— Делай, что запланировал, — киваю и протягиваю мешочек с золотом. В голове возникает мысль, что брат может исчезнуть с деньгами, но она не кажется мне реалистичной. Для такого можно было придумать способ полегче.
Глава 6
Прежде, чем телепортироваться с Самиром к городу, решили еще раз осмотреть берег — брат захотел прикинуть, где и что лучше будет строить. Поэтому спустились по узкой тропинке на берег, к лодке.
На реке уже сгущается вечерний туман, окутывая остров прохладной дымкой. У самой воды, нервно переминаясь с ноги на ногу, нас ожидает охранник, которого я уже выкинул из головы. А за нами следом идут Игнат и Хань — Самир вспомнил о чем-то, и снова расспрашивает работников.
Заметив нас, Лун подходит ближе, виновато смотря в прибрежный песок.
— Э-э… Гошподин Китт, хорошо, што вы подошли. Вон, шмотрите, опять гошти пошаловали.
На берегу, возле зарослей камыша стоят трое мужчин. С такого расстояния я не могу четко разглядеть их лиц, но один из них сразу привлекает мое внимание. Бритая голова, уверенная осанка и знакомая манера держаться. Один из членов Дома Крайслеров: тот самый инспектор, который когда-то проверял зельеварную мастерскую секты.
Двое его спутников выглядят куда менее внушительно. Лысой гвардией Крайслеров от них и не пахло, похоже, Крайслер нанял их для поддержки или для устрашения: оба обросшие клочковатыми бородками, но хоть одеты более-менее прилично.
Не знаю точно, насколько силен этот человек из дома Крайслеров, но если бы он обладал уровнем Никифора, ему явно не понадобилась бы помощь этой парочки. Судя по логике, он второго ранга, пробуждения. Хотя определить на таком расстоянии его силу не получится.
Тем временем охранник продолжает докладывать:
— Вчера вот этот, который шамый лышый, приходил один. Штранный такой тип, мутный. Бродил вдоль берега, пока не нашел в камышах лодку. Уже шобрался переправлятьша к нам, да только я пару шипов напоказ в воду отправил — он и передумал шразу. Понял, што потоплю.
Он замолкает и осторожно смотрит на меня снизу вверх, будто ожидая похвалы за бдительность.
— Хорошо, — спокойно киваю я, продолжая наблюдать за Крайслером. Сейчас тот явно растерянно оглядывается по сторонам и не может понять, куда делась вчерашняя лодка. — Сегодня у него все получится. Игнат, не занят? Давай скатаемся на тот берег, а ты потом лодку обратно привезешь. И вообще, хранить лодку здесь, для безопасности, и вызывать на берег по сигналу.
Игнат коротко кивает:
— Как скажете, господин Китт.
— Уверен, что тебе нужна встреча с ним? — вполголоса спрашивает Самир. — Это Крайслер, судя по описанию. Может быть опасно.
Пожимаю плечами:
— Лучше разобраться с ним сейчас, чем узнать, что они наведывались сюда без меня. Но тебе лучше не маячить на виду, — честно отвечаю я. — Лучше тебе остаться здесь, на острове. Бритый может затаить обиду.
Брат почесал подбородок, нахмурился, но качнул головой.
— Как-нибудь справлюсь.
Пока Игнат с Самиром и Луном усаживаются в лодку, я снова смотрю на противоположный берег. Крайслер заметил движение на нашей стороне, следит за происходящим.
Снова беру весло — в этот раз иду против течения, приходится постараться, чтобы грести достаточно сильно, чтобы лодку не снесло, и аккуратно, чтобы не начерпать бортами воды.
Троица на другом берегу напряженно выпрямляется при виде приближающейся лодки; Крайслер делает шаг вперед и внимательно смотрит на нас.
Туман становится плотнее, мы будто плывем по облаку. Воду в метре от лодки вообще не вижу. Три минуты плавания, и лодка по инерции с шелестом входит в заросли камышей.
Первым из суденышка выбираюсь я. За мной из лодки лезет охранник — судя по его отчаянному виду, готов «кровью искупить вину». Самир с Игнатом остаются в суденышке.
Спокойно выхожу на берег и натыкаюсь на хмурый взгляд лысого инспектора. Вблизи мужчина выглядит старше и потасканнее, чем я помнил: морщины на лице стали глубже, глаза смотрят устало и раздраженно.
— Добро пожаловать к моему острову. Я Китт Бронсон. Чем обязан столь неожиданному визиту?
— Кто главный? — спрашивает он с застарелым, приросшим к голосу презрением.
— Я.
— Кто я, знаете?
— Не знаю. Вы бы представились.
Крайслер побуравил мою переносицу пару секунд, а потом все-таки начал:
— Квейт Крайслер, член городского…
Пока Крайслер долго и подробно представлялся, я внимательно изучил его людей. Практики первой стадии пробуждения, не выше. Ни от кого не веет опасностью, да и на вид ничего особенного: грубая сила, какие-нибудь самые базовые техники, а во взгляде столько спеси, будто это инспектор у них в сопровождении. Такие обычно идут в расход первыми, если дело доходит до настоящей схватки.
А вот Крайслер…
Выше среднего роста, но не выглядит могучим или массивным. Тело вытянутое, словно из него давно удалили всё лишнее. Кожа странно гладкая, почти восковая, и под ней отчетливо проступают синие прожилки вен — зрелище болезненное, словно его вылепили где-то в лаборатории безумного алхимика. Волос на голове нет вовсе, лишь гладкий череп блестит в свете вечернего солнца.
Меня напрягают его движения. Быстрые и одновременно плавные, словно у куклы с идеально отлаженным механизмом.
Мысленно оцениваю наши силы и понимаю: Сталевар не шутил — убить этого практика вполне возможно. По силе мы примерно равны.
— И что у вас за дело ко мне, многоуважаемый?
Говоря это, я показательно почесал переносицу пальцем, на котором красовался перстень «друга короны». Крайслер даже не обратил внимания на эту печатку — либо вообще не знал её значения, либо знал и давно забыл. Есть еще третий вариант — принц мне наврал, и выданное украшение — просто никчемная блестяшка. Но этот вариант я сразу отбросил: не вижу в нём никакого смысла. Зачем гадить по мелочи человеку, который тебе рецепты улучшает? Глупо и совершенно не вписывается в характер «господина Ли».
— Слышал, что здесь выращивают духовные травы, не согласовав это с нашим Домом, — сплюнул Крайслер. — Мне нужен полный доклад по острову. Сколько чего вырастает, сколько чего и куда идет. Надеюсь, вы владеете всей информацией, и не придется плыть на остров для изучения?
— Ну, во-первых, всё как раз таки согласовано с городским советом, — спокойно возразил я. — У нас есть даже необходимые бумаги. Правда, в Циншуе. На ваш сегодняшний визит мы не рассчитывали.
— Вы предлагаете мне сходить за бумагами в Циншуй? — он показательно приподнял бровь.
— Я ничего вам не предложил. Наше дело оформлено по всем правилам, бумаги в порядке. А где ваши бумаги?
Один из охранников, которого больше всех ломало, пока мы спокойно разговаривали, взмолился:
— Господин Квейт, можно я его прям тут?..
Я отвел взгляд в сторону реки, пряча усмешку. Крайслер же воспринял моё молчание за слабость и коротко бросил:
— Можно.
Практик ощерился и размылся смазанным пятном ускорения… И тут же вывалился из него обратно с хриплым вскриком боли — бедром он напоролся прямо на наконечник моего копья. Я небрежно выдернул оружие обратно, освобождая хорошую такую дыру в ноге противника. Кровь толчками хлынула наружу; практик неверяще уставился на собственную брючину, пропитывающуюся алым пятном.
Он неловко осел на траву и заскулил жалобно и растерянно, пытаясь зажать рану ладонью. Уже не такой борзый и уверенный в себе, а в глазах застыл шок: как же так? Еще совсем недавно всё было в порядке!
Я раздраженно полез в поясную сумку и достал оттуда зелье лечения, бросив его на песок рядом с раненым идиотом. Тот даже не обратил внимания на спасение — продолжал баюкать ногу и тихо стонать.
Сегодня явно день бесполезных трат. Сперва — один идиот, потом — другой.
— За нападение на моего человека… — холодно начал Крайслер, но я жестко перебил его:
— … мне ничего не будет, господин Крайслер. Мы оба это знаем. Так что предлагаю вернуться к разговору о травах. Покажите бумаги, по которым вы явились с инспекцией от городского совета.
Впервые за все время разговора я увидел в глазах лысого инспектора искру настоящей ненависти. Он пристально смотрел на меня сверху вниз несколько долгих секунд, словно пытаясь прожечь взглядом насквозь.
Я выдержал этот взгляд спокойно и уверенно, хотя внутри меня тоже начали бурлить эмоции. Сейчас главное — не сорваться первым и не дать ему повода для дальнейших действий.
Крайслер медленно кивнул самому себе:
— Хорошо… Вас ведь Китт зовут? Запомню имя.
— Постарайтесь, — спокойно кивнул я. Кстати, господин Крайслер, как именно вы собираетесь преподнести это «нападение»? Что-то вроде: «Я пришёл на чужую территорию без документов, дал команду своему человеку напасть первым и теперь страшно обижен, что ему слегка испортили штанину»?
Крайслер прищурился, и я с удовольствием отметил, как под восковой кожей на виске едва заметно запульсировала жилка.
— Вы дерзите слишком открыто, Китт Бронсон, — процедил он.
Я пожал плечами, продолжая улыбаться:
— Я всего лишь рассуждаю вслух.
И в это время я снова задумался над тем, что только что промелькнуло в моей голове.
Ведь это правда — я уже не тот человек, каким был раньше. Память о прежних моральных ограничениях понемногу тускнеет, растворяясь в повседневности нового мира. Я всё чаще задаюсь вопросом не о том, правильно ли поступаю с точки зрения морали старого мира, а о том, насколько эффективно моё действие здесь и сейчас.
Но разве это плохо? Ведь я не просто меняюсь сам — я меняю мир вокруг себя. Старики обретают вторую молодость благодаря моим зельям. В храмах действительно лечат людей. Люди наконец-то начинают жить лучше — пусть пока только в одном отдельно взятом месте, пусть не все, но ведь люди меняются. Меняется Циншуй.
И всё-таки… Как далеко я готов зайти? Где та граница, за которой я перестану быть собой? Не перешел ли я ее уже?