– Мне ты должен только тем, что дал мне надежду? – усмехнулся Марк.
– Ну, вот, и до тебя дошло. И ещё – ты нужен мне для выполнения моих задач и целей. Я тебя – довольно примитивно – использую. Хошь – обижайся. Да и вы, щенки Гиблого Леса, – то же самое. Я вас – берёг? Сколько раз вы умирали? А ты, псина, – вообще не человек!
– Ты только обзываешься, чтобы выглядеть плохим, – рычит Рекс, – а ко мне относишься лучше, чем все хозяева. Как к равному. Как к человеку.
И ржут. Вот же они…! Щенки!
– Так! Не сбивайте меня! Сам собьюсь! Ну, вот! Забыл, о чём я говорил, – смотрю на ржущих мальчишек уничтожающим взглядом.
– О планах на будущее ты говорил, – подсказывает Корк.
– Да, точно! И в планах этих – нет Империи. Нет – Лебедя. Мне этот геморрой с владыками, князьями и прочими спесивыми выродками – на нос не упал!
– А Ястреб? – удивляется Марк.
– В смысле?
– Ну, Пророчество…
– Иди, за кустик сходи. И этим Пророчеством подотрись. Я просто хочу помочь вырасти Ястребу не марионеткой невидимых кукловодов, а самостоятельным и самодостаточным индивидуумом. Не более того. Да и то, только потому, что Олег – мой друг. А щегол – ему дорог. Да и парень он неплохой. Может толк быть. Личные отношения старика и мальчишки. Вот и всё. На хрен нам Империя? Нам бы – крышу над головой, стол – сытный, бабу – мягкую. При чём тут – Империя?
– И чтобы мухи не кусали, – добавляет Марк, хлопнув себя по шее.
Опять ржут.
– Ну, вот. Как-то так… – завершаю я. – Определяйся, мальчик белохвостый.
– Помоги мне стать «самостоятельным и самодостаточным индивидуумом», – просит он, – чтобы Пауки не кусали.
И взрыв смеха. Чуть с коней не падают. Вздохнул тяжко – вот жеребцы стоялые! Я им серьёзно. А им бы всё хиханьки да хаханьки.
– Люди, – рычит Рекс, – там! Пахнут – навозом.
– Закончили политинформацию! – приказываю. – Морду – кирпичом, пальцы – веером. Мы – Наёмники. Молот, отдай новобранцу свой плащ. Не ври! У тебя ещё есть! Кого ты хочешь наикать? Этот его крест меня бесит. Работаем! Нам дотемна надо в Грязи добраться. Потому сегодня – день сокращённый – едем без обеда и дотемна!
– Тьфу, – сплюнул Корк в пыль, – а что сегодня – пятница? Опять «сокращённый»?
– Нет, сегодня – понедельник, – мотает головой Пятый, – по определению – день тяжёлый.
Белый Хвост смотрит удивлённо – не понимает юмора. Ничего, привыкнешь. Мы тебя плохому научим.
– На ходу будем стельки жевать, – вздыхает Корк. – Говорят, это вяленое мясо.
– Когда-то было – мясо. Давно. До Потопа, – бурчит Молот.
– Ребят, а вы не припухли? – возмущаюсь я. – Забыли, как подгоревшего на костре осквернённого дракона жрали, аж за ушами трещало?
– Э-э! Старый! Так, когда это было! И был бы он скверный, Киса бы его не жрала. Тогда наш Нинзюк – не мычал, не телился, как младенец. И под стол – пешком ходил.
– Да пошёл ты в баню, Халк недоразвитый! – завопил Пятый. – Помыться! Псиной несёт! И пасть захлопни – простынешь! И колхозника напугаешь клыками своими лошадиными.
– Это где ты у лошадей клыки видел? – удивился Корк.
– Да у тебя, коня педального, и вижу!
– Ах, ты, сучок мелкий! Блоха неподкованная! Рот закрой – тепло не трать!
– А ты меня не затыкай, понял?
– А ты меня на «понял» не бери, понял?
Старый пахарь с удивлением проводил взглядом Наёмников, весело переругивающихся на незнакомом наречии (русский язык, исподволь, неспешно приживается в моей компании, больше – в непереводимых словосочетаниях).
«Странная компания», – подумал старик. Потом положил грубо выкованный топор на длинной рукояти обратно на телегу, стал покрикивать на сыновей, поторапливая. Наёмники правы – надо успеть дотемна. Неспроста эти путники встретились на дороге. Плохая примета. Как бы чего похуже не притащили эти Наёмники за собой. Больно уж морды у них свирепые. А один вообще – зверь зверем. И бежит пешком, как одичавший. Или – осквернённый.
– Не к добру, не к добру это, Тёмные встретились – проворчал старик и осенил себя знаком чистоты Триединого. – Свят, свят, свят!
Глава 4
– Командир, мёртвые! – гоб встал передо мной навытяжку, приложив раскрытую ладонь к правой брови. Ура! Заработало! Ржу – не могу. Так долго готовил этот прикол – и вот – бинго! Так и знал – в исполнении гоба это – умора! Весь кривой, нелепый! Тянется своими скрюченными конечностями.
– Ну, во-первых, командир в этом походе – Халк, во-вторых, к пустой голове не прикладывают. Сколько раз тебе говорить – шляпу надень!
И побоку им Бродяги! Ржач – до коликов в животах.
– Нах, ваши шляпы! – лается Рекс, тоже, кстати, по-русски. – Я в них ничего не слышу.
Корк, утирая слёзы и булькая горлом, спрашивает:
– Что за Бродяги? Белые, с шелухой? Есть железки? Как далеко? Сколько?
– Не Бродяги это! – видно, что гоб сам «в шоке». – Но… Бродяги. Железки есть. Лопаты.
Вот это – номер! Смех иссяк, как обрезали. Дружно подорвались вслед за гобом.
Прошли, блин, «огородами»! Решили обойти густонаселённые места – пустырями. Тут, в этом Мире, между гроздьев поселений людей – обширные пустоши. Почти голые марсианские пейзажи. Где царствует Скверна.
Ну, отряд у нас сильный. Созданий Скверны мы не боимся, а вот с людьми пересекаться устали. А от радиации Скверны я легко отчищу. Благо это не радиация изотопов тяжёлых металлов. Не лучевая болезнь. Душевная это радиация. Магическая. Психоэнергетическая какая-то. Наверное. Но что это именно – не знаю. Не учёный я.
Потому идём – не хожеными дорогами, что сетью связывают города и городки, а напрямки, по широкой – метров сто шириной – полосе. Белый Хвост говорит, что это до Потопа был Имперский тракт. И на его карте он так и обозначен.
Ни хрена себе – автобан! Стометровка – ширина. И как клинок меча Белохвостого – прямой. Даже занесённый многометровым слоем спрессованной грязи, угадывается этот Тракт легко. Эх, его бы откопать! М-да. Река будет. Зальют грунтовые воды – сразу. Ну, или после сезона дождей, что тут именуется осенью. С его осенними, ежегодными потопами. Тут надо повсеместно многометровый слой отложений снимать, чтобы открыть то, чем было всё это до Апокалипсиса.
А вот и стройбат. Шестнадцать скелетов, буквально воспринявших шутку про бойцов стройбата и экскаватор, рыли широкий ров. На нас – ноль эмоций. Полностью голые скелеты без устали махали лопатами. В натуре, гля, дроиды.
Ребята выдёргивают оружие.
– Зачем? – удивляюсь я. – Хорошие стройбатовцы. Копают – и пусть себе копают. Что-то я слышал про скелетов, что подняты не Скверной. И – как раз – землю копают. Сдаётся мне – археологи это.
– И кто их поднял, – кивает Корк – очень интересно.
Молодец! Ещё плюсик. Он уже додумывает за мной мои мысли и озвучивает недосказанное. Приручил я медвежонка.
– Дед! – возмущается Молот. – А сразу не мог сказать! А я всю голову сломал, зачем я в этот раз таскаю эту палку? Да неудобная какая!
Не стал отвечать. Авторитет старших, загадочность и – всё такое. Если бы я сам, мальчик мой, знал, за каким я сказал вам прихватить этот посох с хрустальным черепом? Чуял – пригодится. И только теперь вижу – зачем.
– Поехали, – трогаю я коня, – не обращайте внимания на этих трудяг-коммунаров. Если это то, что нам нужно. – дальше будет ещё интереснее. А если нет, то – не судьба!
Едем. Внимательно вглядываясь под ноги коней. Везде следы работы этих неутомимых археологов. Легко можно сломать коню ноги, а себе – шею. И кольчужный ворот тут не поможет.
А вот дальше – шок. Ровными рядами – чистое дерево. Квадратами. Кварталами. Тощие селекционеры бродят по этим кварталам, собирая валежник, снося их в кучки. Упавшие листья собирают граблями. Просто вынос мозга!
– Где скелеты-воины? – рычит Корк. – Где охрана?
Соглашаюсь со зверолюдом – этакий колхоз «Заворот Ильича» напрягает. Отсутствие охраны – непривычно, не логично.
– Вон они. Прячутся! – кричит гоб.
Точно! Сидят в траншее, а то, что шлемы и копья торчат, не понимают – мозгов нет.
– Значит, ждём комитет по встрече, – говорю, – нас – заметили. Убивать не планируют. Пока.
Едем дальше. На пути у нас встал скелет. Стоит, как пугало, смотрит пустыми глазницами. Рука указывает – туда. Мы обойти, он – заслоняет дорогу. Показывает, куда надо идти.
Переглянулись, поехали туда, куда указывала костлявая рука. Мост. Ёпрст! А пошли бы, куда хотели, упёрлись бы в канал с водой. И искали бы мост. Мост каменный. Сложен из мозаики дикого камня на растворе. Я привстал на стременах. Канал упирается в озеро.
Черт! Благодать-то какая кругом! Чем дальше едем, тем обустроеннее. Дорога – мощёная, посадки – ухожены, деревья – стрижены, клумбы – разбиты (цветы только не выросли – пустые клумбы), фонтаны и – каменные портики-беседки. Горсад, гля! Колеса обозрения только не хватает.
Упираемся в укрепления. Каменная стена. С пятиэтажку. Бронзовые створки ворот открываются. Видим скелетов, что меланхолично крутят шестерни привода ворот. Вижу – глаза Молота вспыхнули. Механизация же!
За воротами – площадь, мощённая камнем, упирающаяся в широченный пандус. А по бокам – галереи. Как в Мачу-Пикчу. Местность ступеньками понижается к замку, стоящему в этом рукотворном кратере.
– Нифига себе – масштаб! – воскликнул я.
В этом кратере, получившемся после раскопок замка и окрестностей, Рязань бы влезла! И всё это ухожено, окультурено мёртвыми равнодушными руками.
Выдаю длинную матерную тираду восхищения. Ребята старательно конспектируют. Чую – сегодня же услышу не к месту вставленное «Звезда, икать, – в шоке!» или «Растудыть её в Мадрид, гамадрилу краснозадую!».
Спешиваюсь. Ибо я не Жуков, чтобы брусчатку топтать копытами. Какое-то восхищение поселилось во мне – хрен выгонишь, как Душару.
«А я – чё? А я – чё? Я сам – в шоке!»
Вот он, объявился! Ты открыл перпетуум мобиле?
«Чё?»
Через плечо! Нашёл способ бесплатно качать Силу из вакуума?