Сяо Фань направился к стойке. Опершись на неё и жестикулируя, он шутил о чём-то с мисс Чжоу. Су Цзяньсу подошёл с одной рукой в кармане, а другой похлопал Сяо Фаня по плечу. Тот с улыбкой обернулся, а потом представил девушку Цзяньсу. Та вопросительно глянула на него, потом на Сяо Фаня. Цзяньсу передал ей свою визитку. Взглянув на неё, Чжоу Яньянь громко воскликнула: «A-а, управляющий Суй! Добро пожаловать…» — и протянула белую ручку. Взгляд Цзяньсу упал на эту ручку, и он легонько пожал её.
Когда они вышли из гостиницы, Сяо Фань посмотрел на Цзяньсу:
— Красивая. Но уже перестарок.
— Сколько же ей? — удивился Цзяньсу.
— Двадцать четыре, — усмехнулся Сяо Фань.
— Не очень уж и старая, если подумать.
— В городе такой возраст для женщины уже критический. Для персонала этой гостиницы двадцать четыре года очень много.
Цзяньсу что-то промычал в ответ, но по дороге всё время возвращался к этой теме. Сяо Фань рассказал, что раньше Чжоу Яньянь работала в уездном гостевом доме, её дядя — начальник уезда, и зовут его Чжоу Цзыфу. Потом она уволилась, перебралась в город и устроилась официанткой. Возможно, благодаря связям дяди или дальнего родственника, который был завотдела в городском парткоме. В наше время найти работу официанткой в дорогой гостинице совсем не просто. Цзяньсу слушал, ничуть не выдавая своего удивления. Понятное дело, оказывается, Чжоу Яньянь родом из района Луцинхэ и приехала в город оттуда. Ему вдруг показалось, что огромного расстояния, разделявшего их с этой девушкой, да ещё и пропасти посередине, уже не существует.
Глава 20
На всей улице лишь в «Балийском универмаге» предлагалась такая услуга как лазерное прокалывание ушей. И всё благодаря компании Ихуа — это был первый случай, когда они предоставили такое оборудование частному заведению. На огромном рекламном щите над входом кратко описывались преимущества прибора для прокалывания, а также упоминалось, что в магазине имеются золочёные серьги в двадцать четыре карата из Америки. В центре щита была изображена девица с золотистыми волосами именно с такими серёжками в ушах. В магазине грохотала музыка, народ валил валом, и девушкам, которые не хотели толкаться в толпе, приходилось подолгу выстаивать в очереди за дверями. Увеличилось и число юнцов, желающих выпить кофе. Жена хозяина не успевала всех обслуживать и повысила цену кофе на один цзяо. Прокалыванием ушей занимался хозяин, но из-за неважного зрения случалось, что от трёх до пяти раз в день он попадал не туда. Цзяньсу появлялся, чтобы помочь клиенткам, лишь в особенно хорошем настроении и обращался с лазерным приспособлением очень осторожно. Девицам очень нравилось, как он прокалывает уши, они считали, что вместе с лазерным лучом он может внести в их жизнь элемент мужской романтики. Натрогавшись девичьих мочек, Цзяньсу стал держаться с ними непринуждённо и раскованно. В тёмном европейском костюме, постоянно меняя галстуки, он нередко заходил в гостиницу «Глобус» посидеть с Сяо Фанем. Чжоу Яньянь была очень приветлива, нередко выходила из-за стойки и приносила им напитки. Цзяньсу же, наоборот, держался серьёзно, лишь уходя благодарил и слегка пожимал маленькую ручку. Иногда, когда не было Сяо Фаня, он заходил и сидел за столиком один. Чжоу Яньянь, как обычно, приносила напиток, ставила на стол и тут же удалялась. Цзяньсу попивал содержимое стакана и как ни в чём ни бывало оглядывал холл. Один раз он почувствовал, как с той стороны по нему скользнул взгляд, и про себя негромко сказал: «Ну ты понял, да?» На следующий день он взял с собой золочёные серьги в двадцать четыре карата. Чжоу Яньянь приняла их, залившись румянцем, и, словно боясь обжечься, перекладывала из ладони в ладонь. Она хотела что-то сказать, может, слова благодарности, а может нет, но губы лишь шевельнулись. Цзяньсу посмотрел на неё жгучим взглядом, но быстро взял себя в руки. «В самый раз бы поцеловать эти губы», — мелькнула мысль. Но он холодно улыбнулся и ушёл.
Ночью было не заснуть. Он вспоминал о первой встрече с Чжоу Яньянь, потом о второй, третьей… Он понимал, что женщина может чувствовать себя одинокой даже в толпе безумных поклонников. Чжоу Яньянь приехала сюда одна, со многим была не знакома, всего боялась, хотя всё это скрывалось под маской тщеславия. Этим своим суждением Цзяньсу остался доволен, чувствуя, что против воли склоняется в одном направлении. И, когда добыча будет близка, он, без сомнения, сможет броситься на неё. В каждом поколении семьи Суй были такие люди, словно правитель небесный в стремлении поддержать равновесие добавлял в семью очень честных, простодушных людей таких, кто знает толк в отмщении. Цзяньсу почти забыл Даси, забыл её жаркое и пышное, благоухающее тело. Вспоминал о ней лишь перед сном, вспоминал, как она провожала его в город и, всхлипывая, твердила, чтобы он не заглядывался на других женщин. Даси понимала, какого мужчину полюбила, но от этого её любовь не становилась меньше, в этом-то и беда. Закрыв глаза, Цзяньсу пробормотал про себя: «Все в семье Суй слишком много думают о других». И провалился в сон.
Сяо Фань оказался настоящим другом и вскоре прислал партию поношенной импортной одежды необычного вида. Цзяньсу накинул на каждый товар четырнадцать процентов, но партия разлетелась вмиг. Окрылённый успехом, он посоветовался с хозяином магазина, и они решили пустить двадцать процентов на то, чтобы отблагодарить двух человек из компании Ихуа — Сяо Фаня и помощника Юя. Сяо Фань предупредил, что этой суммы как раз достаточно, чтобы устроить приличный банкет в гостинице «Глобус», что в нём примут участие он сам с помощником Юем, а также можно пригласить ещё несколько человек из делового мира, а это означает дать им возможность узнать о магазине. Цзяньсу был в восторге от предложения Сяо Фаня и всё именно так и устроил. Приглашённые по большей части впервые слышали название магазина, но знали, что если предприниматель может позволить себе устроить банкет в «Глобусе», у него наверняка есть что-то за душой. На банкете все пили в своё удовольствие и о делах совсем не говорили. Один человек недавно принимал участие в траурной церемонии по погибшему герою, поэтому разговор зашёл о делах на фронте. Цзяньсу, естественно, вспомнил о Суй Даху. Ероша волосы на голове, тот человек говорил:
— Бои там идут тяжёлые! Тяжелее, чем в прежние времена… У меня племянник был ранен в ногу при разминировании. Теперь пошёл учиться. Я от него и знаю о том, что творится на фронте. Рассказывал, что у них в полку одна рота оказалась в окружении на позиции, остался в живых лишь один человек, который по возвращении тоже умер. Сам этот боец из нашей провинции, и фамилия у него одна с господином Суем…
Из рюмки в руке Суй Цзяньсу выплеснулось немного вина.
— Как звали того бойца? — спросил он.
— Племянник рассказывал столько, что всего не упомнишь. Да и умер он всё равно…
Цзяньсу хотел спросить что-то ещё, но рюмку поднял Сяо Фань:
— Хватит об этом, давайте выпьем!
Цзяньсу чокнулся со всеми присутствующими и, запрокинув голову, выпил до дна. Он даже не ощутил вкуса водки, голова гудела.
— Наверняка это был кто-то из семьи Суй! — пробормотал он. Помощник Юй изумлённо посмотрел на него, но только хмыкнул.
Выпив, все поднялись на шестой этаж в танцзал.
Роскошь и оживление, царившая здесь особая атмосфера сразу захватили Цзяньсу. Не зная, куда и смотреть, он предпочёл уставиться себе под ноги и следовать за впереди идущими. Такого мягкого, невероятно пружинистого и такого плотного коричневого ковра он, похоже, никогда не видывал. Шедшие впереди остановились, стали рассаживаться, поэтому Цзяньсу тоже уселся на обитый бархатом диван перед вертящимся круглым столом необычной формы с расставленными на нём двумя видами бокалов на высокой ножке: одни с розоватым мороженым, другие — с каким-то зеленоватым напитком. На подносах были разложены разноцветные засахаренные фрукты, фруктовые пирожные, мандарины, бананы и другая всячина. Воистину соблазнительно смотрелись пунцовые замороженные вишни без косточек, и Цзяньсу потянулся за одной. Тут он вспомнил, что пришёл не один и, подняв голову, стал искать глазами остальных. Оказалось, что Сяо Фань сидит напротив, а помощника Юя нигде не видно; сидевший рядом поднёс к носу платок, чтобы высморкаться, а когда опустил его, Цзяньсу признал в нём того, кто рассказывал о происходящем на фронте. В сознании вновь промелькнула история Даху, и он опустил голову. Снова подняв её, он увидел в кресле впереди слева помощника Юя с какой-то девицей в ожерелье. Они болтали и смеялись, и их головы то опускались, то поднимались. С подведёнными бровями, накрашенными губами и накладными ресницами девица казалась симпатичной, но Цзяньсу никак не мог понять, настоящая это красота или ложная. Тут Сяо Фань зааплодировал, и Цзяньсу заметил, что он смотрит на вышедших на танцплощадку. Пятидесятилетний толстячок с округлым брюшком как раз кружил в танце невысокую худенькую девицу в красной юбке, с короткой стрижкой, действительно миловидную. Оркестр смотрелся великолепно, выделялся пожилой седовласый кларнетист рафинированного вида. Казалось, он играет на своём инструменте всю жизнь, и Цзяньсу, не сводя глаз с его седин, задумался о том, стоит ли посвящать жизнь игре на этой штуке. С лица музыканта не сходило торжественное выражение, словно он выполнял величественный ритуал, поэтому Цзяньсу решил, что, наверное, стоит. На танцплощадке смешалось множество пар, после окончания мелодии одни возвращались на свои места, а вместо них выходили другие, ожидая начала новой. Цзяньсу бросил взгляд на толстяка с круглым животиком, тот уже тяжело дышал и с каждым выдохом невольно поднимал плечи, но в девицу как вцепился, так и не отпускал. По мнению Цзяньсу, он был неправ — следовало дать ей возможность потанцевать и с другими. Вновь зазвучала музыка, и перед оркестром появилась певица. После каждой фразы она крутила личиком, как непорочная девица, хотя Цзяньсу показалось, что ей уже за сорок, немногим моложе Сяо Куй. Вскоре на танцплощадку вышли помощник Юй и Сяо Фань. Партнёршей Сяо Фаня была Чжоу Яньянь, она только что появилась и где-то села. Сердце Цзяньсу забилось, и он беспокойно замер. Увидев на ней те самые серёжки с накладным золотом, он надеялся, что она почувствует, что кто-то со стороны наблюдает за ней. Помощник Юй танцевал с Накладными Ресницами — они танцевали так разнообразно, что постепенно привлекли внимание многих. В одном из па девица будто б