вно вырос за это время. Сам варил зелье перехода на ранг пробуждения?
— Да. Я даже усовершенствовал рецепт.
Глаза наставника на мгновение сверкнули удивлением и гордостью:
— Вот как? Прекрасно! Поздравляю тебя, это значительное деяние.
Я осторожно расставил компоненты на полки и снова повернулся к учителю. Сталевар внимательно смотрел на меня, что-то прикидывая.
— Значит, ставишь во главу угла развитие, — медленно сказал наставник. — Это хорошо.
Я слегка пожал плечами:
— Честно говоря, я хочу ставить перед собой более благопристойные цели. Не погоня за силой ради самой силы. Мне хочется сделать этот мир хоть немного лучше. К примеру, помочь армии королевства на границе с Дикими землями. Как раз недавно выпал подходящий шанс.
Сталевар внимательно выслушал меня и задумчиво кивнул:
— Хорошие цели. Возвышенные, благородные. Но перед ними тебе нужно поставить ещё одну задачу. Первым делом тебе нужно стать сильнее.
Весьма банальный совет. Правда, ответил я иначе:
— Ну да, сила никогда не помешает.
Сталевар покачал головой, посмотрел на меня строго и серьёзно:
— Китт, мы оба понимаем, что я вел себя не так, как стоит хорошему наставнику. Я не умею и не люблю учить, и все мои уроки начинаются собранными здесь книгами и рецептами и заканчиваются наблюдением за моей варкой, и самое хорошее, что я сделал для твоего обучения — отправил тебя в столицу с рекомендациями. Но и это путешествие пошло вкривь и вкось. Все, чего ты достиг, ты достиг сам. Не пойми меня неправильно, это не раскаяние, а констатация факта. Я не собираюсь меняться и не собираюсь посвящать свою жизнь твоему обучению. Но позволь дать тебе хороший совет, который должен дать на моем месте хороший наставник. Я советую тебе как можно быстрее становиться сильнее. Тебе кровь из носу нужно осваивать добытые знания и как можно быстрее набирать силу. Помнишь, что произошло на последнем совещании секты?
Я вспомнил неприятный разговор с наставниками и мастером Линем и невольно нахмурился:
— Мне запретили готовить эликсиры для развития. Ограничили… точнее, попытались ограничить эксперименты с зельями повышения духа и полностью запретили эксперименты над зельями повышения рангов.
Сталевар внимательно смотрел мне в глаза:
— И ты это проглотил.
— У меня не было выбора.
— У тебя не было личной силы, которая позволила бы тебе рассмеяться в ответ на такой запрет. Если не хочешь превратиться в постоянного глотателя, набирайся сил, обрастай связями, становись тем, с кем считаются. Кто остановил недзуми? Кто обладает секретами массажа, кто за пару сеансов может поставить на ноги калеку? Кто развивается в зельях, в мастерстве боя, в изучении массивов одинаково талантливо? Кто меньше чем за год перешел с середины закалки на вторую ступень пробуждения? Ты ведёшь себя так, словно всё ещё обычный ученик. Но ты давно уже не он. Ты перерос по силам старшего ученика. У нас нет обозначения для таких гениев, как ты, но твой статус выше, чем статус старшего ученика. И поверь, верхушка секты будет пытаться загнать тебя в обычные рамки. Им нужно придумать, как тебя привязать покрепче и убедить поработать на благо секты подольше.
Он сделал паузу и добавил чуть мягче:
— Ты вырос в силе и знаниях, но тебе бы добраться до ранга метаморфоз, сравняться по силе с наставниками, а лучше — с мастером Линем. Тебе нужна сила. У тебя есть много такого, что нужно оберегать и защищать. Твоя семья. Твой остров. Ты создал прекрасное место, но что помешает сильному практику просто прийти и забрать его у тебя?
— Секта Тьмы? — улыбнулся я, но Сталевар шутку не поддержал и смотрел все так же серьезно.
— А если этот практик будет из нашей же секты? Пойми, у тебя могут быть какие угодно благородные цели и добрые намерения, ты можешь желать очистить Дикие земли, или построить Небесное Королевство в Циншуе, но без личной силы результат твоих трудов легко отнимут, причем может тот же мастер Линь. Знаешь, как это обычно бывает? Сотни красивых слов, бумажка с печатью секты, подачка в десяток золотых монет. Тебе подробно объяснят, почему остров нужно отдать на благо секты, приведут сотни аргументов — таких убедительных, что ты сам поверишь: так было нужно и правильно.
Он вздохнул и посмотрел на меня с искренним сочувствием:
— Так вот, чтобы подобного не произошло, перед всеми своими возвышенными и безусловно благими целями тебе лучше поставить рост своей силы. Ты умеешь сражаться и быстро становишься сильнее — используй это по максимуму. Наберись сил, стань настолько развитым, чтобы с тобой боялись говорить свысока. Заведи себе влиятельных друзей и союзников, в конце концов. Иначе тебя посадят на цепь ограничений и вообще запретят двигаться к твоим далёким и благородным целям.
Я молчал несколько секунд, осмысливая его слова.
Сталевар прав. Я действительно рос слишком быстро. И я действительно привык думать о себе как о простом ученике — пусть даже талантливом зельеваре — забывая о том, что окружающие давно уже воспринимают меня иначе.
Вот только действительно ли нужно ставить во главу угла личную силу?
— Личные связи, статус и влияние — всё это вторично по сравнению с техниками и рангом, — продолжал Сталевар. — Пока ты не станешь тем, с кем не решаются спорить и кому не диктуют условия, тебя не воспримут всерьёз. Будут ставить ограничения и постоянно указывать тебе дорогу, по которой «лучше идти».
Я мог бы поспорить. Мог бы сказать, что начав развиваться ради силы, а не ради цели, можно забыть, зачем ты вообще живешь и чего хочешь достичь. Мог бы сказать, что сейчас происходит то же самое: Сталевар попросту указывает мне дорогу, которой мне «лучше идти». Но превращать откровенный разговор в полемику не стал:
— Спасибо за науку, мастер.
Из этого разговора я сделал как минимум пару выводов.
Во-первых, Сталевар не слишком верен секте Тьмы. Или ее руководству. Это и раньше мелькало, но никогда — так явно.
Во-вторых — руководство действительно может попытаться привязать меня к секте. Не жестко, а скорее в эмоциональном плане. Чувством долга, причастностью к группе практиков. Может, отличными отношениями. Я бы тоже так сделал.
Как-то раньше я даже не задумывался, что секта попробует удержать меня: хватало других вопросов, более важных. Мысль не казалась фантастической, и уж честно, она мне откровенно не нравилась.
— Тебе укажут и другие дороги, Китт, — на прощание сказал Сталевар. — Иные ты можешь увидеть сам. И сам выбери, по какой идти.
Я попрощался с наставником, забрал из лаборатории зелья, подготовленные для живущих на острове стариков, и за мелкую монету сговорился с попавшимся слугой, чтобы эти зелья доставили в нужное место. Еще проблемой меньше.
К домику мастера Линя я двигался в легком раздрае, размышляя над словами Сталевара.
Знакомое давление силы я почувствовал раньше, чем увидел домик мастера. Сила всё ещё ложилась на плечи бревном, давила, но теперь это давление казалось мне уже не таким устрашающим и подавляющим, как раньше. И аура мастера не ослабела, просто изменился я сам. Любой техники Линя по-прежнему хватит, чтобы вдавить меня в землю по плечи, но я расту.
Я остановился перед дверью и негромко постучал. Изнутри донёсся раздражённый голос мастера:
— Ну кто еще⁈
Я толкнул дверь и вошел.
Мастер сидел за столом, перебирая какие-то бумаги, и даже не поднял голову, чтобы посмотреть на посетителя.
Я поклонился.
— Приветствую вас, мастер Линь.
— Вернулся? — спросил он сухо, по-прежнему не глядя на меня. Зато в следующий вопрос добавил яду. — Расскажи же, как прошло твое путешествие?
Предложения присесть не последовало — мастер демонстрировал раздражение.
Я едва успел открыть рот, как он тут же продолжил с досадой в голосе:
— Имей в виду, Китт, я прекрасно осведомлён о твоих приключениях в Фейляне! Демоны тебя побери, самый талантливый ученик за десятки лет! — Мастер в досаде швырнул на пол документы и перешел на повышенный тон. — Ты хотя бы понимаешь, что твоё поведение могло привести секту к краху⁈ Ты не одиночка, Бронсон! Ты не должен думать только о себе! Ты представляешь, что сделали бы с нами Крайслеры, если бы решили, что мы — угроза⁈
Я спокойно выдержал раздраженный взгляд:
— Я присяду, мастер? А то происходящее похоже на какой-то разнос провинившегося подчинённого.
Линь набрал воздуха. Выдохнул.
Задумался.
Нехотя кивнул.
Я спокойно сел за стол напротив мастера.
— Я прекрасно понимаю ваши опасения, но могу обстоятельно объяснить каждый свой поступок. Все началось с того, что я выделился и Крайслеры открыли на меня охоту, отправив за мной боевую пятерку. И вот что случилось потом…
Я рассказал всю историю, расписывая больше деталей, чем я открыл Сталевару. Линь хмурился, кхекал, отмахивался, бормотал что-то не слишком лестное, и в итоге попытался вывести меня на оправдания, как и предполагал Сталевар:
— Ты ввязался в открытую вражду с Крайслерами! Ты хоть представляешь себе последствия?
— Я просто не дал себя убить. Все, что произошло потом, произошло по их вине. Я не нападал на их поместье, не отправлял посылки с отравой…
— Еще бы ты нападал на едва ли не самый влиятельный Дом! — не удержался от едкой иронии старый мастер.
— Я не искал конфликта специально, но обстоятельства сложились так, как сложились.
Раздражение мастера Линя начало спадать, хотя он всё ещё смотрел на меня с некоторым недоверием.
— Что ж… — наконец пробормотал он задумчиво. — Если тебя до сих пор не убило после твоей клятвы «не навреди секте», значит основатели, чьи души живут в алтаре секты, решили, что пользы от тебя больше, чем вреда. Будем считать, что ты оправдан.
Я растянул губы в улыбке.
— Раз уж мы разобрались с этим неприятным вопросом, мастер Линь, можно перейти к другим темам. Из Фейляня должны были прийти посылки для секты.
— Не припоминаю, — проворчал Линь.