Я подобрал шест, вернул его на стойке и спокойно ушел с площадки на своих двоих, провожаемый одобрительным гулом толпы. Триумф!
Но триумф оказался недолгим.
Как только я отошел от площадки на сотню метров, ногу свело жуткой судорогой. Я поковылял в ближайший переулок и там замер, опираясь рукой о стену.
Затем боль охватила все тело разом: бешено забилось сердце, мышцы свело адскими спазмами. Я рухнул на колени, стиснув зубы от мучительной боли. В описании этот эффект прозвали «легкой слабостью», но к такому я был готов — понимал, что помимо указанных побочных эффектов есть и сопутствующие. Когда принимаешь сразу два зелья, а потом — напрягаешься, как в последний раз в жизни, (а напрячься под такими зельями можно куда сильнее, чем обычно), неудивительно, что и откат будет жестче. «Легкая слабость» — это если ты, приняв эликсир, в кресле посидел или вокруг города пару кругов пробежал.
Чужих шагов я не услышал: заметил, что я не один, только когда над моей головой прозвучал голос мечницы:
— В этом и есть минус заемной силы. Можно победить противника на ранг выше себя, но останешься ли ты жив после такой победы? Давай руку, болезный, помогу подняться. И да — я оценила твой жест.
Сяо Фэн протянула руку. Я, чувствуя себя лучше, ухватился за нее и медленно поднялся на ноги.
— Уяснил урок?
Я кивнул. Если она считала уроком «не используй сильных зелий на тренировках», или «за заемную силу придется рассчитывать», то я уяснил другой урок — нужно возвращаться к зельям, дающим постоянное усиление. К тем самым, что запретил варить Свен Дэй.
Полагаю, мою алхимию мастер меча тоже оценила по достоинству. Как, к слову, и ученики секты. После сегодняшней демонстрации кто-то точно отправится в лавку за новыми зельями. Каждый рецепт обошелся мне в два золотых на ингредиенты и в две недели изысканий, но продаваться они будут никак не меньше семи золотых за пузырек.
Конечно, старшие ученики вряд ли смогут позволить себе потратить такое дорогое зелье на обычный тренировочный бой. Зато адепты для патрулей выкупят их подчистую — иметь при себе «оружие последнего шанса» всегда полезно.
Наставница предложила довести меня до дома учеников, но я отказался — потратил еще пару минут, чтобы прийти в себя, а потом телепортировался в комнату.
Последствия сегодняшнего поединка оказались куда серьезнее, чем я предполагал. Я час с лишним лежал на кровати, чувствуя, как медленно и мучительно регенерируют поврежденные энергоканалы. На восстановление ушло больше трех часов — сперва приходила в порядок энергетика, медленно, с трудом восстанавливая оборванные и перегруженные связи, однако стоило только стабилизироваться энергоканалам и энергоузлам, как тело начало приходить в норму куда быстрее. Мышцы расслаблялись и меня уже не била судорога.
Боль отступала.
Я специально не пил целебных эликсиров. Если регенерация прокачивается по мере использования, не буду мешать ей костылями в виде зелий. Не знаю, как обстоит дело с регенерацией, но с остальным — чем чаще навык используется, тем лучше он становится.
Пока я лежал, уставившись в потолок и прислушиваясь к ощущениям внутри организма, мысли невольно вернулись к Квейту Крайслеру. Интересно, поможет ли ему тот эликсир регенерации, который я споил Апелию? Я задумался, но вскоре быстро пришел к неутешительному выводу: нет, повреждения энергетики у алхимика слишком обширны, зелье с этим не справится.
Но даже если не исцелит полностью, лишним оно точно не будет. Тем более, что с момента создания того первого эликсира я прочитал немало полезных книг и значительно улучшил свои навыки алхимии. Если я сварю более мощное и действенное зелье регенерации, то в сочетании с массажем и регулярными процедурами у ссыльного зельевара появится шанс частично восстановить энергетику.
Когда последние неприятные ощущения прошли, я осторожно поднялся на ноги и принялся разминать затекшие мышцы.
Желудок требовательно урчал. Первым делом я отправился в столовую секты и сытно поел. Затем последовали обычные занятия, после которых я решил отправиться в город — давно уже собирался навестить семью. По пути купил у пузатенького лоточника запеченное в сиропе яблоко.
Шагая по узким улочкам Циншуя, я смотрел на веселую детвору, бегающую по мостовой. Дети гоняли разноцветный мяч, громко смеялись и кричали друг другу что-то задорное. Самир выбрал для семьи действительно отличное место: тихий уютный район с зелеными палисадниками перед аккуратными домиками, где приятно и спокойно жить.
Мне даже вспомнился родной двор и детство родного сынишки… Которое прошло как-то не так, судя по тому, что сынишка даже на дни рождения не приезжал. Где-то я его упустил. Знать бы еще, где, чтобы снова не напороться на те же грабли…
Наконец я дошел до нашего дома. Стоило мне приблизиться к калитке, как та распахнулась и из-за нее осторожно выглянула Гуля.
— Дядя Китт?
— И не один, а с подарком, — я протянул палочку с насаженным фруктом. — Как и обещал, самое вкусное яблоко во всем Циншуе.
— Откуда вы знаете? — хмуро спросила девочка и осмотрела яблоко на предмет укусов.
— Китт? — позвала мама, стоя на пороге. — Быстрее заходи. Чай?
Гуля осторожно откусила яблоко и, убедившись, что оно действительно вкусное, важно мне кивнула. Девочка осталась во дворе, в то время как я пошел за матерью.
Уютно. Семья уже обжилась достаточно, чтобы на столе появились вышитые салфетки, на иссиня-черном чайничке — крохотный скол.
Из чайника пахло душистым чабрецом, а из-за приоткрытой двери в сад тянуло мясом — похоже, соседи устроили посиделки.
Мать хлопотала у печной плиты, делая вид, что занята обычными домашними делами. Но я замечал, как она украдкой смотрит на меня — с неуверенностью, будто хочет что-то спросить, но не решается.
Интересно. Прежде мое посещение этого дома проходило по стандартному сценарию — пришел с зельями, сказал, что все в порядке, чай попили, поболтали о пустяках. А теперь вот что-то непонятное назревает.
— Ты тут вдвоем с племянницей?
— Да. Самир, как всегда, где-то шатается, — сказала она наконец, выкладывая на стол горячие лепёшки. — Всё работа и работа, строит какие-то сараи, сушильни для какого-то богатея. Возвращается за полночь, поговорить толком не успеваем. Думает, если серебро в доме есть, то и семья в порядке. А Айна… — она махнула рукой с досадой, но в этом жесте было больше усталости, чем раздражения. — Не хочу про неё говорить. Гуля вот рядом со мной чаще всех. А они к ней словно к игрушке — понянчили часик за сутки и отставили.
— Может, помощь какая нужна?
— Нет-нет, какая помощь…
— Не знаю. Деньгами там, или по дому помочь… — перед следующим предложением я запнулся, но все-таки сказал. — С племянницей посидеть тоже могу. Но недолго.
Мать не ответила — подошла ближе, разлила чай по кружкам и прикусила губу. Постояла немного у края стола, потом осторожно присела на краешек стула.
— Слушай, — начала она тихо. — Я вот… как бы тебе сказать… Помощь, не нужна, тут другой вопрос… Ты только не подумай ничего такого…
— Мам, просто скажи.
Она глубоко вдохнула, щеки её слегка порозовели.
— Есть тут у нас один человек. Садовник у богатой семьи. Якобс. Ты его, может, видел: он живет неподалеку, вечно в шляпе ходит, высокий такой. Он… он ухаживает за мной с момента, как мы переехали. Вежливый такой, цветы приносит, улыбается. А главное — слушает меня, правда слушает.
Она замолчала, нервно теребя край скатерти. Губы её слегка дрожали — словно у девчонки, решившейся признаться в проступке.
— Та-ак, — произнес я мягко.
— В общем, я никого не хочу обидеть. Не хочу, чтобы вы с Самиром подумали, будто я забыла вашего отца. Я никогда его не забуду. Но я ведь не железная, Китт. Иногда в доме становится так тихо, что просто давит на грудь. И вот я подумала — если рядом будет кто-то по-настоящему близкий, может быть, это совсем не плохо?
Я аккуратно дотянулся до руки матери, осторожно сжал ладонь.
— Мам… Я не просто не против. Я — за. Сколько ты за нами ухаживала, жила ради нас? Теперь и ради себя надо пожить. Правильно говоришь: ты не железная и ты не пожилая. Жизнь ради себя, любимый человек рядом — это ведь не роскошь какая-то. Это нормально и правильно.
У матери заблестели глаза; она поспешно отвернулась, вытерла глаза.
— Спасибо… А то Самир…
— Что Самир?
— Как узнал, взбесился. Сказал, мол, неуважение к памяти отца, — голос её дрогнул от обиды. — Ходит теперь злой, бурчит постоянно, а Якобсу пару раз такое наговорил… Мне потом стыдно было ему в глаза взглянуть. А он всё равно пришёл с цветами — молча оставил у двери ирисы и ушёл.
— Поговорю с Самиром. А пока — знай, что я тебя поддерживаю.
Мы немного поговорили о семейных делах, после чего я достал из сумки сундучок с приготовленными укрепляющими зельями:
— Вот, приготовил для вас с Самиром кое-что полезное. Это специальные укрепляющие эликсиры — они подстегивают иммунитет. Болеть меньше будете. Пейте по одному разу в день.
По правде говоря, иммунитет зелья не подстегивали. Зато слегка улучшали пищеварительную систему. Эффект у них был слабенький (всего +1 к телу), зато совершенно безопасный и без побочных эффектов. Постепенно организм привыкнет, тогда можно будет увеличить силу зелий. Жаль, что моя система показывает описание зелий в зависимости от моего собственного уровня силы. Побочные эффекты могут быть настолько слабыми для меня, что система их просто не покажет. Но именно поэтому начинать нужно с самых слабых зелий, сваренных из слабеньких духовных трав — чтобы организмы родственников успели адаптироваться.
Мать внимательно рассмотрела пузырьки:
— Ты уверен, что нам стоит их пить? У нас и так уже галерея целая из твоих банок.
— Вам двоим — стоит. Только уберите куда повыше, чтобы Гуля не достала.
А по поводу банок — думаю приготовить для матери и Самира еще и зелье регенерации, только в ослабленном виде и без побочного эффекта постоянного голода. Даже слабая версия такого эликсира будет полезна для здоровья, а уж в сочетании с зельями омоложения и прочими даст матери отличный результат.