— И в чем сила — победить в поединке троих на одного? — громко и разборчиво спросил я. От удивления брови Асуры поползли вверх, а я продолжал. — Если ты считаешь себя сильным, тебе стоит выйти против кого-нибудь из школы Небесного Гнева. Долго не протянешь, потому что слабаком в таком поединке будешь ты. Особенно если и дальше продолжишь набивать кулаки о тех, кто толком не может ответить.
— Чего-о⁈ — громко протянул Асура, его тут же поддержали смешками затаившиеся позади меня гиены. Спасибо им, что хотя бы отошли на приличную дистанцию, а не дышали в затылок.
— Я слыхал, что у тебя была старшая сестра, которая умерла до твоего рождения. Это правда? — спросил я слегка сощурившись. Наш город полнится слухами: иногда не очень правдивыми, иногда донельзя точными.
Лицо подростка поплыло от злости.
— Ты что несёшь? Причём…
— А что, если грабители, забравшиеся тогда ночью в ваш дом, придерживались таких же принципов? — сильно повысив голос, сказал я, впервые перебив этого ублюдка. — Что если они убили твою сестру, посчитав слабой? Просто показали ей силу. Не думаешь, что в твоих словах есть изъян?
Асура взял свои эмоции под контроль и заговорил, растягивая слова:
— Вы то-олько посмотри-ите! Так ты теперь себя с девчонками сравниваешь? Вот насколько ты слабый? А в чём ты ещё можешь с ними сравниться⁈
Гарт и Лем с готовностью загоготали. И всё же этот недоросль не был до конца тупым, смог найти довольно-таки колкий ответ.
Ладно, я уже понял, что разговаривать с ним бесполезно, провоцировать… Да он и сам рад поддаться.
— То есть ты будешь и дальше задирать слабаков, как ты говоришь, пока кто-нибудь из них не даст тебе отпор?
Асура улыбнулся и кивнул.
— А что потом? — продолжаю. — А я тебе расскажу: ты пойдёшь мстить, получишь лезвие под ребро и сдохнешь в грязном переулке. Ты этого хочешь?
— Ты что это мораль мне читать вздумал? Или угрожаешь? — Асура шагнул мне навстречу, но я не шелохнулся. На широком лице мелькнуло недоумение, которое Асура попытался скрыть. — Помог потушить пожар и уже считаешь себя великим героем? Ты слабак! Нет — ты король слабаков! Только тебе надо будет постараться перед тем, как мы вручим тебе это звание. Как насчёт сотни прямых ударов в грудину? Парни, подержите его.
— Да он же сдохнет, — бросил Гарт за спиной.
— Король — это титул, а не звание, — уже без всякого вызова бросил я.
— Чего⁈ Ты умный что ли самый⁈
Как жаль, что сегодня я оставил боевой шест дома. Думал, что в городе безопасно и позабыл о «друзьях» Китта. Пожалуй, в будущем стоит везде носить оружие с собой.
Асура двинулся ко мне, и в этот момент время изрядно замедлилось: точно так же, как на лестнице, когда я сбегал от скелетов. На этот раз я не использовал заклинание, оно будто само желало, чтобы я воспользовался им.
Моя рациональная (и не самая хорошая) часть шептала: «Ты можешь заставить его молить о пощаде. Ты можешь сделать с ним всё, что угодно».
Я чувствовал, что на этот раз мне даже не придется произносить заклинание — достаточно лишь пожелать и я вытащу из памяти Асуры все, что там хранится.
Будто невидимая нить протянулась от меня к сознанию Асуры. Подросток, кажется почувствовал это: не напугался, но впал в замешательство.
Перед глазами замелькали варианты развития событий, если я всё же решусь воспользоваться заклинанием. Словно «кража памяти» презентовала мне свои возможности.
Я мог вырезать из памяти Асуры всё, что связано со мной. Все наши встречи, все его издевательства, каждый момент, когда он смотрел на меня с презрением или злорадством. Всё это может исчезнуть. Для него я просто перестану существовать.
«Плевать, что подумают его дружки, они всего лишь его прихвостни», — слышу я будто наяву.
Однако у меня мало опыта в использовании заклинания и я, скорее всего, вырежу слишком многое, и без побочных эффектов не обойдется. Разум Асуры может стать пустым: подросток будет сломан.
Слишком страшное наказание. Жестокость ради жестокости, сладость от доминирования над убогими оставлю КНЯЖИЧУ РАКОВУ. Пусть это проклятие подождёт достойного: самого качественного подонка, с которым я не смогу справиться иначе.
Когда я отказался, заклинание услужливо предложило мне другой вариант, более тонкий. Я мог удалить из его памяти лишь эмоции, связанные со мной. Всё то презрение, удовольствие от издевательств, радость от того, что он видит меня униженным. Я могу просто вырезать эти эмоции из его разума, оставить пустоту там, где раньше были ненависть и злорадство.
«И пусть даже он перестанет испытывать радость от многих вещей в своей жизни, пусть станет сродни безэмоциональной куклы, зато он больше никогда не сможет смеяться над унижением других и наслаждаться такими победами, — шептало заклинание. — Его жизнь станет тусклой и серой, он перестанет преследовать тебя и других. Будет недоумевать, почему поступал так жестоко».
Я чувствовал, как заклинание буквально пульсирует во мне, требуя действия. Как засидевшийся в тесной клетке пес, требующий свободы.
«Тебе даже не нужно произносить слова — только пожелать».
— Нет! — мысленно произношу я. И выпадаю из состояния замедленного времени в реальность.
Я удивительно вовремя вернул самообладание. Пацан приблизился почти в плотную.
— Ты чего смотришь на меня, чудик, а⁈
Лем и Гарт уже шагают ко мне со спины, Асура стоит прямо передо мной и тяжело дышит, сверлит злобным взглядом. Если прихвостни далеко, то Асура схватит меня, когда я попытаюсь сбежать.
Я уже подметил слева очень удобную щель в достаточно высоком заборе и черепичную крышу какого-то склада. Осталось решить что-то с пацаном.
Похоже, сегодня мое стремление «решать проблемы разговором» дало трещину. Я пытался, правда пытался, но не вышло.
— Все-таки из-за тебя мне придется сделать то, чего я не хочу, — говорю я, прислушиваясь к шагам сзади.
— Че?
— Никогда не думал, что мне придется бить морального инвалида.
Глава 21
Не дожидаясь кулака Асуры, бью его первым: под дых, как он любит. И сразу бегу к забору!
Несмотря на то, что у меня третий уровень закалки, а у него — четвертый, подростка скрючивает. Его дружки даже не успевают среагировать и уж слишком запоздало и не уверенно бегут за мной.
Я уже у забора.
Руки сами находят опору — пальцы крепко цепляются за выступ. Мышцы рук и плеч напрягаются до предела. Левая нога нащупывает узкую и не такую удобную, как показалось ранее, щель между досками. Но для упора ее хватает. Рывок! Подпрыгиваю и дергаю себя вверх.
Я на крыше.
На мгновение оглядываюсь. Асура и его прихвостни стоят у забора, их лица горят злостью. Почему-то никто не спешит лезть следом. Не ожидали, что я смогу так быстро взобраться на крышу?
— Беги, слабак! Я всё равно знаю, где ты живёшь! — зло крикнул Асура, явно расстроенный моей выходкой и плюнул в мою сторону. — Бьёшь, как девчонка, Китт. Сто ударов в грудину тебе обеспечены!
— Он точно откинется, клянусь духами, — снова брякнул Гарт.
Асура жил рядом со стеной, неподалеку от лавки второго травника: это всё, что я знал о нём и его семье, помимо слухов об ограблении и принадлежности его отца к страже.
Я сидел под кроной невысокого деревца недалеко от места, где должен жить Асура. Рано или поздно он появится здесь, даже не подозревающий, что его собственная мишень следит за ним.
Нет, я не собирался мстить ему или гадить исподтишка, выжидая массивную тушу в тихом месте. В голову пришло кое-что получше.
Если проблему решит один разговор с его родителями, я буду дураком, если не воспользуюсь этим. Но для этого нужно узнать о его семье больше. Где именно он живёт? Какие у него родители? Скорее всего его отец — капитан стражи — даже не знает, чем занимается сын.
Асура появился один, спустя час после того, как мы расстались. Со своими дружками, судя по всему, он уже распрощался. Не было никаких сомнений, что направляется он в сторону дома, только отчего-то понурый.
Неужели из-за меня так расстроился? Я усмехнулся и из-под тени дерева скользнул в тень малоэтажных домиков. Потерять из виду такого здоровяка непросто.
Дом Асуры выделялся на фоне соседских: огороженный двухметровым забором из добротных досок — дорогое удовольствие даже для стража.
С земли виднелась лишь серая черепичная крыша, поэтому, когда подросток-переросток скрылся за калиткой, я решился на рискованный шаг.
Взобраться на крышу соседнего дома не составило особого труда: сперва на забор, потом — на черепицу. Я не шумел, а хозяев, похоже, не было дома — я не увидел здесь движения за все время, что сидел у дерева.
За высокой оградой двора Асуры скрывался старый дом из черных бревен. Небольшие окна занавешены плотными шторами, темными и такими грязными, будто их не стирали годами. В саду перед домом из земли торчат несколько иссохших кустов, окружённых вытоптанной землёй. Всё казалось тихим и безжизненным.
Подросток домой не зашел — топтался во дворе. Но вскоре дверь дома резко распахнулась, и из неё вышла женщина. Судя по возрасту — мать Асуры.
Она выглядела измождённой: худое лицо с острыми скулами, тёмные круги под глазами. На её руках были заметны синяки — и свежие, и старые. Она нервно теребила край выцветшего фартука, то и дело оглядываясь по сторонам.
— Асура! — окликнула она парня громким, дрожащим голосом. — Почему ты здесь?
Асура подошёл медленно, ссутулившись. Его обычно надменное лицо выглядело мрачным и уставшим.
— Почему ты пришёл? — закричала мать, её голос сорвался на истеричные нотки. — Ты должен быть на тренировке стражников! Ты понимаешь, что с тобой сделает отец⁈
Асура остановился в нескольких шагах от неё и поднял взгляд.
— У меня были дела поважнее, — ответил он тихо, но твёрдо. — И ты ему ничего не скажешь, поняла?
Мать вздрогнула, слова Асуры хлестнули её не хуже бамбуковой трости. Её руки задрожали сильнее, она приблизилась к сыну.