— Лучшее средство против големов! — подмигнул он мне. — Смотрите, Александр Васильевич!
С этими словами Щедрин размахнулся и силой всадил нож в шею голема, угодив как раз в основание черепа. Нож по рукоять вошел в глиняное тело.
Голем вздрогнул и замер. Призрак Рябушинского вылетел из него, словно ошпаренный и возмущенно заплясал в воздухе.
— Вы убили меня! — завизжал он, показывая пальцем на Щедрина. — Вы убили меня! За что?
— Я убил не вас, а кустарную поделку некроманта, — усмехнувшись, ответил Щедрин. — Вашему призрачному существованию ничто не угрожает, а эта глиняная мерзость нам не нужна.
Словно услышав Щедрина, голем еще раз вздрогнул и завалился набок, его голова отвалилась от туловища и откатилась в сторону. Демоническое зеленое сияние в глазах потускнело, но не погасло совсем. Мощные ладони голема разжались, и князь Долгоруков, всхлипнув, втянул в себя воздух.
— Не добивайте это чудовище! — торопливо выкрикнул Зотов, оценив ситуацию. — Пригодится в качестве улики.
Князь Долгоруков все еще елозил на спине, бессмысленно загребая руками жидкую грязь. Он смотрел то на меня, то на Никиту Михайловича. Я с содроганием увидел, что взгляд старого некроманта пылает звериной ненавистью.
— Вы! — прохрипел он. — Вы!
Затем судорожно закашлялся, выгнулся и выплюнул комок глины.
— Поднимайтесь! — скомандовал Зотов, грубо хватая князя за шкирку. — Господин Долгоруков, вы арестованы за применение запрещенной магии.
Он рывком поставил князя на ноги и защелкнул на его запястьях магические кандалы.
Затем на секунду прикрыл глаза. Наверное, посылал зов своему помощнику.
Я с любопытством смотрел на перемазанного в земле могущественного князя.
— Зачем вы все это затеяли, Николай Александрович? — спросил я. — Не хотели, чтобы Кораблёв вернулся в Столицу? Неужели вы так его ненавидите?
— Кораблёв? — кривя тонкие губы, переспросил Долгоруков. — Да при чём здесь он? Это вы во всём виноваты, Воронцовы!
Он выразительно плюнул мне под ноги.
— Хотели захапать себе Место Силы? Ничего у вас не выйдет. Все равно не выйдет. Ненавижу.
— Тихо, — одернул его Зотов, открывая глаза.
Озабоченно глядя на нас, Никита Михайлович сообщил:
— Ректор Собакин нашелся. Пробрался в гостиницу «Грифон» и с ножом напал на Кораблёва.
— Кораблёв убит? — не веря своим ушам, спросил я.
— Целёхонек, — ухмыльнулся Никита Михайлович. — Не зря я приставил к нему наблюдение. Мои ребята успели перехватить Собакина.
Глава 20
Меня разбудило осторожное прикосновение рыжих кудряшек к моей щеке.
— Ты проснулся? — обрадовалась Лиза, увидев, что я открыл глаза.
— Ага, — улыбнулся я, с удовольствием потягиваясь на свежих простынях.
Настоящее блаженство — проснуться в своей постели после того, как полночи хлюпал по кладбищенской грязи.
— Тогда я сварю тебе кофе, — целуя меня, заявила Лиза, — и попрошу Прасковью Ивановну поторопиться с завтраком.
Она исчезла за дверью, а на кровать мягко вспрыгнул Уголек.
Магический кот потоптался по одеялу, устраиваясь поудобнее, а затем улегся прямо на моей груди, глядя мне в лицо не мигающим взглядом зеленых глаз.
— Я чувствую, что вчера ты стал свидетелем удивительных событий, — раздался в моем сознании мурлыкающий голос. — Расскажешь?
— Дождись завтрака, — вслух ответил я. — Уверен, Лизе тоже будет интересно послушать. А я терпеть не могу повторяться.
— Вспомни, что я тебе говорил, — невозмутимо возразил кот. — Тебе нужно больше практиковаться в общении с магическими существами. Скоро это умение тебе пригодится.
— Почему ты так уверен? — удивился я.
— Не знаю, — честно ответил Уголек. — У меня есть предчувствия, а предчувствия никогда меня не обманывают. Кстати, тебе совершенно не обязательно говорить вслух. Просто вспоминай, а я почувствую твои мысли. Мы, коты, очень чуткие животные.
Вылезать из кровати прямо сейчас не хотелось, поэтому я не стал спорить с магическим котом. Снова закрыл глаза и принялся вспоминать, чем закончился долгий вчерашний день.
Облепленного жидкой грязью князя Долгорукова подхватили под руки двое сотрудников Тайной службы. На запястьях некроманта уныло позвякивали магические кандалы.
— Старый пройдоха! — злобно прошипел ему в лицо Рябушинский. — Как ты мог так поступить с моим телом? Убийца!
Но Долгоруков не обратил на бывшего приятеля никакого внимания. Он смотрел только на меня, и в его бесцветных глазах полыхала дикая злоба.
— Род Долгоруковых никогда не простит тебя, Тайновидец, — заявил он. — Воронцовы всегда будут нашими врагами.
— Грустно это слышать, — вежливо ответил я, — но мы уж как-нибудь это переживем.
— Вы еще столкнетесь с последствиями, — прорычал князь, — и пожалеете, что затеяли эту экспедицию без нас. Воронцовы никогда не станут выше Долгоруковых. Даже не надейся.
— Уведите его, — махнул рукой Никита Михайлович, озадаченно глядя на останки глиняного голема.
Дождь хлестал по неподвижной грузной фигуре, постепенно смывая с неё глину. Никита Михайлович нашёл взглядом своего помощника.
— Артём Сергеевич, отыщи-ка где-нибудь носилки. Нужно погрузить это чудовище в мой мобиль.
— Зачем возиться с носилками, Никита Михайлович? — удивился Щедрин. — Голем прекрасно дойдет до мобиля своими ногами.
Расстегнув саквояж, Леонид Францевич достал из него пару чистых перчаток. Затем бережно подхватил оторванную голову голема и приставил её к оплывшей шее. Он несколько раз повернул, вдавливая голову в плечи, а затем бесцеремонно щелкнул голема по покатому лбу.
Тусклое зеленоватое сияние в глазницах монстра стало ярче. Голем завозился в грязи, тяжело выпрямился и застыл, глядя на эксперта.
— Вот, пожалуйста, — удовлетворенно кивнул Щедрин. — Теперь он выполнит все мои указания. Удивительно удобное существо.
— Между прочим, вы только что применили запрещенную магию, — заметил Зотов.
— Так это же для пользы дела, — благодушно улыбнулся Леонид Францевич.
— Надеюсь, это чудовище и в самом деле будет вас слушаться, — хмыкнул Никита Михайлович. — Ладно. Ведите его к моему мобилю. И не забудьте что-нибудь постелить на сиденье.
— А как же я? — растерянно глядя на нас, спросил Рябушинский. — Я же не могу остаться здесь без своего тела, совсем один.
— И не нужно, — усмехнулся Никита Михайлович. — Вы поедете с нами, господин Рябушинский. Поживете в камере управления, пока не закончится суд над князем Долгоруковым. Я даже могу разместить вас в соседних камерах. Будете перестукиваться со старым приятелем.
— Нет уж, — решительно отказался Рябушинский, — поселите меня подальше от него. Не хочу его видеть.
Призрак подлетел ко мне.
— Удивительно ловко вы распутали это дело, господин Тайновидец, — сказал он. — И меня спасли. Вам бы в полиции служить. Лет через пять станете полицмейстером, я вам точно говорю.
— Благодарю вас, но я как-нибудь обойдусь, — улыбнулся я. — Мне вполне хватает своих дел.
Дождь наконец-то перестал, но холодный ветер не унимался, и промокшая насквозь одежда неприятно липла к телу. На секунду я искренне позавидовал глиняному голему. При всех его недостатках голем совершенно не чувствовал холода. Он равнодушно шагал вслед за Щедриным, неуклюже ступая по кладбищенской дорожке глиняными ногами.
Князя Долгорукого усадили в мобиль. Напоследок он снова пронзил меня ненавидящим взглядом, а затем мобиль мягко тронулся, увозя старого некроманта к новой безрадостной жизни.
— Поедемте с нами, Александр Васильевич, — предложил Зотов. — Доберемся до управления, обсохнем и выпьем горячего кофе. А потом я отвезу вас домой.
— Благодарю вас, Никита Михайлович, но лучше уж я сразу отправлюсь к себе на Каменный остров, — отказался я. — Уверен, теперь вы обойдетесь без моей помощи.
— Надеюсь, — жестко усмехнулся Зотов, протягивая мне руку. — Невероятная история, Александр Васильевич. И все-таки мы её распутали.
— Невероятная, — согласился я.
Затем Тайная служба уехала, и я остался один возле ограды Смоленского кладбища. Повернул за угол и неторопливо пошел вдоль темных домов, ища незапертую дверь. Наконец, один из подъездов сжалился надо мной.
Дверь скрипнула, открываясь. Я зажмурился, шагнув вперед, и оказался в собственной прихожей.
Мокрая одежда грязным комом упала на пол. Встревоженно прочитал Игнат. Радостной скороговоркой тараторила Лиза. Почти не слушая их, я поднялся по скрипучей лестнице, добрался до ванной и замер, блаженствуя под горячими струями воды.
Мне казалось, что вода смывает с меня не только грязь, но и липкое ощущение кладбища, холод запрещенной магии и ненависть князя Долгорукова.
— Удивительная история, — одобрительно проурчал Уголёк. — Скажи, а кошмары тебе сегодня не снились?
— Не помню, — признался я. — Кажется, что-то такое было.
— Это потому, что ты улегся спать без ужина, — авторитетно заявил кот. — Когда я засыпаю на голодный желудок, мне всегда снятся кошмары.
— И когда это было в последний раз? — засмеялся я.
— Давно, — признал Уголёк. — Прасковья Ивановна следит, чтобы в моей миске всегда был свежий паштет. А тебе она, между прочим, варит манную кашу. Я сам видел.
— Манная каша, — мечтательно улыбнулся я, — как в детстве. Это очень вкусно, особенно, с вареньем.
— Ну, не знаю, — не согласился со мной магический кот. — Мясной паштет все же лучше.
Он потянулся и широко зевнул, показав розовый язык.
— Ты все-таки вставай. Дай мне вдоволь поваляться на кровати.
— А я разве тебе мешаю? — удивился я. — Валяйся себе на здоровье.
— У тебя в животе урчит от голода,— снова зевнул кот.
В дверь заглянула Лиза.
— Завтрак готов, — громко объявила она.
— Манная каша? — улыбнулся я.
— Да. А откуда ты знаешь? — удивилась Лиза.