Никита Михайлович нехотя согласился со мной.
— Но разговаривать они будут только в моем присутствии, — заявил он.
— Не думаю, что вы услышите что-нибудь интересное, — усмехнулся я.
И оказался прав.
Кораблев и Изгоев были так потрясены встречей, что не могли говорить. Кораблев выронил свой чемодан, а его кожаный бубен покатился по полу. Я поймал бубен и хотел вернуть капитану, но Кораблев этого даже не заметил.
Забыв о нас, они смотрели друг на друга и безнадежно пытались подобрать слова. Вот только что могут сказать друг другу двое близких людей, которые впервые увиделись на пороге тюрьмы?
А затем охранник по сигналу Никиты Михайловича увел Изгоева в ту самую камеру, которую только что занимал его отец.
Кораблев смотрел, как уводят его сына. И когда он повернулся к нам, то в глазах капитана стоял только один вопрос: за что?
— Ваш сын оказался причастен к нападениям на ректора Собакина, — сухо объяснил капитану Зотов. — Мы подозреваем, что он действовал под магическим влиянием, но пока это не доказано. Мои подозрения в отношении вас не подтвердились. Вы можете вернуться в гостиницу. Прошу вас не покидать номер без крайней необходимости и запрещаю уезжать из столицы. Имейте в виду, мои люди будут наблюдать за вами.
Кораблев взял свои вещи, молча повернулся и вышел за дверь.
Сева Пожарский полностью оправдал свою фамилию. Он примчался, словно на пожар, рассеянно поздоровался с нами и сразу же наклонился над письмами. Вот тут-то я и понял, как сильно изменился мой друг. Прежний Сева первым делом попытался бы прочитать письма. Но Сева нынешний не стал даже прикасаться к ним.
Он осторожно провел ладонью над письмами и замер, глядя в потолок и прислушиваясь к своим ощущениям. Затем взлохматил волосы и с восторгом посмотрел на нас.
— Вот это да! Качественное магическое плетение, причем наложено не только на бумагу, но и на чернила, и даже на конверты. Но это не ментальная магия.
— Как не ментальная? — удивился я. — Эти письма внушают определенные мысли тому, кто их читает. Проверь еще раз.
— Что я, по-твоему, ментальную магию не отличу? — немедленно обиделся Сева. И тут же просиял.
— Точно!Над этими письмами поработал некромант.
— Как некромант? — оторопел Зотов. — Еще один?
Но Сева был полностью уверен в своих выводах.
— Здесь то же самое магическое плетение, которое некроманты накладывают на големов. Я недавно читал о нем в Незримой библиотеке.
— А зачем ты о нем читал? — заинтересовался я. — Хотел сделать себе голема?
— Хотел зачаровать свои инструменты, — объяснил Сева, — чтобы они сами прилетали, когда мне нужно, а то я вечно их теряю.
— А нам с Никитой Михайловичем нужно прочитать эти письма, — напомнил я. — Ты сможешь снять с них заклятие так, чтобы они не разрушились?
— Разумеется, — уверенно кивнул Сева. — Но на это понадобится время. А я с утра ничего не ел.
— Намек понятен, дружище, — рассмеялся я. — Потерпи, не умирай с голоду. Сейчас я схожу за кофе и пирожками. Или ты предпочитаешь, чтобы я отправил заказ в ближайший трактир?
— Не нужно, — отмахнулся Сева, — это слишком долго.
На меня он уже не смотрел. Чутко шевеля пальцами, он ощупывал зачарованные письма и был похож на музыканта, который беззвучно наигрывает какую-то мелодию.
Я вышел на улицу, направляясь в знакомую кофейню через дорогу от управления Тайной службы. Но не успел я пересечь бульвар, как знакомый голос окликнул меня.
— Господин Тайновидец!
Я обернулся и увидел Кораблева. Слегка сутулясь, он стоял в тени старого дуба, который рос рядом с управлением.
— Я хочу с вами поговорить, господин Тайновидец, — сказал Кораблев, подходя ко мне.
Его глаза покраснели, кожа на скулах натянулась. Он как будто мгновенно постарел лет на десять, не меньше. Правую руку Кораблева оттягивал тяжелый чемодан, в котором помещалось все его имущество. В другой руке шаман держал свой бубен. Редкие прохожие удивленно оглядывались на нас.
— Откуда вы знаете, что я Тайновидец? — спросил я.
— Об этом мне сказали духи, — ответил Кораблев. — Я весь день говорил с ними.
— В камере управления Тайной службы? — удивился я. — Здесь сильная магическая защита.
— Никто не может разделить шамана и духов, — растерянно улыбаясь, ответил Кораблев. И я вдруг почувствовал, что он очень устал.
— Вы сегодня ели что-нибудь? — спросил я.
Кораблев промолчал, но все и так было понятно.
— Идемте со мной, — кивнул я, забирая у него чемодан.
В кофейне я усадил Кораблева за свободный столик и заказал для него большую чашку крепкого кофе со сливками и тарелку разнообразной выпечки. Хозяин узнал меня, и немудрено. Скоро я стану в этой кофейне постоянным посетителем.
— Подождите меня здесь, — сказал я Кораблеву. — Я сейчас вернусь, и постарайтесь поесть.
Не поднимая головы, Кораблев послушно кивнул.
Я отнес в управление кофе и пирожки. Сева по-прежнему возился с письмами, сердито сдувая светлые волосы, которые лезли ему в глаза. Никита Михайлович недоверчиво следил за молодым артефактором.
— Кораблев дожидался меня возле управления, — объяснил я. — Хочет о чем-то со мной поговорить.
— Уверен, он будет просить, чтобы вы вытащили его сына из камеры, — сухо сказал Зотов.
— Не будем гадать, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — Пойду и поговорю с ним. Надеюсь, вы не станете утаивать от меня сведения, которыми поделится с вами этот шаман? — напомнил Зотов. — Мы ведь договорились, что ведем это дело вместе.
— Я помню, — кивнул я, закрывая за собой дверь кабинета.
Когда я вернулся в кофейню, Кораблев, сгорбившись, сидел за столиком и старательно выкладывал на столе какой-то узор из хлебных крошек.
— Что вы делаете? — спросил я, подсаживаясь к нему.
— Кормлю духов, — рассеянно объяснил Кораблев.
Хозяин кофейни то и дело удивленно поглядывал на прислоненный к стене бубен, изо всех сил делая вид, что ему не интересен наш разговор.
— Ваши духи рассказали вам что-нибудь новое? — поинтересовался я.
— Кто-то очень не хочет, чтобы я отправлялся в это плавание, — неожиданно ответил Кораблев. — Духи чувствуют чужую злобу.
— Вы догадываетесь, кто это может быть? — спросил я.
— Нет, — покачал головой шаман. — Духи могут многое, но они не всесильны. Они чувствуют человека, но ничего не знают о нем, пока не увидят. Вот вас они увидели и рассказали мне, что вы можете помочь.
— Это я и собираюсь сделать, — улыбнулся я. — Вы только что подтвердили мою догадку и здорово облегчили поиски. Не так уж много людей знали о том, что вы возвращаетесь в Столицу.
— Простите меня, — неожиданно сказал Кораблев.
— За что? — удивился я. — Вы в чем-то вините себя?
— Я сказал, что не поеду в вашу экспедицию, — объяснил капитан, — и духи рассердились на меня. Теперь мой сын арестован, и только вы можете его спасти.
У него была странная манера говорить, не глядя на собеседника. Мне даже показалось, что он разговаривает не со мной, а с духами, которые незримо присутствуют вокруг него.
— А я думаю, что вашему сыну повезло, — откровенно сказал я. — Мы вовремя догадались о том, что это он преследует ректора, и успели его остановить.
— Духи милостивы, — не поднимая головы, кивнул Кораблев. — Они дали мне еще один шанс. Найдите того, кто преследует моего сына, и я отправлюсь в экспедицию. Я отыщу для вас Место Силы. Так хотят духи. Но сначала вы должны найти того, кто не хочет этой экспедиции. Найти и остановить его.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал я, и удивленно посмотрел на стол.
Крошки, из которых Кораблев заботливо выкладывал узор, бесследно исчезли.
— Послушайте, а я могу поговорить с вашими духами? — неожиданно для самого себя спросил я.
Кораблев впервые поднял глаза, и в его взгляде промелькнуло изумление.
— Нет, вы же не шаман, — ответил он, и вдруг замер, словно к чему-то прислушиваясь. — Подождите, духи просят, чтобы я что-то сказал вам.
— С удовольствием послушаю, — улыбнулся я.
Но Кораблев меня уже не слышал. Закрыв глаза, он монотонно, от стуки его пальцами по столу, какой-то тягучий ритм.
— Духи говорят, что вам предстоит какое-то важное дело. Вы хотите сделать что-то — не для себя, а для других, — безжизненным голосом заговорил он. — Это дело под угрозой. В какой-то момент вам покажется, что все рухнет. Но не сдавайтесь, только не сдавайтесь. Не переставайте искать, и вы непременно найдете возможность, неожиданную возможность.
Он замолчал и дернул головой, словно теряя сознание. Я потянулся к нему и хлопнул его по плечу.
— Федор Иванович, придите в себя! Очнитесь!
Кораблев открыл глаза и непонимающе заморгал.
— О каком важном деле вы говорили? — спросил я, убедившись, что он пришел в себя.
— Не знаю, — криво усмехнулся Кораблев. — Духи говорили не со мной, а с вами. Мне надо поесть.
Он ел так сосредоточенно, словно занимался очень важным делом. Когда тарелка опустела, шаман снова посмотрел на меня.
— Помогите моему сыну, — сказал он, — найдите того, кто отправлял ему эти письма.
— Вам тоже угрожает опасность, — напомнил я. — Вы сказали, что какой-то злой человек очень не хочет, чтобы вы участвовали в экспедиции. Не поймите меня неправильно, но, может быть, вам лучше вернуться в камеру? В управлении Тайной службы он вас не достанет.
— Я должен ехать в гостиницу, — без колебаний ответил Кораблёв, — так хотят духи.
— А что будет, если вы их не послушаете? — с любопытством спросил я.
— Духи не приказывают, а советуют, — объяснил Кораблёв, — и я предпочитаю прислушиваться к их советам. Вот и сейчас они говорят, что мне пора.