— Э-э… Найду что-нибудь, что можно на пол поставить, и вылезу, — неуверенно сказал Жулай. — Может, бочки какие-нибудь.
— Посмотри вокруг, загляни в ту арку. Вряд ли у нас есть возможность разделиться и начать твоё наспех выдуманное «соревнование». Ход тут один, и я не уверен, что мы найдем в заброшенном подвале хоть что-то целое, что можно перенести сюда и залезть сверху.
— Что тогда? — растерялся Жулай.
— Предлагаю обследовать подвал вместе. А там уже кто что найдет, тот себе и забирает. Потом уже сравним находки, я телепортируюсь наверх и скину тебе веревку.
— Опять из себя добряка строишь?
— Как хочешь. Могу и не кидать.
Препираясь и разговаривая, мы вошли в арку.
Впереди был ветхий тоннель. Каменные блоки свода местами обвалились и потрескались, пространство впереди было черным, обесцвеченным — значит, там ну очень темно.
Жулай достал из своего рюкзака заготовленный факел на короткой ветке, я достал почти такой же из короба — все-таки при свете передвигаться удобнее, чем в кромешной тьме. Да и некоторые мононокэ боятся пламени. Огни зажгли одновременно, я тут же увидел блеск справа и свернул туда.
В углу покоился скелет, раскинувший руки в стороны. Его кости посерели от времени, а остатки одежды превратились в лохмотья. Но моё внимание привлекли пуговицы на его камзоле. Когда-то они все сияли серебром, а теперь потемнели и покрылись грязью.
Я наклонился и аккуратно срезал их ножом, пока Жулай недовольно сопел. Однако без меня двигаться вперёд он не решался — его изрядно напрягло осознание факта, что теперь он зависит от меня.
— Спасибо тебе, — прошептал я, глядя в пустые глазницы черепа. — И да обретет покой твоя душа.
Может, со стороны и глупо, но я не жрица, чтобы отмолить скелет. Все, что остается — извиниться за мародерство.
По ветхому коридору мы прошли совсем немного. Впереди показалось препятствие: коридор разрывала затопленная яма длиной метров шесть. Перепрыгнуть невозможно. На четыре метра я еще мог бы (практик я, или нет?), а вот шесть пока не осилю.
Я перехватил глефу и опустил её в воду по самое лезвие, но дна так и нащупал. Перейти тоже не получится, глубина впечатляет и что-то мне подсказывало, что там внизу не просто яма, а провал на нижний, давно уже затопленный уровень. Возможно, там даже какие-нибудь сокровища есть, но нырять в таком месте за ними мне совершенно не хотелось.
Вода выглядела застойной и слегка пованивала, на её поверхности собралась мутная плёнка, от которой мне ещё пришлось оттирать древко.
Жулай будто уже переложил на меня всю ответственность за эту вылазку:
— Ну, что будем делать?
— Хочешь поплавать?
— Я не очень люблю это дело. Не здесь.
— Вот и я не хочу.
Несколько секунд мы стояли с зажжёнными факелами и смотрели на воду. В голове металась одна идея.
Я могу создавать ледяную корку и замораживать воду в кружке, но вот создать ледяную корку…
Сколько нужно Ци, чтобы окружить хотя бы кулак ледяной бронёй? Не так много, если техника отточена и есть хороший контроль. Но ведь лёд не берётся из ниоткуда, влага заёмная из окружающего воздуха. Я не раз замечал, что в сухую ветреную погоду создание ледяной корки отнимает у меня больше сил. А здесь же целый водоём, но и весь замораживать его мне не нужно.
Нам нужен мостик, длинный и достаточно толстый. В идеале бы сковать льдом всю поверхность.
— Подержи факел, — попросил я Жулая, а глефу отложил в сторону.
Я вдохнул затхлый воздух и сосредоточился. Опустил ладони в воду. Не идти же нам назад из-за водного препятствия, будто двум неудачникам?
— Ну как, тёплая?
Я собрал всю оставшуюся свою Ци и направил вниз через руки. Ладони сразу же сковало льдом, но я не переживал — высвободиться не составит больших усилий.
Вода начала замерзать. Ледяная корка расползалась в стороны — по большей части вперед, но я не мог контролировать выброс ледяной Ци достаточно, чтобы лед не расползался в стороны. Пока что не мог. Однако результат меня порадовал. Сантиметр за сантиметром поверхность затягивалась, а Жулай стоял рядом, подняв оба факела как можно выше: для большего обзора. Хотя мы и в темноте видеть могли, но привычки парня еще не отпустили.
С двумя передышками на медитацию у меня получилось затянуть льдом всю поверхность. Мы потратили примерно полчаса. Толщина достигла двадцати сантиметров — достаточно, чтобы выдержать наш вес и еще долго продержаться. Двадцать сантиметров — не только меня и Жулая выдержит, но и легковушка проедет. Можно вдвоем брейкданс танцевать.
Ци истощилась до дна, и прежде, чем перейти на другую сторону, я снова ее «отмедитировал».
Мы осторожно ступали по льду. Я чувствовал усталость и опустошение — последствия легкого перенапряжения. Лед под ногами даже не потрескивал. Перешли без проблем и направились дальше.
Глава 8
Коридор сужался, свод становился ниже. Аккуратно подогнанные каменные блоки кое-где украшала резьба, которая вскоре сменилась целыми панно, высеченными в камне.
Барельефы тянулись вдоль стен — в прошлом это место, похоже, было не просто подземельем.
— Смотри, — тихо сказал Жулай, останавливаясь у ближайшего барельефа и поднимая факел.
Я вгляделся в выцветшие от времени фигуры.
На барельефе был изображён человек, восседающий на широком троне. Судя по очертаниям, он был высок и статен. Вокруг толпились склонённые фигуры. Особое внимание привлекали те, кто стоял ближе всех — люди в простых одеждах. Их лица и позы высечены с такой тщательностью, что казалось, они молят о пощаде. Чуть дальше, на втором ряду, тоже стояли на коленях фигуры, но значительно крупнее. Они были закованы в тяжёлые доспехи, с непропорционально большими руками, ногами и плечами.
— Великаны? — задумчиво произнёс я, приглядываясь. — Но почему они склонились? В легендах гиганты — это боги, а боги не кланяются людям…
— Вообще-то я слышал про одного человека, которому кланялись, — встрял Жулай.
— В самом деле?
— Ну у нас просто рассказы ходили про императора Апелиуса. Про того, кто пришел к нам с небес и основал империю. Уже после его ухода весь мир как обезумел. И духовных зверей до его ухода, если верить сказкам, столько не было.
Я хмыкнул, рассматривая стену.
В старинных текстах любого достаточно сильного культиватора, сумевшего бросить вызов «небесам», уже считали божеством. Некоторые объявляли себя владыками сразу нескольких рас. Если барельеф говорит правду, то этот правитель подчинил не только людей, но и богов.
Мы двинулись дальше. Свет факелов осветил следующую панель.
Теперь владыку изображали стоя. В его руках… куб? Развернутый свиток? Перед ним — группа людей в широких балахонах, поднявших руки в защитном жесте. Из куба вырывались молнии, поражая несчастных.
— Похоже на сцену подавления мятежа, — сказал я, проведя пальцем по высеченной фигуре. — Владыка расправляется с теми, кто осмелился ему противиться.
— Значит, это целый цикл, — задумчиво произнёс Жулай. — Покорение людей, богов, теперь подавление сопротивления.
Я провёл рукой по высеченному жезлу.
— Но что он держит?
— Может быть, источник его силы, — предположил Жулай. — Похоже на прямоугольник.
Глиняная табличка? А владыка — Апелиус, или тот, кто завладел его силой… Хм…
— Кто знает. Может, он и вправду покорил целые народы. А может, это просто миф, высеченный по чьему-то приказу, чтобы запугать и внушить почтение.
Мы пошли дальше, но вскоре споткнулись о камни и обломки частично обвалившегося свода. Барельефы оказались сильно повреждены. От фигур остались лишь отдельные фрагменты — куски рук, ног. Общий смысл сцены был потерян.
— Чёрт… — выругался Жулай, поднимая факел. — Тут уже ничего не разобрать. Интересно, чем всё закончилось?
— Не знаю. Идём дальше.
Парень кивнул и неловким движением перехватил рукоять ножа.
Мы осторожно продвигались сквозь завалы, стараясь не оступиться. Гулкое эхо шагов отзывалось в полутёмном коридоре, где стены, казалось, дышали древностью. Барельефы сменялись всё более разрушенными, но вскоре мы наткнулись на панель, которая сохранилась лучше остальных.
Здесь владыка вновь сидел на троне, но теперь его окружали фигуры, отличные от прежних. Они выглядели иначе — вытянутые головы, длинные руки, одежда с узорами, напоминающими неизвестные письмена. Одни стояли в благоговейных позах, другие, напротив, корчились в мучениях. Среди них выделялись три фигуры в массивных головных уборах, их руки были подняты в знак подчинения.
— Это уже не боги и не люди… — пробормотал Жулай. — Нарисованы специально, чтобы отличаться от людей. Кто они?
Я провёл пальцами по выгравированным знакам. Их рельеф был так тонко вырезан, что даже спустя столетия ощущалась их глубина.
— Эти символы мне незнакомы… Может, жрецы?
Может, люди иного мира?
Я пригляделся к странным очертаниям, но они не напоминали ни один из известных мне алфавитов.
Мы молча разглядывали барельеф, пока не заметили ещё одну деталь. У ног владыки лежала груда тел. Их лица были искажены в агонии, а тела словно сгорали, превращаясь в камень. Это не было просто сценой битвы — это выглядело как поглощение, уничтожение сущности. Будто владыка забирал их силу.
— Ничего не понятно, но очень интересно, — добавил Жулай.
Я только хмыкнул и крепче сжал древко глефы.
Мы двигались по коридору, залитому дрожащим жёлтым светом факелов. Над головой что-то глухо шумело — словно далёкий водопад скрывался где-то в толще камня.
Поначалу редкие капли воды впереди падали еле слышимо, но вскоре звук усилился, превратившись в мерное эхо: «кап-кап-кап». По спине пробежали мурашки.
— Слышишь? — спросил Жулай.
— Ага. Кажется, впереди ещё вода.
Жулай криво улыбнулся — мои слова его не обрадовали.
Коридор сужался. Пройдя ещё несколько шагов, мы наткнулись на тупик. Вернее, сначала казалось, что это тупик: каменная стена обрывалась крутой лестницей вниз. Вся нижняя часть лестницы скрывалась под водой. Оттуда и доносилось эхо капель. Факел осветил несколько ступеней, прежде чем свет поглотила мутная глубина.