Семён глубоко вздохнул и засопел:
– Валя, извини – ты говоришь глупости. Как быть с твоим спортом – давай определимся завтра. Я намного старше тебя, и ты ещё будешь красавицей, когда я сыграю в ящик…
– И мне оставаться прикованной? – с деланным возмущением возразила Валя, не без надежды сбить с толку собеседника. – Умереть от голода? А Аннет, когда она вырастет… Её тоже посадишь на цепь?
– Валя! Нет! Не говори так!
– Я в чём-то ошиблась? Тогда объясни, пожалуйста.
– Я всё продумаю и сниму с тебя цепь, – упавшим голосом заговорил похититель. – Но не сегодня. Со спортом твоим как-то разберёмся – я ещё не решил, но утром всё будет в порядке, обещаю.
Валя задумалась, что ответить. В голове понемногу созревало нечто вроде плана: снять цепь теперь не проблема, важно сбежать достаточно далеко, прежде чем Семён спохватится. А для этого нужно, чтобы ему и в голову не пришло, что цепь уже скорее стала муляжом. И, чёрт возьми, ни в коем случае – чтобы не было дождя, это сейчас враг не менее опасный, чем злополучный ухажёр с садистически-доминаторскими наклонностями…
– Валя, можно, мы поговорим о другом? – в голосе Семёна послышались нотки усталости.
– О чём? – немного рассеянно отозвалась женщина.
– Расскажи о себе!
– Разве ты обо мне не всё знаешь? Зачем похищал, в таком случае?
– Я знаю, что люблю тебя. И как раз поэтому хочу узнать о тебе как можно больше. Расскажи о своём детстве! Как ты стала детективом? При каких обстоятельствах познакомилась с Жаком? Почему вышла за него – у тебя же наверняка было множество поклонников?
Женщина пожала плечами: против смены темы она ничего не имела. Только надо рассказывать осторожно – мало ли какие выводы сделает Семён из чрезмерных откровений…
– Лена, как ты относишься к тому, чтобы сейчас съездить в ГУМ, купить подарки для Андрея и Вали? – чуть озабоченно обратился к жене Владимир Иванович.
– Давай! – кивнула женщина. – Пока Валечка в школе, а Андрюша дежурит, как раз успеем.
Они оделись и вышли за дверь. Спустились вниз, к старым, верным «Жигулям». Владимир Иванович включил зажигание, нажал педаль газа. Выехали на шоссе…
Неожиданно впереди появилась милицейская машина, которая дала сигнал остановиться. Владимир Иванович послушно затормозил и вздохнул: ничего ведь не нарушал, неужели сейчас побор будет?
– Вон туда встаньте! – обратился к нему лейтенант милиции, показывая влево. Владимир Иванович с удивлением заметил, что там уже стоят несколько машин, пассажиры которых нервно обсуждают что-то. Однако приказ милиционера – закон, и вариантов нет.
– Надолго это? – обратился он к лейтенанту.
– Вам скажут, когда можно будет ехать дальше.
– А что происходит?
– Потом узнаете.
Владимир Иванович вздохнул: разговор, как с автоответчиком. Подчинился, проехал на указанное место.
– Разверните машину поперёк шоссе! – крикнул ему милиционер. Владимир Иванович покачал головой, но выполнил странный приказ.
– Лена, я выйду, покурю.
Однако, едва он открыл дверцу, чтобы выйти на шоссе, последовал новый окрик представителя власти:
– Оставайтесь в машине!
– Что происходит? – недоумевающее обратилась Лена к пассажирам в соседней машине.
– Не знаем, нам тоже ничего не объяснили, – буркнул мужчина за рулём и недовольно посмотрел на часы. Лена последовала его примеру: времени до возвращения Валечки из школы оставалось не так мало, но не в этой обстановке его хотелось бы проводить. Если бы хоть из машины выйти…
Милиционеры неподалёку оживились – посмотрели на шоссе впереди, заговорили между собой. Лена увидела, как навстречу летит тяжёлый КамАз…
Страшный удар смял, как бумажные домики, несколько машин, выставленных милицией на шоссе живым щитом. Двенадцать человек получили ранения различной степени тяжести. Лена и Владимир погибли вмиг, на месте.
Они прожили вместе не так долго, но счастливо, и умерли в одно мгновение.
Андрей то и дело посматривал на часы, ожидая сменщика, когда зазвонил мобильный телефон.
– Алло!
– Вы своего ребёнка будете забирать? – послышался недовольный голос. Кароль оторопел:
– Простите… А вы кто?
– Ольга Михайловна. Ваша девочка учится у меня.
– Сейчас заберём, конечно, – ошарашено ответил Андрей, и собеседница разъединила. Кароль тотчас набрал номер домашнего телефона. Гудки. Теперь – на мобильный телефон мамы Лены, которая обычно забирала Валечку из школы – может, она уже в дороге? Длинные гудки… И ничего. Тогда выбора нет. Он набрал номер телефона Ловцова:
– Борис Дмитриевич, мой сменщик задерживается, а мне срочно надо уходить – сестру из школы забирать!
Ловцов недовольно кашлянул:
– Ладно, сейчас подойду. Николай звонил – ему тёщу срочно в больницу везти, задержится.
Как на иголках, Кароль дождался начальника. Сдал пост и бросился за дверь. Первым делом – к Валечке, а потом уж разбираться, почему мама в школу не поехала.
– Андрюша, я здесь!
– Всё, Валечка, миленькая, идём домой! Ольга Михайловна, спасибо вам, что позвонили, извините, что задержался.
Учительница кивает с пониманием – ясно, что всякое приключиться может. Теперь – домой.
Странно: дома – никого. А ведь и папа собирался взять отгул. Позвонить ещё раз на мобильный телефон… Нет, тщетно. Валечка смотрит тревожно:
– Андрюша, что случилось?
Если бы знать… Может, ничего страшного, просто поехали куда-то и задержались, а мобильный телефон испортился, заряд батареи кончился.
– Валечка, давай сейчас пообедаем, а там, глядишь, мама и папа придут.
Мама оставила обед на плите – почти остыл, значит, давно уехали. Господи, как страшно… Главное – не паниковать, чтобы Валечка не волновалась. И без того смотрит жалобно. Садимся за стол, начинаем обедать. Улыбаюсь Валечке, делаю вид, что всё в порядке. Сестрёнка проголодалась, тарелки мигом очистила, сейчас дам добавки.
Телефон звонит. Это мама или папа?
– Алло!
– Это квартира семьи Кароль?
– Да.
– С вами говорят из больницы. К сожалению, у нас неприятная новость: Владимир Иванович и Елена Валентиновна сегодня погибли в дорожной аварии…
Что она говорит? Мама и папа погибли? Это невозможно! Ошибка! Как я расскажу об этом сестрёнке?
Дядя и тётя, принявшие племянника, как родного сына, и ставшие ему родителями… Добрые, заботливые, ласковые мама и папа… Они погибли почти день в день с первыми родителями своего приёмного сына…
Спокойно, Андрей Кароль. Нам с Валечкой отныне предстоит жить вдвоём. Тебе придётся научиться готовить первое и второе, как-то организовать свой график, чтобы вовремя забирать сестричку из школы. Ускорить обучение её методам самообороны – обстановка в стране тревожная, вот-вот может понадобиться.
Вот она подходит ко мне, смотрит печально, словно всё поняла, дотрагивается до моей руки… Сейчас надо как-то сообщить ей самое страшное…
– Андрей, я хочу отомстить за маму и папу.
Юноша с удивлением воззрился на сестрёнку. Они только что вернулись с кладбища, попрощавшись навсегда с самыми близкими, любимыми людьми, которые никогда больше не вернутся в эту квартиру.
Валечка смотрела немного в сторону от брата – зло, жёстко, словно не девочка, школьница, младшеклассница, а снайпер, выглядывающий мишень. Да и голос – глухой, пропитанный яростью, почти мужской… и обращение – впервые она назвала брата по его официальному имени, а не Андрюша. Она не шутила, действительно думала то, что сказала. Кароль вдруг понял, что совершенно согласен с ней. Выговор, объявленный полковнику милиции Иванову за создание живого щита, в котором погибли мама и папа, ранены многие другие люди – это, конечно, не наказание для мерзавца. Но…
Андрей, как в былые времена, присел на корточки перед сестрёнкой и мягко обнял её:
– Валечка, милая, лучшая месть этим негодяям – чтобы ты выросла здоровой, умненькой красавицей, вышла замуж за хорошего человека и нарожала много деток. Поверь, наши мама и папа были бы этому очень рады.
– Андрей, я знала, что ты так скажешь. Но ты понимаешь, что не это я имела в виду. Я хочу научиться всему, что умеешь ты. Драться – не просто защищаться от нападающих, а по-настоящему. Стрелять, работать ножом, палкой, лопаткой – как это умеешь ты.
Девочка говорила угрюмым тоном, не допускающим увёрток и успокоений.
– Валечка, милая! Я тебя всему научу, дай время. Только главное в той науке, о которой ты говоришь – правильно использовать свои знания. Месть негодяям не должна быть самоцелью. Единственно достойная самоцель – защита себя, своих близких, других невинных людей, если они подверглись опасности!
Девочка неожиданно уткнулась лицом в грудь брату и тихо заплакала. Андрей гладил её по юной головке и вспоминал, как много лет назад он сам вошёл в эту квартиру, плача о своих родителях, погибших в тот чёрный день. Ему было невдомёк в тот миг, что сейчас он приобретает новых папу и маму, которые, к сожалению, тоже не навсегда. И Андрей мысленно поклялся, что станет для Валечки таким же отцом, как папа Вова. Ах, если бы ещё заменить маму Лену…
Словно вторя его мыслям – звонок в дверь. Кароль посмотрел в глазок… Рита! Приехала, да не одна! Он тотчас открыл. Старшая сестра, одетая в чёрное, плачущая, переступила порог родной квартиры. Следом за ней вошли двое малышей и смущённый муж.
– Андрюша, милый, прости, что мы опоздали! Самолёт задержался. Валечка, сестричка, береги себя, миленькая! – Она присела перед девочкой, как перед этим Андрей, и осыпала её поцелуями.
– Валентина, примите мои искренние соболезнования, – с сильным французским акцентом произнёс маленький мальчик и вручил своей юной тёте букетик чёрных роз. Едва сделав это, расплакался, и к нему присоединилась сестра. Валечка тоже не выдержала – сдалась рыданиям. Взрослые, только начинающие понимать свою ответственность за эти слёзы, не сразу отреагировали – стояли сперва, растерянно поглядывая друг на друга и на малышей. Затем опомнились, мягко увели детей в комнату. Там, усаженные на большой семейный диван, малыши смогли отдать дань плачу, а трое старших начали понемногу приходить в себя.