Окунаюсь в речку, не снимая штанов. Вода ледяная, так что через минуту вылезаю.
Еще минут десять сижу на корточках, думая о том, как удивительна эта жизнь — вторая жизнь, подаренная мне судьбой или чем-то выше. Молодое тело, гармония с собой и миром, семья. Ну шикарно же!
Но сейчас я не думаю о прошлом или будущем. Есть только этот момент — река, солнце и ощущение внутреннего покоя.
Вспоминаю то, что было вчера после схватки с Роганом.
Забавно, но домой меня принесли сердобольные прохожие. Благо, когда меня вносили во двор, я пришел в себя достаточно, чтобы самостоятельно войти в дом. Мама в тот момент была на работе, и мое залитое кровью лицо не видела. Распухший нос я уже скрыть не сумел, зато более-менее привел себя в порядок.
В благодарность за помощь сунул тем, кто меня дотащил сладостей из тумбочки и продуктов. Мог и монет дать, но не пожелал испытывать на прочность их мораль. Вдруг решат прийти, пока меня и матери не будет дома и проверить, остались ли у нас еще деньги.
Из минусов — состояние у меня вчера было отвратным. До конца дня отпаивал себя имеющимся зельем и гонял по телу энергию.
Из плюсов — теперь я знаю, как уничтожать воспоминания, воздвигать барьеры и искать в чужой памяти нужную информацию. Теперь, если у меня будет время, я найду в чужой памяти нужное, а может, и навыки отыщу. Хотя навыки мне предлагаются сразу, стоит только прочесть заклинание, но они несут с собой массу грязи из эмоций, воспоминаний. А копаясь в чужой памяти, можно отфильтровать навыки и воспоминания от эмоций, а так же от прочего наносного и лишнего.
Отдохнув после тренировки, двинулся по натоптанной тропке в город. Кошель при мне, так что сейчас сразу к портному за новой одеждой, а потом и на рынок за копьем схожу.
День сегодня хороший. И новый ранг получил, перегнав Асуру, которому еще недавно уступал, и отдохнул. Настроение преотличное.
Шаг за шагом, неспешно двигаюсь по тропке, чувствуя, как мягкая трава под подошвами уступает место укатанной дороге, а потом и гладким камням мостовой. Прохожу через ворота, жду минуту, пока тот же недовольный стражник поставит напротив моего имени пометку «вернулся», а после — шагаю дальше по улице.
Вдалеке звенят кузнечные молоты, из ближайшей таверны доносится громкий смех. Солнце лениво скользит по небу, согревая плечи, а легкий ветерок приятно холодит кожу. Я чувствую себя частью этого мира — простого, размеренного.
А вот и лавка портного. Дверь приоткрыта, внутри царит полумрак, а в воздухе витает запахи ткани и свежей краски.
Вхожу внутрь.
За прилавком суховатый мужчина. Он поднимает глаза, окидывает меня взглядом с головы до ног, но не гонит прочь. Это в Золотой квартал человека в бедняцкой одежде или без рубахи вряд ли пустили бы, а здесь почти не замечают. Тут и не такое видели.
— Рубаха нужна, — говорю без предисловий.
— Я понял это, едва вас увидел, молодой человек. Льняные, хлопковые, с вышивкой, без?
— Давайте что-нибудь простое и крепкое.
Он поворачивается к ряду аккуратно сложенных рубах на полке и вытаскивает простую, но добротную, с крепкими швами и мягкой тканью.
— Это подойдет. Долго носить будете, если в драке не порвете. Или — если не отнимут, — уточнил он, глядя на мое опухшее лицо.
Я киваю, принимаю рубаху и примеряю ее прямо тут же, на месте. Портной одобрительно кивает:
— Сойдет. Для вас — самое то.
Это не прозвучало, как комплимент, однако я киваю, отсчитываю монеты. Забрав сдачу и попрощавшись коротким кивком, выхожу обратно на улицу.
Теперь — рынок и копье.
Спустя десять минут я снова оказался у той самой лавки, где когда-то приобрёл шест. Однако теперь мне нужно нечто более серьёзное.
Торговец сидел на своей привычной табуретке, лениво отмахиваясь шляпой от мух. Меня он узнал сразу: лицо растянулось в хитрой ухмылке.
— А, это ты! — сказал он, прищурив глаза. — Ну, как поживает там мой шест?
— Мой шест уже не поживает, — мрачно ответил я. — Оказалось, что есть практики, которые легко ломают такие шесты о колено. Мне нужно копьё, надёжное и удобное. Чтобы одинаково подошло и против зверья, и против людей.
Торговец хмыкнул.
— Среди практиков есть и такие, которые и железное копье о колено сломают. Но я посмотрю, что можно выбрать.
Мужчина поднялся с табуретки и направился к стене своей лавки, увешанной оружием.
— Копьё, копье… Давай посмотрим, что тебе подойдет…
Я стоял на месте, разглядывая груду старого оружия и доспехов вокруг. Большая часть этого барахла выглядела так, будто пережила не одну войну и не один десяток лет: помятое и частично выровненное, дерево темное от времени. Но ржавчины почти нет. Наверное, нанимают какого-нибудь парнишку, чтобы чистил за мелкую монету.
Торговец вернулся, держа в руках длинное копьё. Древко из тёмного дерева, покрытое мелкими царапинами, потёртостями и выщерблинами. На конце блестит широкий наконечник. У основания наконечника в стороны уходят два шестисантиметровых отростка. И если наконечник мне понравился, то древко явно слишком старое.
— Рогатина, — с гордостью сказал торговец. — Прочная, острая! Что скажешь? — Торговец протянул мне копьё с таким лицом, будто предлагал королевский меч.
Я взял рогатину в руки, повертел, поморщился.
— Древко старовато, — сказал я, нахмурившись. — Сломается при первом же ударе.
Я покосился на торговца.
— Так древко и заменить можно, если есть желание. Посмотри, посмотри на наконечник! Ты таким копьём и кабана завалишь, и дракона пронзишь!
— Так можешь, ты мне наконечник и продашь? — переспросил я.
— Нет, покупай копье.
Я снова покрутил рогатину в руках.
Древко все же придется поменять, но наконечник действительно хорош — массивный, тяжелый и на удивление острый. Без трещин, без сколов. Насадить на новое древко, и будет отлично.
Только вот устроит ли меня цена? Не хочется легко расставаться с последними деньгами.
— Сколько? — спросил я наконец.
— Сорок монет серебром! — уронил торговец таким тоном, будто предлагая самую выгодную сделку в мире.
Я отмахнулся и направился прочь.
— Погоди, погоди! — торопливо заговорил он мне вслед. — Давай так: сколько ты готов дать? Хороший металл, отличное древ… э-э…
— Да это копье старше меня! — обернулся я к торгашу. — Ты мне уже продавал шест, и его буквально переломили о колено! Если я пойду в горы с таким копьем, и оно вдруг сломается, я уже не вернусь, чтобы высказать претензии! Десять, не больше. И древко можешь оставить себе.
— Десять? — Торговец возмущённо выпучил глаза. — Да ты шутишь! За такие деньги я тебе разве что новый шест продам! Тридцать пять — и это только потому, что ты у меня уже что-то когда-то брал!
Я закатил глаза.
— Кузнецы за подобные деньги на заказ оружие куют.
— Ладно-ладно! — поспешил он. — Двадцать монет и ни медяком меньше! От сердца отрываю!
— Если мы в медяках считаем, я согласен и на двадцать.
Торговец едва не задохнулся от возмущения:
— Ты о чем, какая медь⁈ Разумеется мы говорили о серебре!
Я тяжело вздохнул и нехотя полез за кошельком. Отсчитал оговоренную сумму и снова вздохнул. В кошеле оставалось всего семь серебряных монет с и десяток меди. На продукты хватит, но я ощущаю себя слишком уж неуютно, когда финансы подходят к концу. Жить от зарплаты до зарплаты или от пенсии до пенсии — это постоянное напряжение.
Торговец вручил мне копье и я побрел по рынку дальше. Нужно еще найти человека, который насадит наконечник на качественное древко. В идеале вообще сделать копье целиком из металла, но на такие траты у меня нет денег. Хотя, если соберусь на гору, могу и заработать. Где-то у лестницы лежит секира Барта, если ее еще никто к рукам не прибрал.
Толпа на рынке гудела, как растревоженный улей. Запахи жареного мяса, пряных трав и свежих овощей смешивались с ароматами пота и пыли. Люди толкались, спорили, выкрикивали цены, а я стоял у прилавка с сушеными кореньями и смотрел, что вообще продают здесь из растений и пытался понять, как их перед этим обрабатывают.
Я уже собирался уходить, когда мой слух уловил обрывок разговора. Два торговца, стоявшие у соседнего прилавка, переговаривались негромко, но достаточно близко, чтобы я мог расслышать каждое слово.
— Слышал? Тот здоровенный стражник… ну, который постоянно подчиненных третировал. Здоровенный такой…
— Ты уже говорил, — перебил второй торговец. — И чего случилось с ним?
— Вчера скончался.
— Аглаер? — переспросил второй, удивленно вскинув брови. — Да ладно! От чего?
— Говорят, отравился выпивкой. Пил как не в себя, вот и допился. Хотя… — торговец многозначительно замолчал и наклонился ближе к собеседнику. — Ты же знаешь, какой он был. Колотил жену и сына без разбору. Может, жена решила, что хватит это терпеть?
— Хм… — второй задумчиво потер подбородок. — Не жалко его, если честно. Но на жену я не думаю. Может, сам себе на голову беду навлек. А может, кто-то помог.
— В любом случае, теперь в мире стало на одного ублюдка меньше.
Они коротко рассмеялись и вернулись к своим делам. А я остался стоять на месте.
Итак, отец Асуры отравился выпивкой.
Но выпивкой ли?
Я вспомнил травника. Его спокойный взгляд и уверенные движения рук, когда он работал с травами. Что может быть проще для него, чем выпарить яд из растения и подмешать его в алкоголь? Или оставить бутылку на видном месте — так, чтобы Асура сам решил… Хотя нет, Рой не стал бы вмешивать в это подростка. Не стал бы манипулировать тем, кого он ценит.
А он ценил Асуру. За прошедшие дни я привык видеть парня в лавке. Он был там почти всегда — помогал с работой или просто сидел в углу, наблюдая за тем, как травник готовит травяные смеси. Их общение не мне одному напоминали отношения отца и сына. Травник заботился о нем, учил его. И, может, защищал…
Я поймал себя на том, что задумчиво смотрю на свои руки. В голове крутится мысль о том, как легко можно отравить человека с моими знаниями. Всего одна капля яда в правильное время — и человек умирает.