– Ну, чем похвастаетесь? – спросил Бёрлесон. – Рассказывайте, какие открытия совершили.
– Когда речь идет об археологических раскопках, девяносто девять процентов серьезных открытий делают в лаборатории. Но мы уже многое выяснили.
– Мы все внимание.
– Очевидно, что обитателям Потерянного лагеря пришлось тяжелее, чем всем остальным. Мы обнаружили множество свидетельств лишений, которые выпали на их долю. Они выстроили самодельную хижину, съели и волов, и собак. Но к человеческому мясу долго не притрагивались, если не считать раннего момента слабости, когда двое убийц – а все указывает на то, что это сделали именно они, – выкопали замерзшее тело Саманты Карвилл и стали есть ее ногу. Но в конце февраля, после смерти Альберта Паркина, не выдержали почти все, и тогда каннибализм в лагере стал обычным делом. А затем, если верить рассказу Бордмена, всех охватило безумие.
– В смысле, у них крыша поехала? А почему? – спросила Мэгги.
– Длительное голодание способно вызвать неврологические проблемы, включая временное помутнение рассудка. Даже в других двух лагерях, где положение было не настолько отчаянным, наблюдались подобные явления, пусть и не в том масштабе.
– А как с установлением личности? Сколько людей идентифицировали? – спросил Бёрлесон.
– Кости ломали, варили, грызли, а потом варили снова, чтобы извлечь все питательные вещества до последней капли. Вот в каком отчаянном положении оказались эти люди. Предстоит долгая и непростая работа в лаборатории. Пока мы с большой степенью уверенности установили личности четырех человек: Саманты Карвилл, Шпитцера, Рейнгардта и Альберта Паркина.
– А что с золотом? – уточнил Уиггетт.
– Верю, что мы его найдем. – Нора повернулась к Клайву. – Хотите что-нибудь прибавить?
Историк отпил глоток шампанского, собираясь с мыслями.
– Не буду произносить речей. Просто от всей души поблагодарю вас всех. Каждый из вас так или иначе помог этому проекту осуществиться. Особенно я благодарен вам, Нора. Вы знаете, как для меня важны раскопки Потерянного лагеря. Вы не только помогли организовать экспедицию, но и терпеливо отвечали на все мои многочисленные вопросы.
Клайв выдержал паузу.
– Очень важно узнать, что конкретно здесь произошло. Это не только история о каннибализме и смерти. Партия Доннера – пример отваги и борьбы за жизнь.
Мэгги клала стейки и кукурузу на решетку гриля над горячими углями. Раздалось шипение жарившегося мяса. После разговоров о каннибализме и звук, и запах отбивали аппетит. «Если бы не кукуруза, осталась бы голодной», – подумала Нора.
После шампанского все шли спать в приподнятом настроении. Уютный запах костра и стрекотание сверчков постепенно убаюкали Нору. Но посреди ночи ее разбудили громкие голоса. Она расстегнула молнию на входе в палатку. Лучи фонарей рассекали темноту. Посреди лагеря в широкой пижаме стояла Мэгги и что-то громко рассказывала. Похоже, ей приснился еще один кошмар.
Нора натянула куртку и вылезла из палатки на холодный ночной воздух. Остальные ее не заметили.
– Вон там, среди деревьев! – громко втолковывала всем Мэгги. – Своими глазами видела зеленый свет, и он двигался!
– Какой свет? От фонаря? – уточнил Бёрлесон.
– Нет! А потом я слышала голос. Честное слово, слышала! Будто кто-то хотел закричать, но не мог. Такой захлебывающийся, булькающий звук.
Бёрлесон положил руку ей на плечо.
– Ты уверена, что тебе это все не приснилось? – мягко спросил он. – Сегодня археологи нашли пропавшую ногу Саманты. Может, тебе из-за этого спокойно не спится?
– Да вот вам крест…
Мэгги осеклась, и ее плечи затряслись от громких рыданий.
– Ну успокойся, – произнес Бёрлесон и обнял ее.
– А где Уиггетт? – вдруг спросил Клайв.
– Этого парня пушками не разбудишь, – ответил Бёрлесон, но через секунду прибавил: – Пойду посмотрю.
Луч его фонаря замелькал среди палаток.
Вдруг Бёрлесон объявил:
– Его там нет.
Вернувшись к остальным, Бёрлесон произнес:
– Сапог не видно, пижама валяется на койке. Должно быть, оделся и ушел.
Повисла пауза.
– Может, я его голос слышала? – наконец произнесла Мэгги. – А что? Похоже было.
Бёрлесон сердито помотал головой:
– Наверное, пошел посмотреть, как там лошади. Схожу к загону.
– Я с вами, – вызвалась Нора.
Но Уиггетта не оказалось ни внутри загона, ни рядом с ним. Когда они вернулись, остальные встретили их тревожными взглядами.
– Надо в лесу поискать, – объявил Бёрлесон.
– Кажется, я знаю, куда он пошел: золото искать, – заявила Мэгги. – Когда вас всех поблизости не было, только про него и говорил.
– Все идите одеваться. Через пять минут собираемся здесь! – Бёрлесон окинул всех взглядом. – Разделимся на пары и прочешем окрестности. По одному никуда не ходить!
– Вы со мной? – спросил Клайв у Норы.
Она кивнула.
39
18 мая
Все оделись и собрались в холодной темноте. Кто-то бросил на тлевшие угли ветку кустарника. Вспыхнул огонь, озаряя лица мелькающим желтым светом. Из лесного мрака донеслось низкое уханье совы, прозвучавшее как тревожный набат.
– Все надели налобные фонари? – спросил Бёрлесон. Когда члены экспедиции ответили утвердительно, продолжил: – Нора и Клайв, проверьте место раскопок. Брюс и Джейсон, пойдете за ними по тропе, потом сворачивайте на восток и идите к озеру. Ну а мы с Мэгги поищем возле лагеря.
Бёрлесон обвел всех взглядом. В его глазах мелькали отсветы пламени.
– Далеко не заходить. Будьте осторожны, держитесь вместе. Вдруг наткнетесь на кого-то постороннего? – Бёрлесон посветил налобным фонарем на часы у себя на запястье. – Сейчас три двадцать. На поиски даю ровно час. Встречаемся здесь ровно в четыре двадцать – и не опаздывать!
Нора с Клайвом зашагали по знакомой тропе, ведущей к Потерянному лагерю. Адельски и Салазар не отставали. Нора быстрыми шагами шла впереди. Ночь выдалась темная. Тяжелые, плотные облака отбрасывали на горы черные тени. Казалось, поисковый отряд плыл по чернильному морю. Путь указывали только крошечные кружочки света. Ночь была полна звуков: шепот ветра среди верхушек деревьев, крики сов, стрекотание сверчков. Время от времени от ручья доносилось гортанное кваканье лягушек-быков.
– Такое чувство, будто на этой экспедиции проклятие какое-то, – с горечью произнес Клайв. – Только отпраздновали успех, даже шампанского выпили – и опять что-то стряслось!
– Почему обязательно стряслось? – возразила Нора. – Может, Уиггетт просто ушел, как Пил.
– Пешком? Без коня? Не может быть.
– Значит, Мэгги права и он ищет клад.
– Ну, тогда Бёрлесон ему устроит…
Они вышли из-под деревьев и оказались на широком лугу. Вот и Потерянный лагерь. Впереди Нора с трудом разглядела серый прямоугольник рабочей палатки. Скалы – будто черные стены, небо окутано непроницаемым мраком. Адельски и Салазар пошли к озеру. Нора огляделась по сторонам: не мелькнет ли где луч от фонаря Уиггетта? Вдруг он осматривает скалы? Но повсюду лишь темнота.
– Заглянем в палатку, – предложил Клайв.
Освещая себе путь, они направились к ней. Нора отвязала край у входа и шагнула внутрь. Ничего не изменилось, все на своих местах. Потом осмотрели место раскопок. Все раскопы закрыты брезентом, колышки на месте. Непохоже, чтобы здесь кто-то побывал.
Клайв пристально всматривался в темноту, будто хотел пронзить ее взглядом.
– Осталось поискать возле скал.
Они приблизились к подножию и зашагали вдоль него, освещая фонарями каменные стены. Но никаких следов Уиггетта не заметили. А судя по тяжелым каплям росы на траве, после наступления темноты здесь никто не ходил. Осмотрев скалы с одной стороны, Нора и Клайв перешли на другую, но и тут ничего не обнаружили.
– Здесь он не появлялся, – сделала вывод Нора. – Версия с поисками клада отпадает.
– А может, наш табунщик думает, что клад спрятан в другом месте? – предположил Клайв.
– Кто знает… – Нора взглянула на часы. – Уже почти четыре двадцать. Пора обратно…
Слова замерли у нее на губах: с другой стороны каньона донесся отчаянный вопль – долгий, протяжный, неумолкающий звук отражался от горных вершин и наконец стих.
– О боже! – выдохнул Клайв.
Они бегом поспешили к лагерю. Вот вокруг них сомкнулся лес. Лучи фонарей выхватывали из темноты стволы деревьев, напоминающие колоннаду, которой нет конца. Когда подбегали к лагерю, Нора заметила на берегу ручья скопление огоньков. Потом различила тревожные голоса. Раздался еще один пронзительный вопль. Голос принадлежал Мэгги.
Нора и Клайв сошли с тропы и поспешили к остальным. Все собрались у подножия скал рядом с лагерем. Тяжело опираясь на Бёрлесона, Мэгги захлебывалась рыданиями.
– Там, – только и произнес он, посветив фонариком в широкую трещину у подножия скал. Нора подошла ближе. Ее взгляд сразу выхватил из темноты предмет, которому здесь не место: застрявший в трещине ботинок. Заглянув глубже, Нора увидела тело в насквозь промокшей одежде.
Уиггетт.
– Что за… – только и произнес Клайв, глядя поверх плеча Норы. Потом спросил: – Кто его нашел?
Мэгги икнула.
– Саманта нам показала, где он.
– Хватит этих разговоров! – резко вмешался Бёрлесон.
– Я видела зеленый луч, и он привел нас сюда. Ты ведь тоже видел!
– Просто свет от наших фонарей исказился, – нетерпеливо возразил Бёрлесон. – Ну, что встали? Надо его достать!
Нора, Клайв и остальные стали разбирать камни, которыми неизвестные завалили трещину в слабой попытке спрятать тело. Уиггетта запихнули внутрь ногами вперед. Нора ухватила холодную, мокрую, безвольно повисшую руку и потянула. Клайв и Бёрлесон взяли его за другую руку, потом за ногу. Тащить оказалось нелегко, но наконец они сумели вытянуть тело из расщелины и опустили его на траву. Застывшие глаза смотрели вверх, из открытого рта стекала струйка воды.
Бёрлесон пощупал шею Уиггетта: