р были покрыты виноградниками и разными плодовыми деревьями. «Кажется, – говорит современный тому свидетель, историк еврейский Иосиф, – что природа хотела особенно украсить это место, дабы могла им гордиться, потому что указала расти здесь вместе деревьям неприязненным одно другому (т. е. не встречающимся в одном и том же месте)». Посреди этой роскошной зелени все озеро было увенчано веселыми городками и селениями и по его гладким валам скользили тысячи рыбачьих челнов, которые при нужде служили и для обороны. Во время возмущения евреев противу Веспасиана на этом озере происходили кровавые битвы. До сих пор озеро весьма рыбно, но рыбаков весьма мало, ибо едва несколько человек евреев занимаются этим промыслом; они бросают с берега небольшие сачки, потому что не имеют лодки, необходимой для ловли неводом; ловят также удочками или бьют рыбу острогой, когда она стадом плывет у самого берега. Рыба здешняя имеет особенный вкус, и встречаются сорта ее такие, какие лишь есть в Ниле. Обыкновенная рыба: карпы, лещи, окуни и плоская рыба (род сельди), в четверть длиною, которую жители христиане называют рыбою Святого Петра; есть еще род небольшого карпа, называемого рыбою Христа Спасителя, ибо, по преданию, Спаситель особенно любил эту рыбу. Другие же рыбы, крупные, кроющиеся в глубинах озера, наслаждаются полным спокойствием, ибо ничья сеть их не тревожит. С глубоким почтением смотрел я на окрестные горы и благословенные воды, ибо они были свидетелями чудес, учения и жизни Богочеловека и Спасителя нашего. Нет здесь клочка земли, которого бы Он не освятил Своими пречистыми стопами, а эти прибрежные скалы сколько раз оглашались сладчайшими звуками Его божественных слов! При взгляде на прекрасную окрестность Генисарета душа прежде всего поражается мыслию о чувствительности Господа нашего, ибо сердца, искренно любящие прекрасную природу, всегда суть сердца чувствительные и добрые. Итак, это место столь любимое Спасителем и предпочитаемое Им другим, было для меня как бы чудесною евангельскою картиною. Читая вслух Евангелие, я хотел не только оживить мои воспоминания, но еще снова огласить эти места Его святыми словами. На этих берегах Господь наш Иисус Христос воззвал Симона и Андрея и двух сынов Зеведеевых, и этих простых рыбарей сотворил ловцами человеков и таким образом основал свою Церковь. Здесь из ладьи поучал Он стоящие на берегу толпы народа и здесь впервые услышались притчи о сеятеле, о закинутом неводе и множество других. Здесь Он запретил ветрам и волнам, и они утихли мгновенно по гласу Творца своего. Однажды ночью плыла по этому озеру ладья с учениками, они со страхом узрели своего Божественного Учителя, идущего по поверхности той же самой воды, и здесь святому Петру, тонущему ради маловерия, подал Господь ту милосердую руку, которая до сих пор помогает нам грешным и проводит нас по житейскому морю, присно воздвизаемому напастей бурею. В этом озере по приказанию Господа Петр поймал рыбу, в которой нашел статир для уплаты подати за себя и за Богочеловека; здесь на берегах милосердый Господь исцелял больных и бесноватых. Но как можно исчислить все дорогие воспоминания о Спасителе нашем, когда известно, что эта окрестность была любимым и постоянным местом Его жительства, откуда Он редко отдалялся в другие места, не желая ходит по Иудее, где хотели убить его, как говорит Евангелие! Здесь был Капернаум, называемый в Писании градом Спасителя; здесь Хоразин, Вифсаида и едва не все селения, упоминаемые в Евангелии, которых теперь не осталось и следов. Как это озеро было любезно Спасителю, можно заключить и из того, что на его берегах благоволил Он явиться Своим ученикам по Своем светоносном воскресении. Так начало и конец небесного посольства, кажется, были связаны с этими тихими водами, ибо в начале великого дела искупления, чудесною ловитвою рыб, Он явил Свою Божескую силу простым рыбарям, которые, оставив все, последовали за ним, а в последние дни пред вознесением на небо, когда крестная жертва уже была совершена, видим Его снова у тех же самых берегов, и тех же самых рыбарей, утомленных, как и прежде, неудачным трудом в течение целой ночи, которые снова закидывают сети по гласу не узнанного ими Учителя и так же, как прежде, посредством чудесной ловитвы познают своего Бога и Господа. А эта обильная ловля не служила ли прообразованием обильнейшего уловления во спасение душ человеческих, которое чудесно исполнили простые рыбари этого озера? Но святые сети, по небрежности позднейших ловцов, повредились, а потому какое множество Божьих рыб блуждает вне спасительного невода и становится пищею лютых страстей или лжеименного разума! С Тивериадского озера мы спешили на ночлег на Фавор, но один из наших пеших спутников, уйдя без спросу и сказу вперед по другой дороге, встревожил нас немало и расстроил наш план. Выжидая его, мы опоздали и должны были ночевать в мусульманской деревне Лубы, отстоящей от Фавора на 3 часа езды. Ночь провели не без некоторых опасений и не решились выехать ранее рассвета, боясь какой-либо засады. Шейх (сельский староста), под кровом которого мы ночевали, вызвался проводить нас до Фавора, куда мы прибыли в 8 часов утра. Прилегающие холмы и вся священная гора поросли редким дубовым лесом; восход на нее довольно труден: с половины горы мы спешились и вели лошадей в руках. Идя я срывал выдававшиеся из каменных расселин цветки. После часового труда мы взобрались на святую гору и отдохнули в келье старца Иринарха (который по вышесказанному сам был в это время в отлучке, в Назарете), занявшей место на развалинах древнего греческого монастыря. Еще видны полукружия алтаря, места престола, жертвенника и диаконикона; нетрудно восстановить и весь храм. Старец молдавский архимандрит Иринарх, ученик одного из учеников известного подвижника старца архимандрита молдо-влахийских монастырей Паисия Величковского, поселясь здесь вследствие чудесного видения, утвердился на Фаворе прочною ногою и доселе не имеет соперников. Окрестные бедуины – племя таборитов – уважают святого старца и, как арабы саввинские, готовы быть стражами возникающей обители. При старце живет диакон, тоже молдаван, и еще два странника той же нации. На вершине Фавора есть еще две развалины: восточную латины считают своею и раз в год служат в сохранившейся пещерной церкви; за этими развалинами высшая точка горы тоже носит следы развалин, которые пустынники называют «царскими палатами».
Фавор
С Фавора открываются восхитительные виды на все стороны: обширная равнина Ездрелонская, известная своими битвами, почти у подножия святой горы; славный Ермон, вместе с Фавором радующийся о имени Господнем, а у подножия Ермона видно маленькое селение Наин. Недалеко лежит селение Ендор, где Саул, вопрошавший волшебницу о будущности, увидел тень пророка Самуила, которая предсказала ему погибель; далее гора Гелвуй, где исполнилось это предсказание. Там побросали щиты свои сильные Израиля; там Саул и Ионафан, быстрые как орлы, сильные как львы, которых меч не обращался праздно, полегли в неравной битве. Арабы рассказывают, что до сих пор гора Гелвуй пуста и никогда не освежается небесной росой. Далее рисуются очерки гор Самарии. Вся Галилея отсюда как на ладони: прекрасная страна! Множество округлых холмов и не крутых, украшенных деревьями, и так стесненных, как будто бы в пляске одни другим наступают на пяты; «взыграшася горы, яко овни, – говорит Давид, – и холми, яко агнцы овчии»; кой, где между этими холмами стелются долины. Издали виднеется пророческий Кармил с его отрогами как бы огромный вал. Еще далее блестит равнина Средиземного моря; потом взор встречает горы Бетулии, Тивериадское озеро и Антиливан, убеленный вечными снегами, а скалистые горы Аравии каменистой оканчивают этот величественный вид. Здесь поистине можно с чувством повторить слова святого Петра: «добро нам зде быти!» хотя эти слова сказаны в другом смысле. Три развалины, видные на плоской вершине Фавора, должны быть развалинами трех церквей, построенных в цветущее время христианства в память слов того же апостола: «сотворим зде три сени…»[92].
Обращает невольно внимание разница Назарета и Фавора. Назарет, место укрытого пребывания Божества, есть роскошная долина, имеющая в себе что-то тихое и скромное. Фавор – место Преображения, явления Божества во славе – восхищает своею величественностью; нельзя было найти достойнейшей для Преображения Господа славы горы, и нет ничего удивительного, что когда хотели представить идею возвышенного и величественного, брали в сравнение эту гору. Так, Иеремия сравнивает царя египетского, славного и могущественного между народами, с Фавором между горами (Иер 46, 18).
Долго-долго не мог я насытиться этим видом, столько же приятным, сколько и суровым; но время было ехать. Подкрепясь тем, что нашлось в пустынной келье старца (особенно обрадовались мы арбузу), и оставивши ему посильный дар за гостеприимство, мы тихо начали спускаться с горы, а потом дали волю своим коням бежать по Ездрелонской долине, чтобы поспеть засветло в Кайфу на русский пароход, отходивший в ту же ночь в Яффу. Поздно вечером добрались мы до Кайфы, усталые донельзя. Пароход только что пришел, и мы в сопровождении кайфиского агента нашего пароходного общества отправились на него в большой шлюпке. Получив удобную каюту, я скоро заснул и только наутро, когда уже была в виду Яффа, проснулся и познакомился с капитаном и офицерами. Пароход этот громадных размеров и хорошо убран – называется Константин. Командир – князь Максутов. В среду 22-го числа октября прибыл в Яффу и выехал на ночлег в Рамлю; в четверг 28-го возвратился к обеду благополучно во Сятой Град, а в субботу служил Литургию, благодаря Господа за благополучно совершенное путешествие, которое стоило мне около 10 турецких лир (60 руб. серебром); но можно ли оценить вполне дорогие впечатления виденного?
Хеврон
«И дам тебе и семени твоему по тебе землю, в нейже обитаеши, всю землю Хавааню во одержание вечное, и буду им Бог»