Уж больно мне стало любопытно, где это наши бабульки развлекались, но не успела я отодвинуть стекло, чтобы достать фотографию, как появилась хозяйка с подносом. Увидев мое любопытство, она уж очень поспешно схватила снимок и сунула его между книг.
— Это мы так веселились. Когда мы еще все работали, ходили на наш пляж, ну и сфотографировались, шутки ради. Все уже на пенсию собирались.
Мне показалось, что снимок гораздо позднего времени, я бы даже сказала — совсем недавнего, хотя я могла и ошибаться.
Она принесла чай и сушки.
— Вы давно дружите, я имею в виду вас троих?
— Да мы в общем-то всегда втроем и общались. Так получилось, что и судьбы у нас почти одинаковые. В личной жизни никому не повезло, кроме, пожалуй, Маши. Замуж первая из нас вышла. Эх и свадьба была! Но недолго прожили вместе. Муж ей изменил, она не простила. Да и потом не смогла забыть. Может быть, любила? Кто теперь узнает, — немного помолчав, она добавила:
— Мы и жить только сейчас начали, и вот, пожалуйста.
— Вы на работу свою бывшую часто ходите?
— В театр-то? Часто. Да и так много знакомых осталось, даже поклонники, — она слегка пококетничала.
— А куда ездила Марья Николаевна? Вы случайно не знаете?
— Ездила? — она театрально развела руками. По-моему, она слегка переигрывала. — Нет, не знаю. Я это слышу в первый раз. Вас, вероятно, не правильно информировали. Я бы обязательно знала, если бы она отлучалась.
— Слушайте, — я начинала терять терпение, — я точно знаю, что она уезжала. И я все равно узнаю, куда. Просто я считала, что вы хотите побыстрее выяснить, кто же это сделал. Но, по-моему, я ошиблась. Вы хотите все запутать.
А между прочим, за дачу ложных показаний полагается статья.
— А ты меня статьей не пугай, — кажется, она даже перестала играть, — пуганые. И ты не милиция, чтоб статьи давать.
— А вы бы хотели общаться с милицией? Там вы будете обязаны сказать правду.
— А я и так всю правду говорю. Врать нас не научили! — проговорила она с пафосом. — А если куда и уезжала Маша, то самое большее — в дом отдыха, да и то уже давно. Какие там дома отдыха, когда ноги не ходят.
— Хорошо. А вы бывали у Марьи Николаевны дома?
— Да, конечно.
— А зачем она закрывала все время третью комнату? Она что, лишняя была?
Или там жил кто-то?
— Как жил? Кто там может жить, кроме самой хозяйки? Да она ни с кем бы и не ужилась. Может, она там кладовку сделала? Я там ни разу не была. Может, Наташеньке приданое собирала.
Ага, комнатами измеряла. Как до потолка заполнится — можно замуж выдавать.
— Но неужели вам не интересно было? Вы ведь столько лет вместе.
— Интересно, конечно. Но Машенька ее никогда и не открывала, говорила, что ключ давно потерян, а замок ломать не хочется. Пусть уж до внуков стоит.
— Как же он потерян? — я запнулась и не стала продолжать. У меня создалось впечатление, что меня вот уже полчаса очень искусно водят за нос. Но зачем?
И тут Светлана Васильевна заговорила. Я даже вздрогнула, столько ужаса таилось у нее в голосе.
— Вы не знаете, что это за человек, он — страшный человек. Мы с Зоей предупреждали Машеньку, а она — ни в какую. Она всегда была очень упряма. Да и возраст уже. Да что теперь говорить, — она махнула рукой. — Машеньку не вернешь.
Я просто застыла на месте.
— Вы о ком это, Светлана Васильевна? Она подняла глаза, полные слез.
— Как о ком? Все о нем же. Ладно. Был у Машки ухажер. Самый настоящий.
Солидный такой, всегда в костюмчике. Представительный. Она, если с нее все это наше тряпье снять, да что-нибудь приличное надеть, очень даже ничего была.
Любой молодухе фору даст. Ну вот, как это для вас ни смешно, но у них настоящий роман был. Только нам он что-то не нравился. Взгляд был какой-то недобрый, колючий. Оказалось, раньше в КГБ работал. Хороший чин имел. А мы с Зойкой и выяснили потом, что у него и жена есть, и дети, и внуки. Жилплощадь вот только маловата была. Вот он к ней и повадился. Он ее и убил.
— А почему же вы это мне раньше не сказали?
— Сама не знаю. Маша никому постороннему не говорила, стеснялась. Сами понимаете, не семнадцать лет уже. Они всегда около дома порознь ходили. А я вот все никак не осознаю, что Маши-то больше нет. Вот и не говорила.
— А какое у него было звание?
— Точно не знаю. Не разбираюсь. По-моему, полковник.
— А зовут его как?
— Борис Федорович, а вот фамилию не помню. Как-то раз Маша говорила, смешная такая. Мы тогда еще смеялись, такой солидный мужчина, а фамилия птичья.
Но Маша обиделась. А вот какая — не запомнила.
— Хорошо, и на этом спасибо.
— Заходите, если что надо будет.
— Обязательно еще зайду.
Я неслась звонить моему очень хорошему знакомому, который сможет узнать об этом человеке из КГБ даже по тем крохам, которые мне дала Светлана Васильевна. И еще у меня возникла идея снять отпечатки пальцев в той загадочной комнате. Почему-то мне кажется, что мои «подружки» там были. Хотя, если все так, как говорит Никитова, то какая теперь разница.
Зайдя к себе, я была рада, что нигде ничего не убирала. Зоя Борисовна, будучи у меня, оставила свои пальчики на чашке с чаем, от кофе она отказалась, ссылаясь на возраст. Обязательно эту драгоценность надо отдать Мишке. Одно дело почти сделано. Возьмемся за другое. И начала названивать моему другу, Вениамину Викторовичу. Когда-то я очень ему помогла в одном небольшом дельце, и с тех пор наше знакомство периодически возобновлялось. Но мне ужасно не повезло. Вместо хозяина говорил автоответчик. Пришлось общаться с ним. Это лучше, чем ничего.
— Вениамин Викторович, это Татьяна Иванова. Вы мне очень нужны. Как только придете, позвоните, пожалуйста. Это важно.
Я положила трубку и задумалась. И, надо сказать, было над чем. По убийству баб Маши кое-что есть. Этот «жених» подтвердил мои догадки. Но почему закрыта третья комната? Но, с другой стороны, там совершенно отсутствовали мужские вещи. И почему подруги убитой отрицают, что заходили в эту таинственную комнату? Этот вопрос меня смущал больше всего. Затем есть еще некто, кого видела Вера Павловна.
Так, по этому делу хоть что-то вырисовывается, а вот по шантажу — почти ничего. А ведь пошел уже второй день, как я этим занимаюсь. Соображения, конечно, кое-какие есть, но в один ряд ничего пока не выстраивается.
Единственная закономерность — все жертвы учатся в одной школе и (или) живут в одном доме. Это, правда, тоже уже немало. А может, это какой-нибудь ненормальный? И нечего тут раздумывать. Нет, раздумывать все равно придется.
Еще одна деталь меня беспокоила. Если Свету родители встречают по тому же поводу, что и Лину, то можно было обратиться ко мне, благо ходить далеко не надо. Вероятно, сдерживает сумма моего гонорара. Может, стоит зайти к ним? Или сначала познакомиться и поговорить со Светой? Вероятно, второй вариант лучше.
Днем вряд ли кто из взрослых будет дома. Посмотрев на часы, я подумала, что успею еще к школе. Или встречу ее по дороге домой. Хотя, может, лучше у дома подождать? Это все-таки проще всего, хотя Света скорее всего придет с родителями.
Я спустилась во двор и села на скамеечку. Очень странно, но двор был абсолютно пуст. Весь энтузиазм наших «вояк», похоже, угас. А это и к лучшему.
Но только я расслабилась и собралась уже насладиться одиночеством, как из подъезда вышла Тамара Федоровна. Сделав удивленное лицо, она подскочила ко мне.
Вероятно, она дежурит у дверного глазка. Живем-то мы на одной площадке.
— Ой, Танечка, добрый день. Отдыхаете? Правильно. Надо и посидеть немного, а то вы все крутитесь да бегаете как белка в колесе. Ничего новенького не узнали?
Похоже, она их разведчица. Господи, как мне надоели эти игры. — Каждый день узнаешь что-то новое, — пыталась я уйти от прямого ответа.
Но куда там, Тамара Федоровна человек опытный.
— Вы еще не знаете, кто убил Машеньку?
— Почти знаю.
— Да вы что? И кто же?
Тут к соседнему подъезду подошла Света с какой-то женщиной, вероятно, с мамой.
— Простите, Тамара Федоровна, но первыми об этом узнают правоохранительные органы, — я рванула в подъезд за скрывшимися там уже моими «объектами». Поняв, в какую дверь они зашли, я позвонила, мне пришлось довольно долго стоять перед дверью. Скорее всего меня тщательно рассматривали в глазок.
Прошло минуты две, прежде чем за дверью очень нерешительно спросили: «Кто?»
— Могу я поговорить со Светой или ее родителями?
— А вы кто?
Похоже, я на верном пути, и их действительно шантажируют.
— Меня зовут Таня Иванова. Я немного слышала, что у вас проблемы. Я могу вам помочь, поэтому и хочу поговорить.
Дверь приоткрылась, и, убедившись, что я одна, меня пропустили в квартиру. С первого взгляда было ясно, что она очень отличается от предыдущих квартир, в которых я беседовала с девочками. Квартира требовала большого ремонта, но, пройдя в комнату, я не могла скрыть удивления. Обставлена она была шикарно. На великолепном кресле лежал очаровательный персидский кот.
— Валентина Ивановна, — представилась мама, приглашая меня сесть.
Выглядела она немного уставшей и потерянной. — Вы хотели поговорить? Но я вас не знаю.
Я почему-то решила ей рассказать насчет Лины. Может, ей легче станет, а мне уж точно легче будет общаться, особенно теперь, когда я почти убедилась, что Свету встречали не за грибами ездить.
— Вы знаете, вчера ко мне обратилась мама одной девочки. Она учится в Светиной школе, только в десятом "А", а живет в соседнем подъезде.
При этих словах глаза Валентины Ивановны стали раза в два больше. А я продолжала:
— Простите, я не сказала, чем занимаюсь. Я — частный детектив. Семью Лины, так зовут девочку, шантажируют.
— Не может быть, — чуть слышно прошептала Валентина Ивановна.
— Продолжается это уже около месяца. Требуют за платить деньги. Поэтому она и попросила меня заняться этим делом. В милицию обращаться они не хотят, им уже назначен срок — пятница. Как видите, это совсем скоро. Мне показалось, что у вас та же проблема, поэтому я надеюсь на помощь. Все вместе мы сможем разобраться в этом. К тому же есть еще один человек, который уже прошел через это.