— Знаете, мне кажется, ваш мнимый друг вас убьет, — честно сказал я. — Имею в виду, убьет окончательно. Вы переедете на деревенское кладбище, вот там все и случится. Он придет, призовет вас, и без помех развоплотит. Разумеется, мы будем следить за вашей могилой, и, возможно, даже успеем схватить его на месте преступления. Но только вам это уже не поможет.
Вот теперь Рябушинского проняло. Призрак задрожал и принялся таять, как клочок тумана на осеннем ветру.
— Не исчезайте, Петр Павлович, — посоветовал я, — все равно это вам не поможет. Ваш бывший друг обязательно отыщет вас. Вы сами дали ему для этого прекрасную возможность. Назовите его фамилию, и мы постараемся защитить вас. И вашу репутацию тоже.
— Это князь Долгоруков, — свистящим шепотом ответил Рябушинский. — Николай Александрович Долгоруков. Колька, сукин сын!
— Патриарх рода Долгоруковых? — удивился я. — Вот теперь у меня все окончательно сошлось.
— Что у вас сошлось, Александр Васильевич? — нетерпеливо спросил Зотов.
— Вспомните фамилию невесты Кораблёва, — улыбнулся я. — Мария Долгорукова, она из княжеского рода. Кем она приходится князю Николаю Александровичу?
— К-кажется, племянницей, — растерянно ответил Рябушинский.
Я впервые в жизни слышал, как заикается призрак.
— Теперь ясно, для чего был устроен заговор, — улыбнулся я. — Князю Долгорукову не понравилось, что его племянница, девушка из знатного рода, решила связать свою судьбу с нищим студентом. Долгоруков решил таким образом отделаться от Кораблева. И у него получилось.
Я торжествующе посмотрел на Зотова.
— Ну, вот вам и главный злодей. Берите его тепленьким.
— И охрану возле меня не забудьте поставить, — напомнил расстроенный Рябушинский.
— Легко сказать — берите, — нахмурился Зотов. — А где доказательства?
— А письма, которые князь посылал Изгоеву? — напомнил я. — Можно же сравнить почерк.
— Князь Долгоруков, член императорского совета, крупный промышленник, влиятельная фигура в имперской политике, — поморщился Никита Михайлович. — Император не позволит мне вызвать его на допрос и сверять образцы почерка. Тем более, что формально князь не совершил ничего незаконного. К студенческому заговору он лично не причастен, да и когда это было.
— А письма?
— Ну, написал его сиятельство несколько писем своему незаконнорожденному внуку. Что с того?
— А магическое плетение на письмах? — изумился я.
— А как мы докажем, что это магическое плетение наложил именно князь Долгоруков? — вопросом на вопрос ответил Зотов. — Вот то-то и оно. Долгоруков хитер и осторожен. У него хватило ума не перейти грань закона. Все сделал чужими руками, не подкопаешься. Нет, Александр Васильевич, это безнадежная затея.
— А мне-то что теперь делать? — взвыл Рябушинский.
— А вам не о чем беспокоиться, — отмахнулся Зотов. — Ваш влиятельный друг не настолько глуп, чтобы уничтожать вас, рискуя собой. Скорее уж он предпочтет с вами договориться.
— Но он же использовал меня, — вскипел Рябушинский. — И я теперь должен молчать?
— Никита Михайлович, вам ведь самому не нравится происходящее? — сказал я.
— Не нравится, — признал Зотов. — Рядом с императорским троном засел хитрый упырь, и плетет интриги исключительно в своих интересах. Думаете, я не понимаю, зачем он принялся писать Изгоеву эти письма? Узнал, что Кораблев возвращается из ссылки, и решил нанести двойной удар — помешать вашему роду совершить экспедицию к Месту Силы, а заодно окончательно подставить Кораблева. И родного внука для этого не пожалел, мерзавец. Если бы вы не обратили внимание на Изгоева, то я винил бы в нападении Кораблева. Доказать его вину было бы трудно. Но и подозрения достаточно, чтобы выслать Кораблева обратно в Сибирь. Чертов Долгоруков!
— Так давайте попробуем спровоцировать князя, — предложил я.
— Как? — внимательно прищурился Зотов, а Рябушинский снова подался вперед и вцепился призрачными руками в решетку склепа.
— Как? — повторил он вслед за Зотовым.
— Петр Павлович может это сделать, — усмехнулся я. — Отправьте весточку своему бывшему другу. Скажите, что обо всем догадались, и не станете молчать. Он втянул вас в свои интриги, а вы опозорите его на всю Империю.
— И что будет дальше? — не понял Рябушинский.
— Уверен, князь Долгоруков захочет с вами встретиться, — объяснил я. — Так или иначе, князь попытается добиться, чтобы вы молчали.
— А если он меня убьет? — вздрогнул Рябушинский. — Развоплотит, и все. Он же некромант.
— Придется рискнуть, Петр Павлович. А Тайная служба устроит засаду неподалеку от вашей могилы. Тут как раз пригодятся плащи скрытности. Уверен, мы успеем вовремя остановить Долгорукова.
— Я боюсь, — признался бывший оберпрокурор. — Вы плохо знаете Кольку. Да, мы с ним дружили, но я видел, как безжалостно он расправляется с теми, кто идет против него. К тому же, он некромант, а я просто призрак. Я даже защититься от него не смогу.
— Понимаю вас, — кивнул я, — тогда есть второй вариант.
— Какой? — жадно спросил Рябушинский.
— Ничего не делать, — улыбнулся я, — просто положиться на милость судьбы и сентиментальность вашего бывшего друга. Кто знает, может быть, он вас и пожалеет.
— Но с его величеством я поговорю в любом случае, — сухо сказал Зотов. — Это не та информация, которую можно утаивать от императора.
— Согласен с вами, Никита Михайлович, — кивнул я. — Разумеется, император примет меры, чтобы ограничить влияние Долгорукова. А Долгоруков, как вы сами сказали, далеко не дурак. Он сразу догадается, откуда дует ветер.
— Получается, никакого второго варианта у меня и нет? — пробормотал Рябушинский.
— А его никогда нет, — с сожалением ответил я. — Либо вы боретесь со своими страхами, либо эти страхи пожирают вас. Соглашайтесь на мое предложение, Петр Павлович. Тайная служба сделает все возможное, чтобы защитить вас.
— Я согласен, — помедлив ответил Рябушинский. — Но как мне связаться с Долгоруковым? Написать ему письмо? Или послать кого-то?
— Детали мы обдумаем вместе, — успокоил я призрака.
Но тут Никита Михайлович сделал предостерегающий жест рукой.
Он прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то, затем посмотрел на нас.
— На ловца и зверь бежит, — сказал он. — Мои ребята сообщили, князь Долгоруков только что подъехал к входу на кладбище и идет прямо сюда.
Глава 19
— Не вовремя Долгоруков здесь появился, — скривился Никита Михайлович. — Придется действовать сходу.
— А зачем? — возразил я. — Давайте спрячемся и посмотрим, что будет делать Долгоруков. Вряд ли он решил просто прогуляться ночью по кладбищу.
— Да куда здесь спрячешься, — автоматически возразил Зотов, а сам уже бросил задумчивый взгляд на решетку склепа.
— Сюда, сюда! — торопливо закивал Рябушинский. — Здесь места всем хватит.
Чего у Зотова не отнимешь, так это его умение мгновенно принимать решения.
— Леонид Францевич быстро — в склеп, — скомандовал он, а сам уже вцепился в замок, который запирал решетку.
Миг, и замок громко хрустнул в ладонях Зотова и открылся.
— Бегу, — кивнул Щедрин, защёлкивая саквояж.
Я последним нырнул в затхлую темноту склепа и задвинул за нами решётку.
— Надеюсь, я ничего не забыл, — пропыхтел Леонид Францевич.
— Даже если что-то забыли, будем надеяться, что Долгоруков в темноте ничего не заметит, — успокоил я его.
Теперь я хорошо понимал, почему бывший обер-прокурор Рябушинский выбрал для своего проживания именно этот склеп. Через решетку отлично просматривалась его собственная могила и надгробие из желтоватого мрамора.
— Тихо! — шикнул Зотов. — Он идет!
Разноцветные камни дорожки зашуршали под неторопливыми шагами. Их сопровождало ритмичное постукивание. Я разглядел в темноте невысокую прихрамывающую фигуру, которая медленно приближалась к могиле Рябушинского. Князь Долгоруков был стар. При ходьбе он опирался на тяжелую трость, она-то и постукивала по камням.
В свободной руке Долгоруков держал небольшой чемоданчик. Князь был совершенно один. Если охранники и приехали с ним, то они остались у входа на кладбище.
— С ним никого нет, — словно угадав мои мысли, подтвердил Никита Михайлович. — Похоже, князь не хочет, чтобы кто-то узнал о его поездке на кладбище.
— Нам это только на руку, — согласился я.
Тем временем Долгоруков добрался до могилы Рябушинского и поставил свой чемоданчик на тот самый столик, где минутой раньше стоял саквояж Леонида Францевича.
— Может быть, он хочет просто со мной поговорить? — с надеждой предположил призрак Рябушинского. — В конце концов, мы же столько лет дружили. Согласен, Николай втянул меня в неприятную ситуацию, но, может быть, у него попросту не было выбора.
— Тише, — прошипел Зотов, — не обязательно обсуждать это сейчас.
Наша часть склепа находилась в шагах в двадцати от могилы, поэтому князь Долгоруков не услышал наше перешептывание. Постояв возле могилы, он щелкнул замками своего чемоданчика.
В темноте я не мог разглядеть, что именно князь достает из него. Но по движениям Долгорукова догадался, что он готовится к обряду вызова призрака.
Двигался Долгоруков очень уверенно. Я заметил, что ему довольно тяжело нагибаться — наверное, из-за больной ноги. Но при этом князь никуда не торопился и не пытался сделать так, чтобы его не заметили. Он чувствовал себя хозяином на кладбище.
Как и Леонид Францевич, Долгоруков разложил вокруг могилы Рябушинского пучки полыни. Затем высыпал на могильный холм ритуальную золу и плеснул несколько капель раствора призыва.
В воздухе ощутимо повеяло холодом. Я услышал, как тяжелые дождевые капли падают в траву, а где-то вдалеке пророкотал гром.
— Петя! — негромко, но властно позвал Долгоруков. — Выходи, поговорим.
Он раскинул руки, и дождь тут же усилился. Ветер окреп, и ледяные капли теперь залетали в склеп через решетку.
— Выходи, Петя! — повторил Долгоруков. — Я хочу тебя видеть.