На том мы и порешили.
Приметные мобили отогнали в ближайший переулок. Сотрудники Тайной службы неторопливо прогуливались вдоль кладбищенской ограды, а мы втроем направились по вымощенной цветными камушками аллее Смоленского кладбища к могиле обер-прокурора Рябушинского.
Пройдя несколько шагов по аллее, мы свернули на боковую дорожку. Миновали знакомый склеп с остроконечной крышей, напоминавший китайскую пагоду.
Справа я заметил заброшенную могилу темного мастера снов Тимофея Градова. Подошел ближе и увидел, что могила темного мастера заросла цепкой кладбищенской травой, а надпись на надгробии выцвела и стала почти неразличимой.
Я вспомнил, что под надписью был выбит воющий на луну волк.
Наклонился, чтобы получше рассмотреть рисунок и с удивлением увидел, что лунный диск пересекает глубокая черная трещина.
Знак, что с Тимофеем Градовым все кончено?
— Не будем терять время, Александр Васильевич, — нетерпеливо окликнул меня Зотов.
Они с Леонидом Францевичем уже стояли возле могилы обер-прокурора Рябушинского. Леонид Францевич поставил свой саквояж на траву и теперь доставал из бумажного пакета знакомые предметы — перевязанные суровой ниткой пучки сухой полыни, мешочек с ритуальной золой и коническую колбу с жидкостью бледно-лимонного цвета.
Я внимательно осмотрел могилу обер-прокурора. В отличие от могилы Тимофея Градова, она выглядела ухоженной. Кажется, Рябушинский рассказывал, что его супруга до сих пор жива и часто навещает могилу мужа. Ради нее Рябушинский оставался призраком и не спешил уходить за Грань.
А это что такое?
Я наклонился и поднял с тропинки пучок сухой полыни, очень похожий на те, которые привез с собой Леонид Францевич.
— Смотрите, Никита Михайлович, — я показал свою находку Зотову. — Вот вам и подтверждение того, что Изгоев недавно здесь побывал.
— Может быть, и Изгоев, — помрачнев кивнул Зотов, — а может, тот проклятый некромант, которого мы ищем. Леонид Францевич, нельзя ли побыстрее? Давайте начинать.
Тем временем на город стремительно наваливался осенний вечер. Небо потемнело, в вышине неслись рваные облака. Со стороны Невы налетел резкий порыв холодного ветра.
Самая подходящая погода для некромантии, неожиданно подумалось мне, и я ощутил какую-то странную радость.Предвкушение того, что все пройдет хорошо.
Может быть, среди моих предков когда-то был некромант? Надо будет, пожалуй, спросить об этом Игоря Владимировича.
А вот Зотову происходящее явно не нравилось. Он недовольно нахохлился, засунув руки в карманы, и следил за неторопливыми приготовлениями эксперта.
Я отлично понимал состояние Никиты Михайловича. Он чувствовал себя, словно охотничий пес, который наткнулся на путаницу следов и теперь не знает, в какой стороне скрылась добыча. Это-то и злило Зотова.
Он отлично понимал, что за всем происходящим скрывается хитрый и ловкий злодей, но никак не мог схватить его за шкирку.
Леонид Францевич, как обычно, не обращал никакого внимания на нетерпение своего начальника. Эксперт слишком давно работал с Зотовым, чтобы обижаться на него.
Благодушно улыбаясь, он разложил вокруг могилы обер-прокурора Рябушинского пучки сухой полыни. Это было нужно для того, чтобы призванный призрак не сбежал.
Затем Щедрин вытащил из колбы с бледно-лимонным раствором деревянную пробку и повернулся ко мне.
— Не желаете ли еще раз попрактиковаться в некромантии, Александр Васильевич? Помнится, в Сосновском лесу у вас все отлично получилось.
Он отстегнул от лацкана пиджака острую булавку и протянул ее мне.
— Не время экспериментировать, господин эксперт, — резко заметил Зотов. — Начинайте уже ритуал. Призовите сюда Рябушинского, и я вытряхну из него фамилию некроманта.
— Как скажете, Никита Михайлович, — невозмутимо кивнул Щедрин. — Что ж, Александр Васильевич, попрактикуемся в следующий раз.
Привычно поморщившись, он уколол палец булавкой и, капнув в колбу немного крови, взболтал содержимое. Затем высыпал на могилу Рябушинского ритуальную золу и полил ее получившимся раствором.
Снова повеяло холодом, и это был не просто осенний ветер. До нас как будто долетело дыхание таинственного и насквозь промерзшего мира за гранью, того самого мира, куда уходили призраки.
Сумрак вокруг стремительно сгущался.
Неподготовленного человека это могло бы напугать. Но я не впервые наблюдал за работой некроманта и прекрасно понимал, что происходит. Два мира соприкасались друг с другом: наш мир и мир призраков.
— Призрак обер-прокурора Рябушинского, явись! — громко и властно произнес Леонид Францевич.
Я почувствовал волну магической энергии, которая исходила от эксперта.
Налетел еще один порыв ледяного ветра. С неба упали крупные дождевые капли.
— Призрак обер-прокурора Рябушинского, явись! — повторил Леонид Францевич.
Ветер в ответ завыл тонко и жалобно, и вдруг затих. И даже дождь прекратился.
— Его нет в могиле, — своим обычным голосом сказал Щедрин.
Эксперт говорил с непривычной досадой.
— Вы в этом уверены? — мрачно спросил Зотов.
— Абсолютно, — кивнул Леонид Францевич. — Могила пуста.
Не сдержавшись, Зотов резко ударил кулаком по вкопанному в землю столику.
— Опоздали. Черт, ну надо же было столько времени возиться с этими письмами!
— Не всё еще потеряно, Никита Михайлович, — возразил я. — Насколько я помню, господин Рябушинский после смерти остался весьма деятельным призраком. Помните, как умело он прятался от Тимофея Градова? Даже темный мастер снов не смог его разыскать.
Зотов недоверчиво посмотрел на меня.
— Вы думаете, Рябушинский снова умудрился выкинуть этот трюк?
— А почему нет? Визит Изгоева наверняка здорово напугал Рябушинского. И к чему гадать, если можно проверить?
Огибая могилы, я направился к тому самому склепу, который остроконечной крышей напоминал китайскую пагоду.
Вход в склеп закрывала крепкая железная решетка. Я заглянул сквозь толстые прутья в затхлую темноту и негромко позвал.
— Господин Рябушинский! Вы здесь? Это Александр Воронцов. Вы помните меня?
Я прислушался, но из склепа не донеслось ни звука.
— Петр Павлович, не бойтесь, — снова позвал я. — Мне известно, что недавно к вам приходил некромант. Вы ведь от него прячетесь? Но мы поймали этого некроманта, и теперь нам нужна ваша помощь, чтобы засадить его в тюрьму.
Я слегка подтасовывал факты, но мне нужно было успокоить Рябушинского, если, конечно, он, как и в прошлый раз, сидит в склепе.
Мне повезло.
Моего лица коснулся едва заметный сквозняк, а затем в темноте показалось бесформенное белое пятно. Пятно приблизилось, и я разглядел перекошенное от страха лицо призрачного обер-прокурора.
В нашу первую встречу Рябушинский выглядел полным стариком с густыми бакенбардами и властным взглядом. Но сейчас он похудел настолько, что кожа на его лице обвисла дряблыми складками.
Неужели призраки тоже могут худеть, мельком удивился я.
Призрак настороженно смотрел на меня, не спеша приближаться к решетке.
— Господин Рябушинский, это вы? — спросил я.
— Нет, не я, — хрипло ответил призрак.
Глава 18
— Господин Рябушинский здесь, Никита Михайлович, — весело окликнул я Зотова. — Я же вам говорил, что с ним ничего плохого не случится.
— А я говорил, что мы обязательно найдем нужного призрака, — добродушно добавил Леонид Францевич и принялся убирать неистраченные ингредиенты для ритуала обратно в бумажный пакет.
— Умоляю вас, не кричите, — с тревогой прошептал Рябушинский.
Он умоляюще смотрел на меня и то и дело дергал головой, пытаясь высмотреть что-то за моим плечом.
— Кто это там с вами?
— Сплошь ваши знакомые, — улыбнулся я, — начальник Тайной службы Никита Михайлович Зотов и эксперт Леонид Францевич Щедрин. Помните, не так давно мы все вместе вас навещали?
Но мои слова ничуть не успокоили Рябушинского.
— Я почувствовал, что какой-то некромант хочет меня призвать, — сказал он. — Это были вы?
— Ну, разумеется, — кивнул я. — Нам нужно с вами поговорить, Петр Павлович.
Рябушинский задрожал и отпрянул от решетки вглубь склепа. Черты его лица задрожали и на мгновение расплылись, но затем снова стали четкими.
— Может быть, вы просто уйдете? — неожиданно предложил он. — Почему бы вам не оставить меня в покое? Я прожил долгую жизнь и честно заслужил отдых.
— Поверьте, мы беспокоим вас по очень важному делу, — ответил я. — Вы не хотите выбраться из склепа? Говорить на свежем воздухе куда приятнее.
— Я останусь здесь, — наотрез отказался Рябушинский. — Мне здесь нравится, я уже привык.
— Где он? — спросил Никита Михайлович, подходя к нам.
Услышав шаги Зотова, призрак снова испуганно вздрогнул.
— Не нужно ко мне подходить, — взмолился он. — Я и так вас прекрасно слышу.
— Чего вы так боитесь? — напрямик спросил я.
— А с чего вы взяли, что я чего-то боюсь? — неожиданно уперся Рябушинский. — Ничего я не боюсь, просто не желаю ни с кем разговаривать.
— И просто так сидите в темноте душного склепа? — понимающе кивнул я.
— Здесь сухо и нет ветра, — нашелся Рябушинский. — К тому же ничуть не душно. К вашему сведению, призраки вообще не чувствуют духоты.
— Хорошо, оставайтесь в склепе, если вам так нравится, — согласился я, — но поговорить нам с вами все-таки придется.
— А я не хочу ни о чем говорить, — продолжал упорствовать бывший обер-прокурор.
Никита Михайлович недовольно нахмурился, но я сделал ему знак рукой, чтобы он не вмешивался.
— Хорошо, — легко согласился я. — Не хотите говорить, тогда просто послушайте, много времени это не займет. Недавно к вам на могилу приходил некромант. Молодой человек, не слишком умелый, но довольно талантливый. Он пытался вас призвать. Так ведь, Петр Павлович? Вам удалось от него ускользнуть. Подозреваю, что вы снова спрятались в вашем любимом склепе. Как я уже сказал, этот юноша не очень умелый некромант, и он вас попросту не заметил. Но я могу рассказать вам больше. Этот некромант не просто хотел с вами поговорить. Он хотел подчинить вас себе, подчинить и заставить напасть на живого че