утверждал, что «за просто так» в гости к госпоже Риссе не попадешь. Обязательно придется чем-то расплатиться. Хоть здоровьем — пока будешь ждать, когда она соизволит к воротам прислужника прислать. Выходит, бабка не одна живет среди этого зловещего однообразия. А то Джек с чего-то даже начал проникаться к ней сочувствием.
Вблизи особняк производил угнетающее впечатление. Стены его были затянуты краснолистым плющом, который на удивление держался и на морозе.
Крыльцо было обращено к северу, в сторону от деревни. На втором этаже располагалась терраса, ограниченная тройным арочным сводом — будто неведомый архитектор задумал большое витражное окно, но в последний момент стекла разбили и он решил изящно выйти из неловкой ситуации. Мол, да и не планировалось ничего… чай пейте на открытом воздухе. Интересно, гнус с болот летом не заедает?
У двери на цепи висела массивная колотушка, а на стене имелась широкая чугунная бляха с выгравированной на ней довольной мордой лохматого кота. Изящная работа. Ну, теперь ясно, почему двери открывают не всем: просто не всех слышат.
Однако стоило ударить колотушкой по бляхе, как в воздухе разлился странный, чарующий звон. Вроде и тихий, но навязчивый… Видно, за бляхой был скрыт какой-то механизм. Пока Джек ждал, прислушиваясь ко все не смолкающим звукам, звон выправился в полифоническую мелодию, которая все не заканчивалась. Что-то в ней было неуловимо узнаваемое, но Джек так и не смог вспомнить мотив. Хотя точно был уверен: когда-то, где-то, при неведомых обстоятельствах он слышал и слова. Ему даже помнился голос, а вот текст песни память скрыла надежно.
Размышления Джека были прерваны протяжным скрипом отворяющейся двери. Петли давно следовало смазать. Видно, ленивый у старухи слуга.
А хотя… когда дверь все-таки открылась, Джек постарался сохранить лицо, но вряд ли ему это удалось.
На пороге стоял совсем юный парень с какой-то невероятной дымчато-седой шевелюрой. Растрепавшиеся вихры торчали во все стороны, в них замечался сор и даже мелкие веточки. Парнишка был одет в одни бархатные бриджи и какое-то подобие манжет с мелким рюшем. А горло перехватывал тонкий кожаный ошейник с золотым медальоном (Джек был уверен, что металл настоящий).
А бабка-то с огоньком…
Понятно, почему петли скрипят: мальчик по иной части…
Неужто тут так хорошо платят?
— Маффи, кто там? — послышался скрипучий голос. Парень, нисколько не смущаясь, оглянулся и крикнул в ответ:
— Это господин, хозяйка!
Вот так: просто «господин» и ничего больше не добавил. Вроде как достаточно.
— Пущай тока разувается сразу! — послышался второй женский голос.
А богадельня-то, похоже, под завязку…
— Не стой на пороге — счастье из дома выпустишь, — сказал парень неожиданно неприязненно, и в глазах его будто зажглись болотные огоньки. Отсветы, конечно… вот только — от чего? Во взгляде парня читалась неприкрытая злость и Джек заподозрил, что его, вполне вероятно, принимают за кого-то, кем он не является.