— Спасибо, но я постараюсь закрыть долг без походов, — твердо сказал я. — Я очень благодарен за лечение, не отказываюсь платить, и обязательно начну отдавать долг через пять дней, — именно столько я определил себе на то, чтобы немного сориентироваться в этом мире, понять, куда двигаться со своими знаниями, и устроиться хоть на поля, хоть в помощники плотника — с моими навыками я точно не пропаду. Но сперва лучше понять, куда вообще выгоднее идти.
— Разумеется, юноша, как скажете. Не заставлю же я вас. Лежите, восстанавливайтесь.
Целитель покинул комнату.
А у меня вдруг помутнело перед глазами. Протерев глаза и проморгавшись, я с оторопью уставился на парящее перед глазами окно.
Статус.
Имя: Китт Бронсон.
Ранг: закалка, 2 ступень.
Тело: 1
Дух: 3
Разум: 1
Специальности:
Навыки:
Заклинания:
Наверняка если бы не нищее и голодное детство, в «теле» стояло бы побольше единицы.
Внимание! Вам положен случайный бонус!
Расчет бонуса…
Открыто заклинание эпического ранга!
Кража воспоминаний (Memory Theft)
Вы можете проникать в сознание других людей и похищать их воспоминания, знания или навыки. Это позволит вам быстро обучаться новым умениям или получать скрытую информацию. В зависимости от важности украденного жертва заработает головную боль, потеряет часть своей личности, либо лишится рассудка.
Еще и название зачем-то на английском продублировано…
Я смотрел на рояль, который, как твердили мне книги, должен быть у каждого попаданца-культиватора, и чувствовал, как в голове появляется новый пласт памяти: бессмысленная фраза из странных лающих слов, которую можно пробормотать за секунду, а то и быстрее. Знания всплывали в голове: я понимал, как именно нужно красть навыки и воспоминания. Как сосредоточиться, чтобы разрушить личность человека. И с каждой минутой размышлений я понимал, что мне с «Кражей воспоминаний» не по пути.
К чему приведет использование этого навыка? Не погребут ли меня под собой чужие эмоции, не стану ли я монстром, стремящемся к силе ради силы? Не стану ли мразью?
Наверное — стану. Здесь в описании прямо указывается, что головная боль — это самое слабое, что ждет человека. И я подозреваю, что кража чего-то существенного точно не ограничится простой головной болью, а превратит человека в овощ.
То, что я попал в молодое тело — просто отлично. То, что у меня есть система, тоже хорошо. Но вряд ли я когда-нибудь буду пользоваться этой «замечательной» способностью. В отличие от стандартного КНЯЖИЧА РАКОВА у меня есть мораль и принципы, в которые не входит выдирание из людей того, что их, собственно, и делает людьми.
Глава 2
Моё первое утро в этом мире началось рано.
Я открыл глаза и сразу ощутил что-то непривычное, почти забытое. Лёгкость.
Дышалось гораздо проще, чем в старом теле, которое, как не тренируй, не закаляй и не пичкай витаминками и лекарствами, проигрывало времени.
Приподнялся на локтях, ожидая привычной утренней тяжести, но вместо этого обнаружил, что могу встать сразу, без долгих минут разминки, без которой руки и ноги напоминают заржавевший за ночь механизм.
Я все еще не мог поверить, что боли ушли. Что я в другом теле, что сбылось то, о чем втайне мечтал каждый второй старик.
Осторожно сажусь на кровати, ожидая, что спина напомнит о себе прострелом или тянущей болью. Но ничего такого не случилось. Подростковое тело двигалось легко, без единого намёка на прежние ограничения.
Встаю и не ощущаю ни малейшего дискомфорта. Даже привычного головокружения после резкого подъёма не было.
Вышел в крошечный дворик, к бочке, наполненную дождевой водой. Посмотрел на своё отражение. Черные, неровно обрезанные волосы, загорелая кожа, светло-коричневые, узковатые глаза.
Молодое лицо смотрело на меня в ответ с удивлением и восторгом. Гладкая кожа, ясный взгляд, ни намёка на морщины или мешки под глазами.
Я провёл рукой по гладкой щеке и невольно улыбнулся.
Еще вчера утро начиналось с борьбы. Нужно было минут пять лежать с закрытыми глазами, пытаясь проморгаться, чтобы мир перестал напоминать мутное пятно. Затем с трудом подняться, чувствуя, как каждый сустав протестует против движения. А теперь… теперь всё иначе. Это тело — подарок, шанс начать всё заново. Магия в этом мире идет в довесок, и вообще не на первом месте. А вот ощущать себя полноценным здоровым человеком — неописуемо. С этим не сравнится никакая магия, никакая сила.
Я сделал несколько шагов по двору — лёгких, уверенных. Никакого хруста в коленях, никакой тяжести в ногах. Захотелось проверить свои возможности, испытать это новое тело. Я присел и тут же легко поднялся. Затем сделал ещё несколько приседаний — просто так, ради удовольствия.
Я посмотрел на свои руки — сильные, без дрожи и пигментных пятен. Провёл пальцами по груди, ощущая твёрдость мышц там, где раньше была дряблая кожа и заходящееся в аритмичном стуке сердце.
Я невольно засмеялся. Это был смех счастья и облегчения. Новый мир подарил мне не только молодость — он подарил мне новую жизнь. И я полон решимости использовать её на полную.
Мама, — я все-таки решил называть эту женщину мамой даже в мыслях, чтобы ненароком не ошибиться, — уже ушла на работу в прачечную, где она будет до вечера стирать бельё. Китт не понимал, насколько это сложная и трудная работа. Из-за тяжелой работы кожа на ее руках была сухой и не по возрасту морщинистой. Провести весь день, стирая мылом чужие тряпки, отбивая их и скобля, — тяжкий труд. Но с ее слов, это была лучшая работа, на которую она могла рассчитывать. Даже для Китта такое прозвучало странно: мальчишка знал, что мать умеет считать и писать, а грамотный человек может рассчитывать на куда большее, чем работа в прачечной. Но когда Китт попытался узнать больше, она сказала что-то про дедушку, из-за которого ей не найти занятия лучше. Когда он попытался расспросить её об этой истории, она замолчала и больше не стремилась её раскрывать. Оставлю этот вопрос на будущее.
Надеюсь, скоро я найду способ наладить жизнь этой жен… мамы. Почему-то в большинстве прочитанных книг попаданцы воспринимали новый мир и новое тело, как должное. Я же чувствую, что должен отплатить за всю заботу, которую проявила женщина по отношению к прежнему Китту. И наладить ее жизнь — меньшее, что я могу сделать.
Пацан жил эту жизнь не так, как нужно: тратил время на чепуху, получал по лицу и не заботился о единственном близком человеке, даже не ценил его время и нервы. Жил в халупе, впроголодь жил. Но я все поменяю. Я все сделаю, как нужно.
В старости обзаводишься хорошими вещами, обрастаешь ритуалами вроде чашечки кофе за чтением. В общем, привыкаешь к комфорту, стараясь облегчить себе не самую приятную часть жизни. И пусть у меня теперь не болит спина от ночевки на жестком лежаке, я не хочу жить в доме, где пахнет плесенью и питаться крупами и тем, что можно втихую вынести из богатых садов.
Я быстро проглотил тарелку каши, которую сварила мама и отправился во двор — заниматься тренировками.
Город накрыл туман, принесённый ветром от реки, текущей рядом со стеной. Всё, что находилось вне нашего маленького дворика, было укрыто белым покрывалом. Но мне сейчас за калитку и не нужно.
Если бы кто-то из редких прохожих посмотрел поверх нашей ограды, он бы увидел моё тощее тело, свисающее на руках с толстой и крепкой ветки, прикреплённой поверх двух вкопанных столбов. Первое упражнение Китта для каждого утра — подтягивания. Я раз за разом двигался вверх и вниз, преодолевая боль в мышцах, сжимая зубы от боли в избитой ногами спине. Целитель вроде как сделал свою работу, но до конца меня не вылечил. Возможно, он и мог это сделать, но наверняка взял бы за это гораздо больше одной золотой монеты.
На моих руках и ногах висели набитые песком тканевые мешочки. Для Китта простые подтягивания без дополнительного веса давно уже перевалили за сотню, так что заниматься ими без утяжелителей было бы бесполезно.
После подтягиваний я принялся отжиматься. Утяжелители сменились мешком с песком, который я накинул себе на спину.
Эта тренировка отличалась от предыдущих потому, что перед глазами постоянно маячили надписи:
Ваша работа рук неоптимальна. Ваши движения неоптимальны. Пожалуйста, уточните у инструктора правильность выполнения упражнений.
Эти надписи только мешали. Они появлялись при каждом отжимании. Разве что при подтягиваниях я их не видел — и то, наверное, только потому, что в прошлой жизни провел кучу времени на турниках. Знал, почему нужно держать ноги прямыми, почему нельзя делать рывков, и почему важно опускаться медленно.
Результат от таких «правильных» подтягиваний действительно был лучше, но делать их стало гораздо сложнее: тело Китта стремилось облегчить себе задачу, и приходилось ставить технику.
Когда я закончил с отжиманиями, мешочек на моей спине стал ещё тяжелее от пота. После этого я занялся приседаниями, подложив под носки потрепанной обуви доску, а пятки опустив на землю.
И все равно с приседаниями ничего не получилось: надписи продолжали вылезать. Не знаю, что я делаю неправильно. Возможно, стоит добавить нагрузку?
Вместо того, чтобы закончить тренировку за двадцать минут, я потратил на неё все тридцать пять. Мышцы жгло куда сильнее, чем во время предыдущих занятий. Похоже, я понял, чего хочет эта таинственная система: она хочет, чтобы я страдал.
И я действительно страдал. Стискивал зубы и пытался присесть или отжаться так, чтобы дать мышцам максимальную нагрузку, но вместе с тем сделать упражнение правильно. Не провисать в пояснице при отжиманиях, стараться опуститься как можно ниже. А когда надпись продолжила появляться, я подложил пару камней под руки, чтобы опускаться ещё глубже. Только тогда надписи перестали возникать.