А пока я снова отправляюсь на остров — с заселения стариков прошла неделя, и с того дня я был здесь уже дважды.
Снова иду по теневой тропе, собирая штанами капли дождя с травы. Небо затянуто тяжелыми, свинцовыми тучами. Стараюсь не смотреть на них — уже изрядно поднадоели.
Полчаса ходьбы — и вот он, берег. Камыши тихо шелестят. Раздвигаю их и вижу в условленном месте лодку, укрытую от любопытных глаз старой циновкой. Значит, кто-то ушел в Циншуй.
Весла спрятаны на берегу, под обрывом. Нахожу и их. Осторожно сажусь, вставляю весла в деревянные уключины и правлю лодку против течения — сперва нужно обойти остров, чтобы причалить к песчаному берегу.
Движения размеренные, отточенные, нос лодки разрезает крупные речные волны.
Чем ближе к острову, тем сильнее ощущается разлитая вокруг Ци — воздух здесь словно сгущается, становится плотнее. Духовная сила давит на тело, но это приятное ощущение — будто лежишь в горячей ванне, с пеной и солью. Энергия проникает в кости, с каждым вдохом наполняет грудь, и я с удивлением понимаю, что Ци здесь почти столько же, сколько было на середине горы рядом с Вейдаде.
Когда я был здесь в прошлый раз, подобного не было. Остров явно меняется, и я надеюсь, что на стариков эта энергия не повлияла плохо.
По широкой дуге обхожу скрытые под поверхностью реки камни — из-за ливней уровень воды немного поднялся.
Лодка с легким шелестом мягко ударяется о берег. Выпрыгиваю, вытаскиваю лодку на песок и кладу весла внутрь.
Иду по тропинке к добротному деревянному дому, попутно осматриваюсь по сторонам. Меня поражает окружающая природа. Остров буквально дышит жизнью, повсюду буйство зелени — духовные травы разрослись и, похоже, влияют и на окружающий лесочек: деревья и кустарники кажутся еще зеленее, чем были, травы, цветы, мох — всё кажется мощнее, насыщеннее. Духовная сила здесь выросла в разы. Она пульсирует в земле, вибрирует в воздухе, мне даже кажется, что будь Ци еще чуть больше, ее и обычный человек ощутил бы.
Дохожу до поляны с домом. Всё выглядит так, словно люди обосновались здесь давно, будто это место не стало им домом лишь неделю назад. Окна уже занавешены тканью, под навесом у входа сушатся пучки растений — видимо, нарвали на том берегу для чая. Только кто же сушит травы на влажном уличном воздухе?
Возле сарая возится с досками и молотком Ван. Меня не замечает, а я его и не тревожу, прохожу мимо.
— Господин Китт, — раздался голос Игната, стоило только открыть дверь.
Захожу, осматриваюсь. Дом ужа обставлен — кровати огородили натянутыми занавесками, каждый обустроил себе угол. Трое стариков возятся на кухне: один разжигает печь, второй суетится с чайником, третий набивает трубочку табаком.
Замечаю, как хорошо выглядят старики. Лица едва ли не светятся, осанка ровная, движения легкие. Но больше всего поражает Игнат: его волосы были седыми, а теперь корни волос черны, как угольная сажа.
— Будете с нами чай пить, господин?
Отказаться будет невежливо. Передаю рюкзак с вещами, сажусь за деревянный стол, принимаю кружку.
Чай горячий, и кружка приятно греет ладони — после путешествия по холоду и грязи самое то. Чай терпкий, густой, вкусный.
— Мы составили еще список, господин, — говорит один из стариков — Пахлом, передавая мне лист. — Вы, стало быть, сказали тогда, что для досуга можно что-нибудь придумать, вот мы и надумали.
Беру листок и пробегаю по нему глазами. Инструменты для резьбы по дереву, чернила, перья, «пустые и важные книги для переписывания и последующей продажи». Полезные хобби.
— Закуплю. Как с травами дела?
— Сушатся, растут, — отвечает уже Игнат. — Часть уже не только высушили, но и перемололи… Хотя чего говорить, господин практик, давайте мы вам покажем все!
— Да, господин, лучше один раз увидеть.
Скорость роста меня не удивила — растения поливали тем же зельем, которым я обрабатывал черепоцветы, прежде чем высадить в лесу. А вот старики постарались на славу: собрали, высушили и перемололи травы.
И увидеть действительно стоило! Меня провели мимо каждой грядки, показывая духовные растения, и мою грудь распирала гордость — урожай удался. Стебли высокие, мощные, некоторые доходят мне до пояса. Листья яркие, сочные, полные жизни. В некоторых цветках и бутонах уже начали созревать семена. Но главное — мощное давление природной Ци. Будь ее здесь чуть больше, возможно, система предложила бы мне медитацию для поглощения новой энергии и обретения новой стихии…
Шучу. К сожалению, это так не работает.
Но не все идеально. Среди пышных зарослей я замечаю пятна — участки, где растения выглядят болезненными, их листья увядают, а стебли гнутся под тяжестью крохотных цветков. Хмурюсь. Такого быть не должно.
— Эти не поливайте зельем, — говорю, указывая на слабые растения. — Им вреднее будет. И лучше на грядки натаскать песка, растение в рост пойдет.
Один из стариков кивает.
— Будет сделано, господин. Кстати, мы уже берем семена и сажаем их в новых местах, — произносит он с довольной улыбкой. — И растут!
И правда, старики не теряли времени даром. Помимо того, что я определил в качестве основных грядок, появились новые: аккуратно выровненные, готовые к посадке.
— Мы подготовили еще несколько террас для выращивания, — говорит старик. — Если бы у нас было больше семян, уже бы засадили.
Я смотрю на растения, оцениваю их зрелость и киваю.
— Они уже достаточно выросли. Можно срезать, собирать семена и сушить стебли. Как высохнут, толките их в порошок, рассыпайте по горшкам и запечатывайте воском.
— Да, господин, так и делаем.
Я вдруг понимаю, что не до конца осознавал масштаб происходящего. Трав здесь много больше, чем я ожидал.
Попробовал прикинуть, сколько порошка выйдет после переработки, и засомневался, что смогу унести все через неделю за одну ходку. Да и хватит ли одной маленькой сушильни? Как бы не пришлось снова звать плотников.
Хотя жаловаться на такое обилие грех — здесь трав на сотни золотых. Но вот в чем проблема: куда это все девать?
Настоятель дал понять, что секта не сможет освоить такие объемы, да и продать на сторону не сможет. Сталевару разрешают варить зелья только потому, что они идут на нужды секты, а если я попробую продавать декокты в Циншуе или любом другом городе, меня мигом возьмут за задницу.
Чтобы обратить этот урожай в золото, нужен рынок сбыта. Надо будет подойти к Додоневу и узнать, сможет ли он что-то с этим сделать. В изворотливости купца я не сомневаюсь, вопрос только в том, достаточно ли он храбр для заигрывания с Крайслерами.
Пока я довольно улыбался, прикидывая прибыль и в целом приближение своих планов, ко мне бочком подошел Игнат.
— Господин практик, надо бы это… поговорить с вами наедине.
Мы отходим на боковую тропку и шагаем по ней метров тридцать к краю «плантации», где высокие травы скрывают нас от посторонних глаз.
— Что-то серьезное? — спрашиваю вполголоса. — Я уже догадался, что приятного будет мало, так что можешь не тянуть.
— Мужики начали ругаться между собой. Мелочи всякие, но дело не в этом. Один напился в городе и, кажется, проболтался о посевах в кабаке.
Ну, подобного стоило ожидать. Правда, я думал, что наш секрет продержится дольше. Хотя с учетом бригады строителей удивительно, как тому мужику в кабаке не рассказали про странную стройку на острове.
— Когда дело было?
— Дня два назад, — Игнат морщит лоб. — Говорит, выпил лишнего и сам не знает, что на него нашло. Хвастался заработком и поил кабак за свой счет. Два серебряка там оставил. Я вчера там был, расспросил кабатчика, тот говорит, что не помнит никаких таких историй, и мужика, который угощал, тоже не помнит. Но до нужных ушей сплетни могли и дойти, возможно как раз таки от кабатчика. Слухи — это как семена сорняка: никогда не знаешь, где прорастут.
Главное — чтобы до «Серых ворон» не дошло. Если они узнают про «бесхозные», с их точки зрения, травопосадки, то придется еще раз беседовать с дедушкой Ян Стапом и выслушивать его намеки на проблемы. Уверен, что старик захочет выдоить остров до последнего стебля и уж точно найдет, куда сбыть траву. Хотя, если все так пойдет, можно просто сказать мастеру Линю, и проблема исчезнет сама собой. Не зря же я договорился отчислять секте десятину за эгиду.
— Кто проболтался? Ну, чего молчишь?
— Пахлом, — отводит глаза Игнат. — Нормальный мужик, работящий, но язык у него без костей. Вы бы его за такое не гнали, господин.
— Не буду. Проследи, чтобы с этого момента Пахлом не покидал остров два месяца.
— Удержать от выпивки думаете?
— Пусть пьет, но не до упаду, и остров не покидает. Найди ему работу, чтобы некогда было скучать и думать о разговорах. Остальным, если будут возмущаться, скажи, что он рискует их деньгами и здоровьем, ведь если кто-то примется воровать здесь травы, то отбиваться от воров придется вам.
Игнат смурнеет, но кивает.
— Второе. Поставь хотя бы одного человека дежурить ночью у берега.
— Так это… И так дежурим. Попеременно, с луками.
— Отлично, — хлопаю его по плечу. — Вот проблемы и решились.
На самом деле они еще не начались. И, боюсь, если начнутся, с хорошим практиком старикам справиться будет сложно. Разве что по оговоренной схеме: отбежать на тридцать метров от черепоцвета и выстрелом повредить стебель или бутон цветка. Вряд ли духи будут разбираться, кто именно причастен к нападению — бросятся на ближайшего человека.
— Господин, это… есть еще проблема, — поскреб Игнат ногтями чернеющие волосы. — Одна из духовных кур… ну, не совсем курица уже… Выросла в два раза больше остальных, — Игнат махнул рукой, указывая на курятник. — Стену пробила, вылезла наружу. Посевы пострадали. Много вреда она нанести не успела, но все же поклевала часть во-он там.
Я прищурился.
— Пробила? Это как.
— Клювом.
Тут мне стало интересно, и мы отправились к курятнику, возле которого суетился с молотком Ван.