А как смешна новая мысль! Ольга! Совокупная мощность пяти разумов продолжает распутывать гордиевые узлы, срывать покровы с сокровенных тайн. Как смешно мне теперь, под новым углом зрения увидеть все наши с тобой теологические споры! Ха-ха-ха! А как я был смешон! Не видел очевидного, не слышал нескрываемого! Ох, ловки же вы с Олегом! Убедили меня впрячься в ярмо! Как изящно и ловко взнуздали меня, что я только сейчас заметил! Сыграли меня – втёмную! Заставили пробежать Путь. Заставили найти Себя, Очистить Душу. Поклон вам до земли! Люблю вас, друзья мои!
Входим в Зелёную Башню. Пусто. Только кучки костей указывают на бывших её обитателей. Спускаемся в подземелья. Я-гоб вижу в темноте, чую чужих. Совсем – чужих. Чую и людей. Магов. Мне страшно. Заложило уши от сработавшего Ниппеля. Мне-гобу больно. Очень чувственный слух.
Маги нас атакуют магией. Я-Марк смеюсь зловещим смехом, став ещё мрачнее в своей Сумеречной Трансформации. Я-Марк ловлю Шар Огня рукой, выставленной за мембрану Ниппеля, любуюсь им. Втягиваю Силу из их Шара Огня. Да, это мне тоже было недоступно, вчера. Это – знание-неумение Меня-Саши. Помноженное на умение Меня-Марка и возведённое в степень суммарной аналитическо-вычислительной мощностью единых мозгов трёх Разумников и двух простых разумных, так же обработанных Магией.
Маги бегут. Я-Олег и Я-Марк перемещаемся Прыжком, заклинанием, каким нас убивал пламенный революционер – расхититель сокровищ. Я-Саша туплю, переводя заклинание Прыжок в форму плетения Прыжок.
Два тела осыпаются прахом. Их души стали накопителями, тут же заполненные их же Силой. Один бежал в боковой коридор.
– Там, – говорю Я-Рекс, – совсем чужие.
Они – по главному ходу этого подземелья. Они не пахнут. Они – никакие. Как обсуждаемые накануне Пустотники. Они – чуждые этому Миру. Существа в полной броне – в футуристических скафандрах. Они стреляют в нас импульсами невидимых лазерных лучей, метают в нас сгустками перегретой, до температуры звёзд, плазмы, наводят какие-то узконаправленные излучения поля, от чего каменная кладка крошится прахом, как давеча – крошились тела Магов, надетых на Клинок Тьмы.
Ниппель с блеском справился со всем этим. А наша ментальная защита легко отбивает все низкочастотные излучения подавления воли.
Они – не Маги. Это всё – техника. Оборудование. Оружие их – излучатели в руках, плазмомёты на плечах, раструбы излучателей дезинтеграторов. Они бросают в нас плазменные, осколочные и электро-магнитные гранаты. Если Я-Марк успеваю – подхватываю их и прячу в «нигде» Мешка Путника. От землян Я-Марк хорошо знаю, что это такое. Все остальные гранаты бессильно взрываются, презренно отброшенные Ниппелем – Абсолютным Барьером.
Пауков – двое. Они пятятся по кишкам тоннелей подземелья Зелёной Башни. Дерутся тактически грамотно, отмечает сознание Мое-Сани. Подавляют огнём, прикрывают друг друга, не перекрывая друг другу линии огня. Откатываются, не прекращая огня.
– В засаду ведут, – замечаю Я-Олег.
Я соглашаюсь. Опять Я-Спартак-гоб пытаюсь пробить их боевые скафандры стрелой арбалета. Стрела легко проходит через силовое поле, генерируемое наспинным эмиттером, но не может пробить брони скафандра. И Я-Марк почему-то не могу создать внутри них Резонансную Пустоту. А Я-Олег не могу пробить их ментальные блоки.
У Я-Серого – идея. Одна на всех. Безумная. Но в том зале – ещё один Паук. Или – не один. Объединиться им и стать, из 2+1, в 3 – ещё хуже.
Встаём стеной щитов. А за нашими спинами открываем портал, скрытый щитами. Я-Серый не владеет Прыжком. А Я-Саня – ходячий эмиттер Абсолютного Барьера. Я-Марк и Я-Олег бессильны пробить броню Пауков. Я-Серый прыгаю в портал. И Я-Рекс – следом.
Портал открылся прямо за спинами Пауков. Они поворачиваются. Бежим, втроём, к ним. С рёвом, Клинок Вздоха Дракона рассекает одного Паука. Из зала приходит широкий луч дезинтегратора. Я-Рекс закрыл своим щитом и своим телом Я-Серого, дав ему долю секунды, чтобы уйти с линии смерти за изгиб тоннеля.
Боль! Как больно терять Себя! Рекс прахом осыпается, паром рассеивается.
Но мой Святой Проводник пронзает гибкое сочленение скафандра второго Паука, полоса ревущего пламени отсекает ему ноги, Клинок Тьмы впивается в мягкое мясо раны. Нас укрыл Ниппель.
Два – один. Нас – четверо. Он – один.
Ещё раз отмечаю их эгоизм. Мы бы все втроём встретили угрозу. Эти разделились. Оставшийся в зале фактически нашими руками уничтожил двух Пауков – не насекомых. Настоящая корпоративная этика – ты сдохни сегодня, а я – завтра. Не понимаем. Никакие «внутрикорпоративные тёрки» не должны встать между тобой и врагом! Ну, их, нелюдей – не поймёшь!
Я-Марк тщетно ищу в прахе рептилоидов (наше объединённое сознание лишь слегка удивилось, что это – разумные ящерицы) накопители. Я-Саня вмешиваюсь, подсказываю, что всё это барахло – скафандр и оружие – довольно любопытное. Останки Пауков, их оборудование, снаряжение, исковерканные доспехи и останки Рекса – всё летит в Мешок.
Идём шеренгой на Паука. Он сидит за гашетками стационарной установки. Начинает палить. Всё меркнет. Сопоставление мощи – как сравнить мощность ротного пулемёта и четырёх стволов крупнокалиберной Шилки-скорострелки. Такая мощь излучения, нарушающего упорядоченные связи молекул и даже атомов, что сам свет искажается. Сама реальность «плывёт». Всё застят пыль, пар и прах. Стены зала потеряли облицовку, текут, превратились в стены пещеры, но и они стремительно оплывают, разлетаются прахом и пылью.
Я-Саня, по привычке, хочу метнуть гранату в пулемётное гнездо. Но мои СШГ совсем не слепят врага. Видимо, у брони Паука встроенная защита от грохота и вспышек. Я-Марк метаю гранаты Пауков. Не зная, какая из них как сработает – летят, подряд, обе.
И тут Ниппель не выдерживает! С грохотом лопается! Мы – как тараканы – кто куда! Уходим с линии огня. Но и Паук летит куда-то в завесу пыли.
Боль!
Беззвучный хлопок, легкая рябь, «пулемёт» застыл. Тут же вспухает плазма, сплавляя, коверкая установку.
Боль! Я-Олег бьюсь в агонии. Блокировка боли не способна отсечь боль утраты половины тела.
Бросаю Печать Лечения. Этим выдаю себя в этой сплошной взвеси. Моя левая рука со щитом испаряются и осыпаются, оседая трухой на пол. Не успел полностью уйти с линии огня. По уже выработавшейся привычке – закрылся щитом, выбрасывая тело в сторону. Щит из панциря паука выдержал лишь долю секунды, но я успел спастись, почти весь. Боль! Руки нет. Обрубок чуть ниже наплечника. Боль! Печать! Блокировка! Боль!
Боль! Я-Марк получил лазером в бок. Изрядный кусок тела – взрывом – выкипел прежде, чем Я-Марк, как Пустотник, поглотил этот импульс.
Я-Серый засёк местоположение Паука по этому импульсу. Невидимый прежде лазерный импульс горел пылевой взвесью, росчерк этот соединил Марка и Паука. Я-Серый бегу на Паука. Уворачиваюсь от светящихся сгустков плазмы, поднырнул под импульс луча смерти. Прежде чем Паук развернул ко Мне-Серому свой лазерный излучатель, полосой ревущего пламени Вздоха Дракона отрубаю кончик лазерного ружья, смахиваю Пауку левое плечо с рукой и плазмомётом. Хотел – с головой, но Паук – очень ловкий, голову выдернул из-под удара. И с правого плеча в упор бьёт излучатель.
Боль! Я-Серый рассыпаюсь – как снежная баба – на куски. Испарилось всё, что не было прикрыто Бронёй Стража Дракона. От Белохвоста остался только обрубок корпуса в панцире, с головой в шлеме и по половине ног-рук, что были в наручах и поножах.
Мы не успели. Мы ринулись в атаку вместе с Белохвостом. Но не успели до выстрела. Не успели спасти Серого. Я вгоняю свой меч в сочленение брони спины Паука, мимолётом отмечая, как скафандр рептилоида пенится, запенивая обширную рану на плече Паука.
– Марк! Бей! – кричу я.
Единение разумов пропало. Олег не с нами уже. Боль!
И Марк… ударил. Но не Паука, совершенно не впавшего в шок от ран, никак не отреагировав на «начинку» моего меча. Марк ударил… мне в спину. Его меч вышел у меня из груди. Прямо в сочленение нагрудного панциря и защиты живота. Харкаю кровью прямо в лицо-шлем Паука. Заваливаюсь назад. На руки Марка. В замок его рук. В блок захвата.
– Ты обещал! – кричит Марк Пауку. – Я сделал, как ты просил! Они – тут! Мертвы! Отмени взрыв!
Окровавленная личина настоятеля Ордена Иглы разъезжается, явив нам истинную морду Паука. Да, гуманоидного, но – рептилоида. Вертикальные зрачки, без бровей и ресниц, едва заметная чешуйчатость жёлтой, слегка с зеленцой, змеиной кожи. Губы раскрываются, мелькает раздвоенный язык.
Рептилоид выбрасывает из своих перчаток, как Россомаха, клинки, пронзает мне грудь сразу двумя лезвиями. Стальной доспех он проткнул, как пивную алюминиевую банку, кольчугу и поддоспешник – как шёлковую тюль занавески.
Боль! Не могу дышать. Мир меркнет, пульсирует. Блокировка боли не справляется. Ощущаю всю полноту нестерпимой боли. Тело идёт вразнос, трясётся, как холодильник с незакреплённым компрессором. Агония моего тела на клинках рептилии лишь расширяет раны. И боль – расплавленной сталью и кислотой – разъедает и жжёт в ранах.
С широким потоком крови из меня уходит тепло жизни. Немеющее тело болит меньше. Боль уходит стремительно. Жизнь – ещё быстрее.
Рептилоид выдёргивает клинки, длинный язык змеи пробегает по лезвиям. Он слизывал мою кровь со своего оружия. И говорит Марку:
– Да! Это – он. Разрывник. Мамонт. Ты выполнил свой договор, обезьянка. Но ты зря подумал, что и я – такой же примитивный разум, как и вы. Зачем мне отменять взрыв? Вы – мертвы. Теперь я убью и нашего Изначального Врага!
В ладони рептилоида появляется пульт с бегущими символами. И двумя хорошо различимыми кнопками.
Рептилоид смеётся:
– Даже если тебе, обезьянка-мутант, удастся меня убить – это не остановит взрыв. И твой Учитель распылится на атомы!
И громко хохочет!
– Знаешь… – хриплю я.
– Что? – смотрит на меня рептилоид. Глаза его увеличились. Полоски зрачков расширились. Похоже, он удивлён, что я ещё жив. И говорю. Амулет Корень Жизни – не только у Белохвоста на шее. Но и у нас с Олегом. Олегу он не смог помочь, но мою жизнь ещё держит в уже мёртвом теле.