– Так что он все-таки увидел, этот Бест?
Тут вмешался Бёрлесон:
– Джек, тебе это надо? У всех был долгий день.
– Раз мы тут из-за Потерянного лагеря, я должен знать, что мы делаем и зачем. Вроде никаких секретов быть не должно, а тело Саманты Карвилл от меня почему-то прятали.
– Секундочку, – вмешалась Нора. – Никто от вас ничего не прятал. Закрывать место раскопок брезентом – стандартная процедура.
– В нашей работе нет ничего секретного, – прибавил Клайв. – Но проблема с воспоминаниями Беста в том, что он их не записывал. В нашем распоряжении только сведения из вторых рук. Их позже собрал газетный репортер и изложил в виде рассказа от первого лица. Установить, что именно говорил Бест, не представляется возможным. Статья репортера – собранные воедино обрывки воспоминаний собеседников Беста. Это информация даже не из вторых, а из третьих рук. Трудно судить, что в заметке правдиво, а что нет.
Пил уставился на него:
– Так что же в ней написано?
– В заметке? Хотите, прочту?
– Да, – кивнул Пил.
Клайв встал, пошел в свою палатку и вскоре вернулся с блокнотом. Включил налобный фонарь, открыл записи, прокашлялся и начал читать вслух!
Места кошмарнее Потерянного лагеря мне видеть не доводилось. Хижину, кое-как сколоченную из досок от фургона, почти целиком завалил снег. Входом в нее служила темная дыра. На утоптанном снегу человеческая кровь. Кости раскиданы повсюду, будто сор. Внутри хижины в погасшем очаге стоял металлический котелок, а внутри – ступня и голова, расколотая сверху донизу. Лицо неузнаваемо. В углу хижины валялся скальп. Длинные черные волосы были собраны в пучок, из чего я заключил, что останки несчастной жертвы в котелке – женские. Мистера Чирса я обнаружил возле хижины. Не замечая холода, он напевал себе под нос. Он мастерил что-то из осколков кости, но когда я поставил его на ноги и привязал к ним снегоступы, чтобы он мог спуститься к озеру, мистер Чирс не сопротивлялся. Ни при мне, ни после связной речи от него не слышали. Казалось, эта кровавая земля – сама преисподняя. Ни разу в жизни мне не приходилось видеть зрелища ужаснее, и молюсь, чтобы не пришлось.
Все собравшиеся в ужасе притихли. Нора досадовала на Пила: обязательно было настаивать, чтобы эту жуткую статью зачитали во всеуслышание? Но, учитывая обстоятельства, отказаться Клайв не мог.
Наконец Пил тихо спросил:
– Почему вы не взяли с собой священника, чтобы оказать останкам этих людей должное почтение?
– Духовенство известим, когда установим личности этих людей в лаборатории, – сказала Нора. – Как я уже сказала, останки будут похоронены в соответствии с религиозными традициями, согласно пожеланиям потомков. А если таковых не обнаружится, похороны возьмет на себя штат Калифорния.
– После теракта одиннадцатого сентября священников вызывали, как только находили тела, – с горечью произнес Пил. – А вы, ученые, просто раскапываете этих бедняг. Ни уважения к покойным, ни заботы об их бессмертных душах.
– Джек! – резко перебил его Бёрлесон. – Я всем доходчиво объяснил, чем мы будем здесь заниматься. Если тебя что-то смущало, надо было сразу отказываться.
Пил повернулся к нему:
– Не ожидал, что все будет вот так.
– По-моему, это было очевидно, – сердито бросил Бёрлесон.
– Понимаю и разделяю чувства Джека, – вмешалась Нора. – И священники, и погребальные обряды – все будет. Но только после того, как мы закончим работу. Этот район слишком труднодоступный, чтобы кого-то сюда привозить. К тому же мы даже не знаем вероисповедания большинства переселенцев: протестанты они, католики или, может быть, иудеи.
– Вы сами не понимаете, куда вторгаетесь, – бросил Пил. – Говорите красивые слова, а на деле останки оскверняете. Людоедство, все эти разговоры про преисподнюю на земле, безумцы, непогребенные останки… Нечистая сила тут разгулялась. С тех пор как приехали, на душе неспокойно. Безбожное место. А вы еще хуже делаете.
Тревога Норы росла. Она не ожидала, что против их работы выдвинут настолько серьезные возражения.
– Понимаю, история пугающая, – произнесла Нора, стараясь говорить спокойно. – Но мы, археологи, просто пытаемся выяснить, что именно здесь произошло. Мы ничего не оскверняем.
Джек Пил встал:
– Неправильно это.
Вдруг снова заговорил Клайв.
– Как потомок участников партии Доннера, я глубоко возмущен вашим отношением к делу! – громко выпалил он. В его голосе звучало негодование. – Я хочу знать всю правду до последней подробности – даже самое худшее. Когда-то Вольтер сказал: «Живым нужно уважение, а мертвым – только истина». Лучший способ почтить память этих людей – узнать их историю. Не позволю какому-то набожному конюху меня учить!
Пил долго глядел на Клайва молча. Потом медленно убрал охотничий нож в ножны, бросил обструганную палку в огонь, встал и скрылся в ночи.
Бёрлесон обратился к Клайву:
– Прошу прощения. Не думал, что он так остро отреагирует. Разногласия в команде недопустимы. Я найду Пилу замену.
– Давайте не будем принимать скоропалительные решения, – возразила Нора. – Подождем до утра и оценим обстановку.
Когда все стали расходиться по палаткам, Нора накинулась на Клайва.
– Что на вас нашло? – вполголоса возмутилась она. – Обязательно было подливать масла в огонь? По-вашему, нам это поможет?
– Не выношу этих напыщенных ханжей! Указывают ученым, что можно, а что нельзя!
– Напыщенных ханжей! – сердито передразнила Нора. – Кто бы говорил! Еще и Вольтера приплели! Радуйтесь – так горячо стояли за честь науки, что создали ученым кучу проблем!
25
12 мая
Нора проснулась задолго до рассвета. Ее разбудил Бёрлесон, что-то говоривший Уиггетту на повышенных тонах. По его голосу Нора сразу поняла: что-то случилось. Она вылезла из спального мешка, оделась и вышла из палатки. Костер только что разожгли. Мэгги вовсю месила бисквитное тесто к завтраку. Клайв и два ассистента Норы, похоже, еще спали.
– В чем дело?
– Пил сбежал, – ответил Бёрлесон. – Собрался и ушел посреди ночи. Видимо, это он так уволился.
– Не буду врать, что удивлена, – вздохнула Нора.
– Съезжу на ранчо и приведу другого табунщика. Ничего страшного. Но история неприятная. Пил – хороший табунщик. А тут вдруг разошелся и давай всех стыдить!
Постепенно команда собралась у костра. Пока завтракали, солнце поднялось над деревьями. Сияние зари осветило безоблачное небо. «Хороший денек для работы», – подумала Нора. Кучу костей почти всю раскопали, можно переходить к хижине и очагу. Вне сомнения, там обнаружится значительная концентрация артефактов и фрагментов костей – настоящая золотая жила, если можно так выразиться.
Они с Клайвом положили в рюкзаки обед, бутылки с водой и кое-какие инструменты. Потом отправились к Потерянному лагерю вместе с Адельски и Салазаром. Как всегда, над ними всю дорогу кружили зловеще каркавшие во́роны. Когда добрались до места, долина была все еще погружена в тень. Над травой поднимались струйки холодного тумана.
Вдруг карканье заглушил громкий голос Клайва.
– Что за… – выпалил он.
Они только что вышли из-за поворота, и впереди показался луг. Даже издалека Нора разглядела, что несколько кусков брезента сдернуты и валяются в стороне.
Все перешли на бег. Брезент, прикрывавший кучу костей, валялся как попало, колышки выдернуты. Сначала Нора подумала, что причиной тому вчерашняя гроза, но потом заметила в грязи свежие следы копыт и ботинок.
– Здесь была лошадь! – возмутилась Нора. – Все затоптала!
– Нас ограбили! – вскричал Клайв, бросившийся к краю кучи костей.
Теперь они лежали у всех на виду, под открытым небом. Ошеломленная Нора пыталась оценить масштаб ущерба. Куча костей разворошена. Все три черепа пропали, а вместе с ними – несколько больших костей и их фрагментов. Кости грубо выдрали из земли. И повсюду – следы сапог.
Взгляд Норы заметался по долине. Брезент у ручья, закрывавший останки Карвилл, тоже лежал криво.
– О нет!
Нора кинулась туда вместе с Клайвом и остальными. Детский скелет исчез: из земли выковырнули все до последней кости.
– Пил! – выдохнул Клайв. – Вот сукин сын!
– Видно, решил захоронить останки сам, – упавшим голосом произнесла Нора.
Оглянулась на потрясенных Адельски и Салазара. Такого поворота событий не ожидал никто. Пятно на профессиональной репутации Норы, скандал для всего института – а может быть, полномасштабная археологическая катастрофа.
– Сейф! – воскликнул Клайв. – Может, он и сейф забрал?
Клайв побежал к рабочей палатке, а Нора продолжила оценивать ущерб. Что ж, по крайней мере, останки Рейнгардта и Шпитцера не тронули: брезент и колышки на месте. Но в куче недоставало многих целых костей, а что еще хуже, все здесь нарушено, все загрязнено…
Из палатки показался Клайв:
– Золото на месте.
Нора обратилась к помощникам:
– Джейсон, Брюс, сфотографируйте тут все и следы задокументируйте. Потом, насколько возможно, приведите место раскопок в порядок и закройте брезентом. Мы с Клайвом пойдем обратно в лагерь и расскажем, что произошло.
Они зашагали по тропе. Клайв спросил:
– Что будем делать?
– Все как положено. Обратимся в Лесную службу, подадим заявление, что нас обокрали. А потом… придется сообщить в институт.
Некоторое время Клайв молчал. Наконец произнес:
– Согласен – с институтом связаться надо. Но привлекать к делу власти, пожалуй, несколько преждевременно.
– Почему?
– Вы же сами мне вчера все объяснили. Как только о краже станет известно, сюда с новым боевым пылом примчится агент Свонсон, и раскопки закроют.
Вспомнив, что среди трех похищенных черепов есть и череп Паркина, Нора тихонько выругалась.
– Вряд ли стоимость украденных костей больше тысячи долларов. А значит, это преступление входит в категорию мелких.
– Меньше тысячи долларов? – возмутилась Нора. – Эти находки бесценны!