М о р и с Д о р а́ (показывает по карте). Задание — аэрофотосъемка к востоку от города Лион.
С е н т - Э к с. Я знаю эти места наизусть — это моя родина! Могу рассказать о них без аэрофотосъемки!
М о р и с Д о р а́. Но вы не знаете, где в ваших родных местах сосредоточены немецкие танки. Скоро мы освободим нашу бедную Францию. Признаться, не думал я, что нам с вами удастся дотянуть до конца войны.
С е н т - Э к с. Я везучий.
М о р и с Д о р а́. Вылет в восемь сорок пять. (Взглянул на часы.) Желаю, чтобы последний полет был удачным.
С е н т - Э к с. Может ли быть удачным последний полет? Он же последний! Все же придется отметить это печальное событие — последний полет. Пообедаем вместе. Тризна — за мой счет.
М о р и с Д о р а́. Не могу. Должен встречать русского офицера.
С е н т - Э к с. Досадно. Не мог он прилететь днем позже. Важная шишка?
М о р и с Д о р а́. Не очень. Майор. Майор Шубин.
С е н т - Э к с. Шубин? Василий Блаженный?
М о р и с Д о р а́ (смотрит в блокнот). Василий, но не Блаженный. Шубин.
С е н т - Э к с. Это одно и то же. Я его знаю. Я тоже буду его встречать. Я успею.
М о р и с Д о р а́. Конечно, успеете. Горючего на шесть часов. Что он пьет?
С е н т - Э к с. Боюсь, что ничего. Я пытался совратить его и в России и в Испании, но он был тверд как кремень. Прилетает Василий Блаженный — мое дело в шляпе! С ним сговориться легче, чем с вами. Мы еще полетаем на линии Нормандия — Неман. Неужели я когда-нибудь скажу — я перестал летать! Это все равно что сказать — я перестал любить!
М о р и с Д о р а́. Вам уже можно успокоиться — облетали всю землю.
С е н т - Э к с. По слухам, во вселенной есть и другие планеты. Неужели вас не тянет заглянуть туда? (Показывает наверх.) Мы когда-то говорили с Василием Блаженным об этом в Испании, о том, чтобы нам полетать вместе. Народы научились воевать рука об руку. Неужели после войны они утеряют то, что сблизило их в беде?! Я мечтаю о том, чтобы мы собрались за столом, накрытым белой скатертью. А наутро полетели вместе в неизведанные края. Надо же наконец выяснить, для чего созданы звезды? Неужели только светить людям? От этого можно заболеть чудовищным сомнением. Или завыть от отчаяния! Зачем существуют и звезды и вселенная, если все это мертво?!
М о р и с Д о р а́ (перебивает). Вам пора лететь!
С е н т - Э к с. Как тихо! Может, в самом деле кончилась война?! (Пауза.) Лечу! (Быстро уходит, посылая Дора́ воздушный поцелуй.)
З а н а в е с.
ЭПИЛОГ
Сен-Рафаэль. Комната Марии. М а р и я и Ш у б и н.
М а р и я (читает). «Мама! Я бы так хотел, чтобы вы не беспокоились обо мне и чтобы это письмо дошло до вас. Мне очень хорошо. Совсем хорошо. Мне только очень грустно оттого, что я так давно вас не видел. И я очень тревожусь за вас, моя старенькая, любимая мама. Как несчастна наша эпоха!» (Убирает письмо.) Это было его последнее письмо. Я получила его вместе с письмом от командования о том, что он считается погибшим.
Ш у б и н. Я был там в это время.
М а р и я. Вы с ним встретились?
Ш у б и н. Чуть-чуть опоздал.
Пауза.
М а р и я. И вот уже много лет я пишу его портреты.
Ш у б и н. Можно взглянуть?
М а р и я. Конечно.
Шубин подходит к мольберту.
Это вам кого-нибудь напоминает? Все мои работы напоминают каких-нибудь художников!
Ш у б и н. Это напоминает Сент-Экса.
М а р и я. Серьезно? Вам нравится?
Ш у б и н. Очень.
М а р и я. Возьмите его с собой! Может, он украсит вашу квартиру!
Ш у б и н. Спасибо. Я как раз получил недавно квартиру. Для такого портрета мы найдем более почетное место. В доме культуры. Сент-Экс был в Москве, когда его никто не знал. Если бы он сейчас приехал в Москву, как бы мы его встретили…
М а р и я. Вы не можете взять меня с собою в Россию? На этом вашем новом самолете. Унестись в вечность со скоростью звука! (Пауза.) Вам это покажется смешным, но очень не хочется умирать! Господь подарил мне длинную жизнь, но я обошлась с ней бездарно. Даже ни разу не летала на аэроплане. Тонио сколько раз обещал взять меня с собой в полет. Не успел! Он собирался долго жить. А прожил так мало!
Ш у б и н. Он прожил мало для себя. Для человечества он будет жить долго.
З а н а в е с.
РОДНЫЕ МЕСТАКомедия в трех действиях
М о р о з о в С е р г е й П е т р о в и ч — 45 лет.
Н и н а — его дочь, 15 лет.
О р е ш к и н Г л е б Н и к о л а е в и ч — 45 лет.
Г а л я — его дочь, 12 лет.
П е т я — его сын, 15 лет.
Н а т а ш а — его дочь, 21 год.
Д е м е н т ь е в а Е л и з а в е т а А л е к с е е в н а — 45 лет.
Ш у р и к — 15 лет.
А н т о н В о р о н ь к о — 21 год.
Действие происходит в деревне средней полосы России.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В доме Глеба Орешкина. Солнечный день. Г а л я убирает комнату. Входит В о р о н ь к о.
В о р о н ь к о. Здесь живет председатель колхоза Орешкин?
Г а л я. Орешкин. Здесь.
В о р о н ь к о. Можно видеть… (Смотрит в блокнот.) Глеба Николаевича?
Г а л я. Нельзя! Нет дома!
В о р о н ь к о. Ни дома, ни в правлении. Непорядок!
Г а л я. Если бы он был дома или в правлении, это был бы непорядок!
В о р о н ь к о. Где же его искать?!
Г а л я (подумав). Вы по какому делу?
В о р о н ь к о. По важному. Где у вас лесопосадки?
Г а л я. Как из деревни выйдете, завернете направо, мимо оврага, а там увидите…
В о р о н ь к о. Скажи ему, что спрашивал Воронько. Не перепутаешь фамилию?!
Г а л я. Не перепутаю!
Воронько уходит.
Опять обследователи! (Она убирает комнату, смотрит в окно.) Еще городские! С самого утра обследователи.
Входят М о р о з о в и Н и н а с рюкзаками за плечами.
М о р о з о в. Здравствуй, девочка! Ты что такая неприветливая?
Г а л я. Вы тоже с обследованием?!
М о р о з о в. С каким обследованием?! Дело у нас пустяковое, даже неловко тревожить председателя колхоза. Мы приехали отдыхать!
Г а л я. Милости просим! Галя. Двенадцать лет. В шестой класс перешла!
М о р о з о в. Полное знакомство. Отлично. Меня зовут Сергей Петрович. А это Нина. Взрослых никого нет?
Г а л я. Петр в саду работает.
М о р о з о в. Позови его, пожалуйста!
Галя уходит.
Хороший дом, чисто, здесь нам бы и остановиться! Проголодалась?
Н и н а. Пить хочется.
М о р о з о в. Потерпи немножко.
Входят Г а л я и П е т я.
П е т я. Здравствуйте! Вы дачники? Из Харькова или из Курска?
М о р о з о в. Из Москвы. Мы, собственно, не дачники. Мы карамышевские. Вернее, я. Здесь родился и прожил примерно до твоего возраста. И так получилось — тридцать лет в родных местах не был. А нынче мы с Ниной решили отдохнуть в деревне.
П е т я. У нас местность красивая.
М о р о з о в. У вас нельзя расположиться? Мы вас не стесним, дело летнее.
П е т я. Надо папашу спросить. Я сейчас сбегаю.
Г а л я. Он на ферме.
Галя и Петя уходят. Пауза.
Н и н а. Почему мы решили отдохнуть в деревне?! Ты решил!
М о р о з о в. Устала?
Н и н а. Устала.
М о р о з о в. Четыре километра по жаре — не шутка.
Н и н а. Я не сегодня устала. Я от экзаменов устала. Письменные еще ничего, а устные… Почему-то становишься дура дурой. Знаешь, что отвечать, а говоришь какую-то ерунду. Надо что-то придумать вместо экзаменов.
М о р о з о в. Но люди еще не научились по-другому проверять знания.
Н и н а. Пусть научатся! Неужели ты считаешь, что и в будущем обществе сохранятся экзамены?! Нет! Ученик будет говорить: «Это я выучил, а «Ревизора», прошу извинить, еще не знаю». (Пауза.) Интересно, пирамидон забыли или не забыли? По-моему, забыли…
М о р о з о в. Хорошо, если забыли.
Н и н а. А твои головные боли?
М о р о з о в. Здесь я постараюсь обойтись без них. У меня ведь тоже не будет экзаменов. Двойка причиняет сразу две неприятности — и тому, кто ее получил, и тому, кто ее поставил. Но хватит об экзаменах! Мы теперь будем разговаривать о купанье. О парном молоке. О грибах!
Н и н а. Ненавижу парное молоко. И грибы! И вообще все это твои затеи. Ехали бы мы сейчас вместе с мамой на юг.
М о р о з о в. Не понравится, поедем на Кавказ. Мы — вольные путешественники.
Н и н а. Вольные-то вольные, но с завтрашнего дня начнем жить по режиму, как мама приказала. И не спорь, пожалуйста! Я за тебя отвечаю! (Вспоминает.) Режим забыли!
М о р о з о в. Не понимаю.
Н и н а. Режим, распорядок дня, все, что выписано на бумажке, — забыли!
М о р о з о в. Это легко восстановить по памяти. Утром купанье, после завтрака — прогулки, перед обедом лежать…
Н и н а. После обеда.
М о р о з о в. Верно, верно, после обеда. Постой, кажется, по новой системе нужно лежать перед обедом.
Н и н а. После… Вспомнила — и до и после. И до обеда лежать и после обеда лежать.
М о р о з о в. Это немыслимо! Хорошо, что забыли бумажку с режимом. Будем лежать один раз в день, а маме скажем, что все перепутали… Но вообще режим надо восстановить. Надо, чтоб все было организованно. (Пауза.) И вот странно, желтенький, тридцать лет здесь не был и еще бы, наверное, столько же лет прошло, так бы и дальше жил. А как увидел родные места, так сердце и ёкнуло. Здесь юность прошла — самое золотое время. Я сегодня проснулся рано-рано, стоял у окна и все детство вспомнил. И как мы в Москву уезжали, вспомнил — тоже тогда у окна всю ночь стоял. Провожали меня дружки Глеб Орешкин и Лиза Дементьева. Живы ли они?