— И что? Это можно продать? — спросила она с интересом.
— Можно, но только если ты знаешь, кому продать. На рынке обычные торговцы не поймут ценности таких вещей, а вот травники заплатят хорошие деньги. Ну относительно хорошие — шестьдесят медных за куст. Ценность такой травки в том, что она здорово сочетается с другими.
Где один цветок, там и другой. Я сделал шагов пять в сторону…
… и замер, не успев срезать второй стебель.
Трава впереди слегка колыхнулась, а затем я увидел горбатую спину, покрытую редкой серо-бурой шерстью. Под кожей существа перекатывались сухие, напряжённые мышцы.
Спина мелькнула на мгновение и сразу же исчезла, на этот раз не шелохнув ни единой травинки.
Я перехватил копье удобнее. По ладоням поползли лед и холод, а я прикидывал, каких размеров должен быть встреченный духовный зверь.
Осторожно шагаю к месту, где видел зверя. Хорошая (относительно) новость — здесь никого. Плохая — здесь овраг, а значит, рост твари был весьма внушительным — размером с быка, если не больше, а ширина спины, насколько я заметил, говорила о внушительной силе. Такую только рогатинами останавливать. Так еще и перемещается бесшумно.
Я не успел разглядеть её морду, но что-то подсказывало мне: хорошо, что не разглядел.
Осматриваюсь, но тварь ожидаемо не вижу.
— Лисса! — хрипло зову я девушку, — Давай-ка назад, к повозке. И желательно побыстрее.
К телегам мы вернулись без происшествий. Возницы спокойно болтали между собой.
Тварь не преследовала нас. Или же мы этого не замечали.
Следующие полчаса я провел у борта телеги, бдительно осматривая поля травы по обе стороны дороги. Крестьяне так ничего и не заметили, а вот Лиссе я сказал про странную тварь. Девушка присоединилась ко мне, помогая следить по сторонам, но продолжала расспрашивать о травах. Я рассказывал ей о свойствах растений, которые мы встречали по пути: о том, как корень валерианы помогает успокоить нервы; о том, как листья подорожника можно использовать для перевязки ран; о том, как из ягод боярышника можно сделать настой для укрепления сердца.
— А расскажи про духовные травы? Ну из тех, что проще всего найти и выгодно продать.
Новую лекцию Лисса слушала еще внимательнее и даже оставляла какие-то пометки в маленьком блокноте. Пару раз я даже зарисовывал ей цветы. Художник из меня аховый, но с идеальной памятью нет ничего сложного, чтобы вспомнить необходимые страницы из книг Роя и, пару раз в минуту осматривая травы вокруг, попросту перенести схематичный рисунок в блокнот.
— Хорошо рисуешь, — улыбнулась Лисса.
— Скорее — воспроизвожу. Рисую я отвратно.
— Но мой портрет нарисовать сможешь?
Открыт навык «Рисование».
Добавить навык в используемые?
Вот же… Сколько уже схематичных рисунков сделано, а навык предложили только сейчас. Нет, не добавить.
— Не смогу, извини. Я просто копирую уже увиденные рисунки, а рисовать я умею не больше, чем человечка из палочек и кружочков.
Апелий к тому времени уже дремал на телеге, надвинув шляпу на лицо так, что виднелся только его нос.
— Ты бы мог открыть лавку травника где-нибудь в Циншуе, — сказала вдруг девушка. — Скупать травы и делать из них зелья, которые сбывал бы уже в секте. Думаю, дела у тебя пошли бы неплохо.
Я покачал головой:
— Во-первых, для секты уже варят зелья, причем с запасом. А во-вторых, лавка требует постоянного пригляда. Для меня сидеть на одном месте весь день — подобно смерти…
Я осекся, когда понял, что именно сказал. Нет, я не соврал ни в одном слове, но… Ками! Когда меня до попадания в этот мир спрашивали, чем бы я занялся в новом теле и с новой жизнью, я выбрал быть свободным: днями валять девушек на сеновале, и в тот момент абсолютно не стремился к силе! А сейчас на полном серьезе отказываюсь от варианта стать травником-зельеваром, который будет спокойно варить зелья для секты, а свободное время будет тратить на опыты? Когда я успел так измениться?
Пожалуй… хм… пожалуй, когда понял, что значит мир, в котором правит сила. Когда купец, влиятельный и богатый, может запороть до смерти девочку на рынке, и ему ничего не сделают. Когда сильный и влиятельный человек говорит «теперь ты должен мне золотой за лечение», а ты можешь только кивать и улыбаться, улыбаться и кивать.
Нет, сидеть на одном месте и день за днем заниматься одними и теми же делами — не для меня. Мне нравится искать разные растения, экспериментировать с рецептами зелий, и конечно — расти в силе. Теперь это моя свобода. Не для того, чтобы «стать самым сильным и нагнуть самых слабых», как книжный КНЯЖИЧ РАКОВ, не для того, чтобы «стать могучим настолько, что смогу набить морду богу», а для того, чтобы разобраться с той ордой монстров и изменить людей, сделать их способными справиться с той ордой самостоятельно. А потом пожить подольше, меняя мир к лучшему. Возможно, заняться домами престарелых, построить и содержать детские приюты (но не раньше, чем у меня появятся накопления, которые позволят подобное).
Когда солнце начало клониться к закату, мы сделали привал у рощицы, выросшей у небольшого ручья. Стоянка, судя по выложенному камнями кострищу, была давней. Крестьяне напоили лошадей и развели костёр для приготовления ужина.
После того, как крестьяне сварили похлебку, Лисса взяла у меня котелок и продукты и принялась готовить кашу с мясом. Я предложил ей нарезать овощи, но она решила показать свою хозяйственность и все от и до сделать сама.
Пусть у меня уже не было навыка готовки, но знания остались, и чтобы не подвергать себя мучительному испытанию при наблюдении за готовкой девушки, я решил пройтись.
Апелий уже проснулся и, пуская слюни от ароматов, ждал, пока сварится ужин (и он же — завтрак, судя по количеству потраченных продуктов).
— Поставь, пожалуйста, палатку, — попросил я его, вручая сверток из рюкзака. Хотя купленная палатка была скорее «шатром», верхнюю часть купола которого нужно было привязывать веревкой к какой-нибудь ветке. Не слишком удобно, но что поделать.
Вручив товарищу палатку, добавил уже тише:
— Рядом с лагерем может бродить духовный зверь размером с коня, так что будь внимательнее.
Взбодрив парня, я, стараясь не шуметь, вышел из рощицы и направился в поле. Воздух был прохладным и свежим. За деревьями сгущалась тьма, но я с легкостью мог рассмотреть каждую травинку поблизости: с недавних пор темнота для меня перестала быть проблемой.
Я шел медленно, прислушиваясь к каждому шороху, но твари поблизости не было, либо она не хотела показываться. Ставлю на второе: пока мы ехали, трава колыхалась на всем протяжении пути.
— Ну что ты ждёшь? — пробормотал я себе под нос, словно обращаясь к невидимой твари. — Покажись же.
Но в ответ мне был лишь шелест листвы и едва слышное журчание ручья позади. Никаких звуков, никаких признаков зверя. Либо тварь ушла, либо она была умнее, чем я предполагал.
Подождал еще минут десять, но никого так и не обнаружил. Скрипнув зубами от досады, я повернулся и пошёл обратно к лагерю.
Когда я вернулся, палатка уже стояла, Апелий же сидел у костра, задумчиво помешивая угли палкой. Его обычно улыбчивое лицо теперь казалось напряжённым, а взгляд блуждал где-то вдали, словно он пытался что-то высмотреть в темноте.
— Всё готово?
— Да, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от огня. — Палатку поставил. Но… ты уверен, что нам стоит оставаться здесь?
— Уверен, — соврал я. — Если бы зверь хотел напасть, он уже сделал бы это.
Апелий кивнул, но было видно, что я не убедил его полностью.
Лисса тем временем закончила готовку и разлила кашу по мискам. Еда получилась сносной. Мы ели молча, каждый погружённый в свои мысли. Даже девушка, обычно болтливая и позитивная, была напряжена.
Когда мы закончили ужинать, я указал на палатку:
— Лисса, ты дежуришь первая. Потом тебя сменит Апелий. Я возьму последнюю смену.
Ребята кивнули, не возражая. Видимо, усталость и напряжение давали о себе знать.
Мы с Апелием забрались внутрь и улеглись на расстеленные одеяла.
Провалился в сон я легко и проснулся я от того, что кто-то осторожно тронул меня за плечо.
Открыв глаза, увидел Апелия. Лицо огневика было усталым, а глаза — красными от недосыпа.
— Твоя очередь, — прошептал он. Лисса уже спала внутри, завернувшись в плащ.
Я кивнул и медленно выбрался из палатки. Костёр почти догорел, оставив лишь тлеющие угли. Ночь была тихой и холодной, накрапывал дождик.
Я сел на бревно возле кострища, натянул капюшон и взял копьё в руки.
Шумели лошади, храпели крестьяне. Я всматривался в темноту, прислушивался к каждому звуку — к шороху листьев, к далёкому уханью совы. Но ничего подозрительного не происходило вплоть до рассвета.
Утром позавтракали разогретым ужином и продолжили путь. Апелий, похоже, не спал всю ночь, но сейчас расслабился и снова дремал на повозке. А мы с Лиссой расслабляться не спешили:
— Вон там, видела? — указал я на колыхнувшуюся траву в сотне метров слева от дороги. — Ветра не было.
— Видела, — кивает девушка. — Слушай, я могу уйти в тень и попробовать подранить тварь. Она меня даже не заметит, пока не атакую.
— Ладно. Сделаем это, когда расстанемся с крестьянами.
Трава колыхнулась снова, но уже справа. Либо тварей две, либо она умеет использовать духовную энергию для фокусов. Эта тварь не ниже ранга Восходящего. Может, даже Вожак. Может, за нами крадется целый выводок таких быков.
Пока мы продолжали путь, Лисса все-таки ушла в тень и поискала тварь, но безуспешно. Либо нас оставили в покое (ой, не думаю), либо духовный зверь обладал своими исключительным чутьём.
Мы расстались с крестьянами у развилки, ведущей к Сточной, напоследок огорошив их новостью про преследующую нас тварь.
Как я и предположил, бедолаги, нещадно нахлестывая скотину, продолжили свой путь.
Лисса растворилась в тенях, а мы с Апелием, взвалив на плечи тяжелые рюкзаки, продолжили путь по дороге, ведущей между холмами. Та извивалась между поросшими кустарником склонами, и тишина вокруг казалась почти зловещей. Лишь редкие крики птиц нарушали это спокойствие.