Я их понимал. С виду — настоящий арсенал.
— Откуда? — спросил Миша.
— Я слишком часто бывал на войне, там стал параноиком. И слишком мутные оттуда потянулись знакомства. Лучше вам всем не знать.
— Ответ убедительный, — согласился Миша.
«Разбирайте, кому что нравится», — хотел было сказать я, но тут заметил кое-что такое, чего я в кессон не закладывал…
Задвинутый глубоко назад — так, что не сразу увидишь, — лежал здесь «чемодан». Он же фельдъегерский контейнер. С глубочайшим изумлением, на миг потеряв связь с реальностью, смотрел я на этот продукт высоких технологий.
— Я его сюда спрятал, — послышался голос Марика. — После того, как они твой участок обшмонали, перетряхнули и убрались. Решил — надёжнее места нет. И, кстати, «лимонками» мы с Искандером здесь же прибарахлились.
— Извините, — зачем-то сказал Искандер.
Всё стало ясно: и какого рожна мы сюда пёрлись, и почему попали в засаду. Паззл сложился.
Оставалось неясным последнее: чего, собственно, хочет Марсель?
Именно в этот драматический момент сосед дядя Витя и побежал с топором на обидчиков, которым элитное яблоко показалось кислым, а те, защищаясь, открыли пальбу.
Засада была раскрыта. Бойцы, прятавшиеся по соседям и запугавшие их до смерти, выдвинулись в нашу сторону. Хотя какие бойцы из бандюков, только слово святое пачкать. Опера выхватили свои табельные, однако я остановил их. Схватил новенькую «ксюху», лежавшую в кессоне поверх всего, воткнул магазин, дослал патрон, высунулся над бочкой и стрелял до тех пор, пока рог не опустел. Вариант психической атаки.
Они мгновенно залегли, а когда я закончил, рванули назад. Не ожидали, видать, такой огневой мощи в занюханной деревеньке.
Знали бы, что, кроме АК, у меня есть пулемёт Калашникова, СВД и запасец гранат, сразу бы обделались. Ну а если б прознали, что в комплекте ко всему перечисленному имеются «ночники», то бишь прицелы ночного видения, ещё и маму бы позвали…
Таким вот макаром война пришла уже непосредственно в мой дом.
Марик с Ортисом, вытащив «чемодан» и раскрыв его, как книгу, чего-то там с ним химичили, торопясь и переругиваясь. Цифровой ключ торчал из гнезда возле ручки. Внутри устройства обнаружился небольшой экран и даже клавиатура. Устроил я их в самом безопасном месте времянки: с одной стороны печка-буржуйка, с трёх других сторон — стальные стены.
Сбоку из «чемодана» вылезала телескопическая антенна с симпатичной тарелочкой у основания. По словам Марика — для связи со спутником. С каким спутником, зачем, я не вдавался. Что-то у ребят не получалось, это было главным. А наше дело было — оберегать их и давать спокойно работать.
Я не сразу разобрался, кто нас окружил и кто явился по нашу душу. Пока разбирался, бой местного значения разгорелся не на шутку. Васин обнаружил СВД и вспыхнул, ну чисто солнце.
— Весло… — произнёс он с неподдельной нежностью.
— Владеешь? — спросил я его.
— А то! Учился на снайпера.
— Воевал?
— Во Второй, когда Грозный брали.
Я отправил его на крышу дома. СВД была с инфракрасной оптикой, с пламегасителем. Вещщщь!!! «Стреляй, только когда огонь с их стороны, а то засекут и снимут». «Не учите учёного», — проворчал он. «И личная просьба, — сказал я. — Бей на поражение, а не на уничтожение. Нам не нужны их смерти». «Понял, командир», — шутливо взял он под несуществующий козырёк и ловко полез на крышу. Мне даже захотелось с ним поменяться, но…
Моё дело было — пулемёт. Из присутствующих только я имел соответствующий опыт.
Да и секреты моей времянки только мне были известны. Задние и боковые стены я в своё время сделал из той же стали, что и кессон. Как чувствовал, что когда-нибудь воевать придётся. Обшил досками и гипсокартоном, чтоб в глаза не бросалось. В задней стене устроил окно в виде сдвигающейся шторки — на самом деле, узкая бойница, а не окно. А в крыше — люк на петлях, как в танке.
Вот и открыл я эту бойницу, и люк открыл, подставив стол. Прыгал с пулемётом туда и обратно, стреляя попеременно с двух точек.
Остальные мои бойцы разобрали более привычное оружие — «калаши» и гранаты.
Ох и наделали шума эти гранаты, пока не закончились! У бандюков настоящая паника началась. Ещё бы пяток — свинтили бы на фиг, зуб даю.
Вообще, трудно это описать, как и любую перестрелку. Хаос, пороховой дым да мат столбом. И в ушах вата. Всё быстро, реактивно, и при том страшно медленно, как в киселе.
Вряд ли нападавшие ожидали серьёзного сопротивления. Три опера с их жалкими табельными пукалками, два неубедительных юнца, компьютерщик и старик. Численное превосходство — раза в четыре, а если считать только оперов — то раз в десять. Огневое превосходство (как им казалось) стремится к бесконечности.
А у меня — кессон с арсеналом. А у меня «ночники», которых хватило почти на всех (Марика с Ортисом вычёркиваем).
Именно в ИФК-монокуляр я и разглядел шевроны на рукавах их курток…
Охранное агентство «Верность»!
Давно было ясно, что контора эта из числа сумрачных, имеющих развитую теневую сторону. Такие всегда были, есть и будут. Часть их сотрудников — обычные охранники, занимавшиеся рутиной, слыхом ничего не слыхивавшие и глазом ничего не видевшие. Но другая часть — чёрная гвардия, получавшая раз в пять больше (плюс премии) и готовая выполнять любую работу. Любую — без исключений. Как сейчас, с нами.
К тому моменту, как я сообразил это, Васина, сумевшего вывести их строя человек десять, заметили и подстрелили. Раненый, он спустился вниз, в конце спуска сорвался и упал, но винтовку не выпустил. Легко зацепило ещё двоих: Мишу и Искандера. Перевязать бы их, да нечем было и некогда. Пулемёт мой перегрелся, хоть яичницу жарь. Я никого вроде бы не подстрелил, хотя можно разве в этом быть уверенным? Моей заботой было не подпустить зверьё с этой, весьма уязвимой для нас стороны.
И вот я разглядел шевроны…
— Стоять!!! — заорал я во всю глотку. Голос потеряю — неважно, нужна была пауза. — Никому не стрелять! Мужики из «Верности», я звоню вашему шефу! Отдохните, мужики!
Они услышали, и наступила удивительная, волшебная тишина.
Я позвонил Сквознякову: его номер был вбит в моем телефоне ещё с Кремля. Он отозвался сразу.
— Патрон, — сказал я, — к чему такие сложности? Люди отличаются от животных тем, что всегда могут договориться.
— Ты о чём, Есенин?
— Да хоть Чухов. Отзовите ваших шакалов, мы ж их всех перестреляем.
— Почему — моих?
— Ой, только не вешайте мне лапшу, что агентство «Верность» принадлежит Финкелю! Или, ещё смешнее, Рефери! Оно ваше, не знаю, через сколько подставных фирм, но ваше.
— Почему отозвать? Мне видится, это они вас перестреляют. И заберут то, что принадлежит Феднефти.
— Я, собственно, позвонил предупредить вас, что фотографию от господина Финкеля я сжёг. Предварительно запомнив, что на ней изображено. А ещё мой сын, из-за которого, как я понимаю, вы и настаивали на моём участии в деле, в любую секунду готов уничтожить «чемодан». Может, передумаете насчёт шакалов?
Он думал, вернее, с кем-то совещался, прижав пальцем микрофон.
— «Чемодан» жгите, если не жалко. У меня уже есть свой.
— О, так Рефери у вас? — искренне обрадовался я. — Надеюсь, кровь из него уже выпущена?
— А это не ваше дело, Чухов. Фотографию запомнили не только вы, но и ваш сын. Одного из вас мы получим живым, командир дал мне гарантию. И тот из вас двоих, кому повезёт, всё мне расскажет. Надеюсь, вы не питаете иллюзий, что сможете отмолчаться или соврать?
— Сквозняков, мы до сих пор никого из твоих не убили, по крайней мере специально. Таков был мой приказ. Я знаю, командир группы нас сейчас слышит. Командир, если твой патрон не вернётся в разум, будет много «двухсотых», это я гарантирую. Боезапаса у нас хватит. Решай.
— Всё решено, — зло отрубил Сквозняков и отключился.
Фотография, сделанная полароидом, валялась на полу времянки. Я поднял её, посмотрел. Сфотографированы были два разжатых пальца. «Ножницы». Получается, Финкель из «Ойло-Союза» повторил свой первый ход, которым он проиграл. Да уж, психологам это о многом бы сказало… Я достал зажигалку и поджёг карточку. Держал её в руке, поворачивая, пока не остался крохотный кончик.
— Папа, есть контакт! — заорал Марик и чуть не запрыгал от радости.
— Какой контакт?
— Вошли в систему спутника, — пояснил Ортис.
— Ещё несколько секунд… — пробормотал Марик. И вдруг воскликнул в полном изумлении: — Вот это да! Папуля, ты должен это увидеть.
— Ребята, — сказал я всем своим. — Они пока молчат, но это потому, что я ихнего командира слегка подраскачал. Думаю, его или спрессуют, или заменят, так что это ненадолго. Не расхолаживайтесь.
Я подошёл в «чемодану». На экране висела карта России.
— Смотри, — показал Марик. — Зелёные точки — это другие контейнеры.
— Так много?
— Вот именно! Давай укрупним. В Казани — три экземпляра. В Нижнем — три. Во Владике… В Новосибирске… В Сочи… Само собой — в Питере…
— В Москве сейчас сколько осталось?
— Минуту… Два, включая мой. Второй — который у Босса.
— Можешь ещё укрупнить? Где конкретно этот второй?
Марик дал максимальный масштаб. Всмотрелся и отвалился от экрана, довольный, как кот:
— В небоскрёбе Феднефти. Точнее, сказать нельзя, но в их здании — факт.
— Что ты собираешься делать теперь?
— Уничтожить контейнеры, — пожал он плечами, словно сказал что-то совершенно очевидное. — Введу код самоуничтожения. Сожгу их все, кроме нашего. Включая тот, который у Сквознякова.
— Ну так чего ты ждёшь?!! — рявкнул я на него. — Действуй, пока тихо!!!
— Витя, держи настройку, — тихо проговорил Марик. — Ввожу первую цифру…
Дальше я не прислушивался.
На участке Глашки вдруг грянул взрыв. Оказалась, у неё за теплицами прятался микроавтобус; и вот этот продукт современного автопрома взлетел на воздух, разбрызгивая в стороны шикарные огненные капли.