Я брал их одну за другой. Открывал, листал страницы и среди полезной памяти замечал и вымарывал чужие эмоции, чужие мысли.
В основном находил густую ненависть к «жалким людишкам», презрение к нашей слабости, отвращение к нашим страхам. На этих страницах была запечатлена извращенная радость от ощущения власти над другими, удовольствие от унижения тех, кто слабее. То, чего я надеюсь никогда не испытать и не сделать частью своей личности.
Чтобы избавиться от этого, я представлял каждую эмоцию как чернильное пятно на страницах книги и выжигал их ярким белым светом. Чернила испарялись, оставляя за собой пустоту. Иногда это было легко — ненависть и презрение уходили почти без сопротивления. Иногда приходилось бороться: некоторые эмоции, слишком тесно связанные с воспоминаниями, цеплялись за меня, как липкая паутина, и я буквально выдирал их из своего сознания. Иногда с какой-то другой информацией.
Но самым сложным оказалось избавиться от центральной установки недзуми: «Кто сильнее, тот и прав». Это убеждение было размазано абсолютно по всем воспоминаниям. Оно пронизывало каждый осколок памяти, каждую мысль и каждое чувство, каждый абзац в этих книгах.
«Сила — лучший аргумент».
«Без силы нет власти».
«Сильный диктует правила».
Эти слова звучали в моей голове снова и снова, как эхо. И что самое неприятное — я не мог полностью отвергнуть эти идеи. В них была своя доля правды: я не спорил, что сила действительно важна. Она решает многое. Но то, что недзуми возвел силу в культ, было мне чуждо. Я не мог принять эту идею. Есть старушки и старики, слабенькие в силу возраста, но я не верю, что на этом основании ты лучше них и можешь делать все, что хочешь. Есть дети, женщины. Инвалиды, потерявшие конечности в боях, но крепостью духа способные соперничать со сталью.
В общем, несмотря на трудность, эту установку я тоже искал и вымарывал из сознания со всей тщательностью. К утру я был измотан до предела, но подавляющая часть мысленного мусора была уничтожена.
Настало время разбираться с новым навыком.
После того, как я получил навык аналитики, мир начал раскрываться передо мной с новой стороны. Повсюду я стал замечать закономерности — в отношениях между людьми, в их поступках, в их словах. Не просто хаос эмоций и случайных действий, а узоры, которые складывались в предсказуемые цепочки. Люди, сами того не осознавая, следовали своим внутренним установкам, привычкам, страхам, все это можно было предугадать, отыскать, предсказать.
Но дело не ограничивалось только людьми: аналитика позволяла мне видеть мир как сложный механизм, где каждое колесико вращается по определенным правилам. И вместе с этим пришло осознание собственных ошибок.
Желая сделать жизнь людей лучше, начинал вообще не с того. Моё старческое желание облагодетельствовать человечество сейчас казалось мне наивной блажью. Я хотел сделать жизнь людей лучше, но даже не понимал, с чего начать. Хотел защитить их от духовных зверей, но действовал так же хаотично, как те самые люди, чьи поступки я теперь мог разбирать на составляющие.
Аналитика показала мне истину: если моя цель — защитить человечество от духовных зверей, то для этого нужно достаточно мощное оружие. Либо бомбы по типу земных — уничтожающие врагов на значительной площади, либо люди, которых можно массово поднять до высоких рангов силы с помощью зелий или других средств. Пусть даже ценой их лет жизни. Пусть они сжигают свои тела ради одного удара, который способен уничтожить тварь. Пусть их метаболизм разгоняется до такой степени, что организм начинает сам себя пожирать. Главное — изобрести зелье, способное обменивать их годы на силу, чтобы люди могли отбросить тварей обратно в долину или уничтожить их полностью.
Если моя цель — улучшить жизни людей, тогда нужно думать о пансионатах для стариков, о детских домах для сирот, о школах для бедных детей. Нужно искоренять преступность, создавать инфраструктуру для городов и деревень. Это долгий путь, путь созидания и заботы. И он требует совершенно других ресурсов и подходов.
Если же моя цель — создать как можно больше практиков, тогда нужно идти другим путем. Создавать свой культ или стремиться к власти в какой-нибудь уже существующей секте. Забавно, но сейчас я понимаю: предложение недзуми о создании своего культа было бы идеальным вариантом для этой цели. Но даже сейчас у меня есть варианты: Циншуй — город с богатой верхушкой и огромным количеством ресурсов, полный аристократов и богачей, чьи слабости и секреты я теперь знаю благодаря недзуми. Если разыграть свои карты правильно, я могу стать теневым игроком, который будет контролировать жизнь города из-за кулис. Это даст мне власть и ресурсы для реализации любой из моих целей.
Минус всего один — вся верхушка будет мечтать меня убить. Люди почему-то не любят тех, кто вмешивается в их дела и угрожает их статусу. И они наверняка найдут способ прикончить меня, высокоранговых аристократов недооценивать нельзя.
Переключаюсь дальше на аналитику своих поступков. Раскладываю себя по полочкам.
Идея дать старикам вторую жизнь пришла ко мне в виде вспышки, мгновенного импульса, который зародился глубоко внутри, когда я увидел память Игната. Его история чем-то напомнила мою собственную и этим меня зацепила. Потерянные годы, сожаления, боль от того, что жизнь уходит, а ты ничего не успел, не добился ничего значимого, откладывая жизнь «на потом».
Я почувствовал сочувствие, когда увидел в Игнате себя, и тогда я решил, что могу что-то изменить. Что могу дать старикам из бараков шанс на новую жизнь, на исправление ошибок, на возможность снова почувствовать вкус молодости.
Вот так они и оказались на острове. Старики, которых я собрал, заселил, дал им работу и цель. Они справляются. Честно говоря, справляются даже лучше, чем я ожидал.
Но если быть откровенным, то я мог бы нанять других людей, и они бы выполняли те же задачи ничуть не хуже. И просили бы за это только деньги. А старики требуют куда больше вложений, не только материальных — моральных.
Я начал плодить сущности. Создал связку из острова, трав, опытов по омоложению стариков и поднятию их рангов. Всё это для них, ради того, чтобы дать им то, чего у других никогда не было в старости: шанс.
Но теперь, когда я смотрю на всё это трезвым взглядом, через призму знаний навыка, возникает вопрос: а нужна ли им эта молодость и сила?
Да, конечно, она не помешает. Кто бы отказался от возможности снова стать молодым? Но теперь я понимаю, что эта нужда — не такая уж острая, как мне казалось вначале. Просто я поставил себя на их место и решил за них. Думал, что если они получат молодость и силу, то начнут действовать так же, как я на момент попадания в этот мир. Что они снова почувствуют вкус к жизни, начнут рвать жилы ради роста, добиваться большего. Что по прошествии года они захотят работать на меня, заинтересованные возможностью получить техники и новые перспективы.
Но правда в том, что они другие. Их жизнь была другой. Их опыт — не мой опыт. Сейчас я уверен, что максимум, чего они захотят — прожить новую жизнь с молодой женой, чтобы денег хватало на еду и крышу над головой. Никаких амбиций, никаких великих целей.
Игнат, возможно, захочет чего-то большего. Но не силы и не техник. Его мечта куда проще: найти сына и наладить с ним отношения. Вернуть то, что он потерял в прошлом. Правда проста и банальна: если бы у этих людей была хотя бы крупица злости на мир, желание урвать свой кусок или стать лучше и сильнее — они бы тогда не жили в бараках. Они бы выгрызли себе место под солнцем.
Теперь я понимаю это и осознаю, что моя новая молодость и новая память сыграли ключевую роль в том, кем я стал здесь и сейчас. Если бы меня закинуло сюда в старом теле, вряд ли бы я смог сражаться за свою жизнь и расти в этом мире. Даже со стимулом в виде угрозы от целителя или духовных зверей — я бы просто сдался. Моя тяга к жизни, мои вспышки эмоций и жажда роста — всё это результат влияния нового тела и памяти Китта. Оно даёт мне энергию жить и бороться за своё место в этом мире.
У стариков этого нет. Старое тело, старая жизнь тянут вниз, становятся якорями для амбиций. Эти люди прожили свои жизни, закостенели в своем мышлении и устали. Даже если я проведу их через курс омоложения, их сознание останется прежним.
Тут аналитика делает выверт и показывает положительные стороны стариков на этом месте и показывает, что амбициозные люди на острове и не нужны. И вообще, вопрос лояльности сотрудников напрямую связан с вложенными в них ресурсами и отношением, а не только с зарплатой: люди, способные испытывать благодарность, будут верны пропорционально тому, что для них сделали. Просто платить зарплату, особенно если сотрудники работают на «золотых грядках», недостаточно — лояльность будет нулевой. А лояльность укрепляется как раз увлеченностью в работу или дополнительными вложениями: например, в моем случае — возможностью стать практиками, улучшить свою жизнь и здоровье — это уже выходит за рамки обычной зарплаты.
Бессонная ночь оставила после себя тяжесть в голове и неприятный осадок на душе. Мысли крутились, как бешеные волчки, не давая покоя. Я просчитывал каждую мелочь, каждую деталь, каждый шаг, который я сделал или мог бы сделать. Чтобы остановить постоянный анализ, потребовалась глубокая медитация.
Поспать не удалось, с утра меня привел в порядок ледяной душ. Но стоило выйти из комнаты, как всё вернулось: напряжение, усталость от бессонной ночи. Слишком большое потрясение для организма, слишком много воспоминаний, поглощенных вчера. Мне бы сутки отдыха… Но увы, приоритетнее было вычистить поглощенную память.
На плацу нас ждали занятия. Рутинные упражнения под контролем наставника Зуго, которые обычно помогали отвлечься, но сегодня я чувствовал себя на автопилоте. Всё шло по привычной схеме: команды, движения, отработка. Я выполнял всё идеально, но мысли были далеко.
Плохо, что маленькая компания укротителей драконов косилась на меня, и приязни во взглядах не было. С этой проблемой тоже нужно будет разобраться сегодня, на уставшую голову, пока их эмоции не укоренились еще сильнее.