Второй навык первооткрывателя. Вопросы
Сомневайтесь в несомненном.
«Есть вопросы?» Большинство из нас слышали эту фразу сотни, если не тысячи раз. Зачастую ею завершают презентацию или совещание, и многие из нас, услышав ее, тянутся на выход, потому что не видят в ней открытого приглашения действительно задавать вопросы. Но бывает, что вопросы действительно есть: почему дела обстоят именно так и как можно сделать по-другому? Но вы эти вопросы не задаете. А это необходимо. Если бы рядом с вами находились подрывные инноваторы, они заполонили бы все и вся вопросами на размышление. Почему? Потому что задавать вопросы – это их способ работы. И это созидательный катализатор для остальных умений первопроходца: наблюдения, нетворкинга и экспериментирования. Инноваторы задают очень много вопросов, чтобы лучше понимать, что есть и что могло бы быть. Они пропускают хорошие удобные вопросы и предпочитают безумные, подрывающие status quo и часто угрожающие балансу сил своей нетипичной остротой и частотой.
Вспомните Орит Гадиеш, председателя совета директоров Bain & Company, известную своей взыскательностью и изобретательностью. В детстве в Израиле ее интересовало буквально все, и она «задавала по сто вопросов». Родители настраивали ее задавать вопросы и на занятиях в школе, и она так и поступала. В восьмом классе учитель написал ей в тетради: «Орит! Всегда задавай по два вопроса и даже по три, по четыре. Будь всегда любознательной». Прочтя послание учителя, Гадиеш впервые подумала, что «задавать вопросы – это настоящий путь, которым можно следовать». Позднее, став взрослой, она избрала тот же подход, чтобы совместно с коллегами вырабатывать предложения для клиентов в Bain, она поняла, что «задавать клиентам массу вопросов – очень важно для поиска мощных решений».
В начале 1980-х Гадиеш только окончила магистратуру и была в консалтинге новичком. Ей поручили работу с компанией из сталелитейной отрасли – чтобы выстоять в конкуренции, клиенту нужно было найти варианты снижения издержек. Когда она впервые приехала на предприятие, исполнительный директор компании, мужчина за шестьдесят, посетовал, что женщины в их отрасли – к несчастью. Ничуть не растерявшись, она активно двигалась к решению клиентских проблем, задавая вопросы, почему компания действует именно так. На тот момент существовало два способа производства стали: стандартный процесс разливки стали в изложницы или же (и тогда это была новая технология) непрерывное литье, при котором в буквальном смысле сталь подается непрерывно и нарезается на слябы.
Гадеиш прочла о технологии непрерывного литья и увидела в этом хороший потенциал. Тогда она отправилась в Японию, чтобы лично понаблюдать за процессом. Покидала страну она в полной уверенности, что новый подход может принести существенную пользу для клиента, с которым она работала. Но руководство клиента и служба продаж твердили, что не могут так работать, потому что у них выпускается 350 наименований продукции и при таких масштабах ассортимента невозможно обеспечить непрерывное литье стали с одновременной подачей стали и других составляющих сырья. «Со стороны клиента была абсолютная непреклонность и полная уверенность, что пойти на такие изменения невозможно», – рассказала нам Гадеиш.
И вот где идеально пригодилось умение Гадеиш задавать вопросы. Она стала ездить к покупателям и выяснять: «Вам действительно нужно 350 видов продукции? Зачем вам все 350 позиций?» Первый автоматический ответ был «да», но когда она начинала выяснять дальше, становилось ясно, что покупатели не вполне понимают стоимостные преимущества технологии непрерывного литья, которая дает уникальную возможность добавлять в процессе дополнительные (менее дорогостоящие) материалы. С клиентом и покупателями Гадиеш в буквальном смысле прорабатывала все 350 продуктовых наименований и выясняла: «Зачем вам эта позиция? В чем ее важность?» – чтобы понять, для чего выпускалась каждая единица продукции.
Собрав массу информации с помощью нескольких простых вопросов о причинах существования каждого отдельного продукта, Гадиеш перешла к следующему этапу – от того, что есть, к тому, что могло бы быть. Она углублялась все дальше на «подрывную» территорию, докапываясь до сути: «Что, если мы сократим имеющийся ассортимент на 90 %?», «Что, если мы благодаря сокращению ассортимента перейдем на технологию непрерывного литья?», «Как можно максимально увеличить использование добавочных экономичных материалов при отливке стали?». Довольно скоро в руководстве сталелитейной компании увидели, что уменьшение числа продуктовых наименований с 350 до 30 не только возможный, но и наиболее рентабельный вариант действий, так как дает компании конкурентное преимущество в тех сегментах, где она действительно встречает конкуренцию. Это позволило добавлять в процессе непрерывного литья другие материалы вроде алюминия (что помогало снизить издержки) и при этом соответствовать запросам большинства ключевых покупателей. Компания (на тот момент – предприятие чуть более чем на миллиард долларов) построила новые производственные мощности и быстро вырвалась вперед, обогнав американских конкурентов.
Умение Гадеиш генерировать новые находки во многом сводится к ее умению разобраться в том, что есть на данном этапе, и далее отодвигать границы с помощью неуклонных провокационных вопросов, что могло бы быть. По сути, она уверена, что свойство «всю жизнь упорно ставить вопросы, и особенно непростые, с подвохом, – это главная определяющая ваша черта как человека и как лидера».
Она поделилась с нами, как на недавнем совещании с несколькими руководителями государств и представителями бизнеса поинтересовалась: как же так, почему ОНИ не задавались вопросами о ключевых установках их текущего курса. Один из исполнительных директоров признался: «Когда рядом вы, мне не обязательно задавать фундаментальные вопросы, ведь я знаю, что они непременно прозвучат». Ее врожденный инстинкт все время спрашивать помогает ей успешно вести вперед Bain Consulting вот уже почти двадцать лет. Неудивительно, что в одной из клиентских компаний стального сектора ей подарили шляпу с гравировкой: «Немного света озарит наш путь». В этой фразе обыгрывается не только ее имя, Орит, в переводе означающее «свет», но и ее просветляющие вопросы, которые помогли трансформировать бизнес.
Что такое «задавать вопросы»?
Вопросы заключают в себе большой ресурс для культивирования творческих находок. Это было уже давно известно Эйнштейну, ведь он часто повторял одну фразу: «Если бы я знал правильный вопрос… Если бы я смог задать правильный вопрос…»[22] Неудивительно, что он пришел к выводу: «Правильная постановка задачи часто важнее, чем решение». И чтобы находить новые вопросы при выработке решения, «необходима фантазия». В своей книге «Практика менеджмента» Питер Друкер также говорит о силе наводящих провокационных вопросов, отмечая, что «самое важное и сложное не в том, чтобы найти правильные ответы, а чтобы подобрать правильный вопрос. Ведь мало что столь же бесполезно, а то и опасно, как верный ответ на неверный вопрос»[23]. Недавнее исследование Михая Чиксентмихайи подтвердило эти индивидуальные убеждения. В нем были сделаны выводы, что нобелевские лауреаты намного успешнее совершают открытия, когда им удается найти вопрос, переформатирующий стоящую перед ними задачу[24]. Наше исследование также показало, что подрывные инноваторы в своем деле тоже полагаются на конструирование правильных вопросов. Формулирование вопросов – это не модное интеллектуальное упражнение для инноваторов, это их способ жизни. Мы выяснили, что у инноваторов вопросов не просто больше, чем у остальных, – их вопросы более острые и провокационные. (Инноваторы, которые были «абсолютно согласны» с формулировками: «Я часто задаю вопросы, которые идут вразрез status quo», – создали вдвое больше новых проектов, чем те, кто выбирал вариант «согласен».) Среди всех рассмотренных нами типов инноваторов больше всего задействовали технику вопросов для достижения результатов те, кто занимается разработкой новых продуктов, далее идут создатели стартапов, предприниматели в корпорациях и, наконец, новаторы процессов. (См. рис. 3-1.)
Рисунок 3-1. Сопоставление вопросных навыков для разных типов инноваторов и неноваторов
Позиции исследования:
1. Задает информативные вопросы «что, если», которые ведут к поиску новых рубежей.
2. Часто задает вопросы вразрез status quo.
Так, Алан Лафли, задавая вопросы, добился кардинальных изменений в Procter & Gamble (P&G). Очень часто обсуждения и совещания Лафли начинал с вопросов: «Кто ваш покупатель в этом сегменте? Что ему необходимо? Что вы о нем знаете? Какого рода опыт они хотят получить? Чего, по его мнению, не хватает?» Или же, работая с категориями, Лафли часто уточнял: «Насколько хорошо вы представляете себе разные покупательские сегменты – не в демографическом, но в психографическом плане? Что нам известно об их самых больших потребностях, которые на сегодня не осуществлены? Что их больше всего огорчает сегодня?»
Составив полное представление о том, что есть, Лафли переключался в режим вопросов «что, если», чтобы находить клиентоцентричные варианты инноваций. Например, обсуждая с кем-то науку и технологии или потребность в новом продукте, он спрашивал: «А какие есть аналоги или альтернативы в мире? Где еще мы можем получить то, что нам нужно? Кто в P&G – мысля в масштабах всех бизнес-подразделений или за пределами P&G – мог бы помочь нам получить необходимое в рамках заданных временны́х и расходных параметров, которые мы хотим видеть?» И самое главное: Лафли постоянно искал нелогичные вопросы. Вместо того чтобы спрашивать: «Как мы можем помочь нашим клиентам поддерживать в чистоте пол и туалеты?» – он скорее задумывался: «Как мы можем вернуть нашим покупателям утро субботы?» Такую постановку вопроса он считал более продуктивной в плане поиска новых идей для разработки новых продуктов и услуг, которые потребители захотят «нанять» для выполнения домашней работы. Неудивительно, что еженедельный вопрос Лафли к самому себе звучит так: «Чем я решу заинтересоваться утром в понедельник?»[25]
Как задавать подрывные вопросы
Инноваторы постоянно бросают вызов коллективной мудрости. Аарон Гаррити, основатель инновационной компании в области здорового питания XANGO, объясняет это очень просто: «Я задаю вопросы, всегда задаю вопросы, с самым решительным, революционным настроем». Острые вопросы инноваторов сметают существующие пределы, установки и границы. Инноваторы не оставят ни клочка земли нераспаханным. Беседуя с подрывными инноваторами, мы обратили внимание не только на количество и частоту вопросов, но и увидели еще одну закономерность. Они начинают с глубоководной разведки на тему «что есть сейчас» и взлетают в космос с не менее захватывающим поиском «как могло бы быть». Изучая существующую ситуацию на данный момент, они задают массу вопросов «кто», «что», «где», «когда» и «как» не хуже лучших в мире журналистов и следователей, чтобы докопаться до глубины – и, действительно, «как будто здесь мы впервые» (как писал поэт Т. С. Эллиот):
Мы не оставим исканий,
И поиски кончатся там,
Где начали их; оглянемся,
Как будто здесь мы впервые.
Кроме того, они задают вопросы «что вызвало», чтобы понять причины, по которым все именно так, как есть. В совокупности они помогают описать территорию (физически, интеллектуально и эмоционально) и обеспечивают стартовую площадку для следующей серии исследований. Чтобы взорвать, всколыхнуть почву, инноваторы пробивают status quo вопросами «почему», «почему нет» и «что, если», находя таким образом нелогичные удивительные решения. Инноваторы постоянно задают мощные ресурсные вопросы – описательные или подрывные, – которые помогают видеть насквозь то, что скрыто за фасадом повседневной деятельности, и открывать доселе не существовавшее.
Опишите территорию
Инноваторы рассматривают мир как знак вопроса, они редко движутся на автопилоте и постоянно ставят под сомнение точность своих мысленных внутренних карт территории (будь то продукты, услуги, география, бизнес-процессы или бизнес-модели). Балансируя между верой и недоверием к своим внутренним атласам, лучшие инноваторы помнят, что их мировоззрение не есть фактическая территория. Подсознательно они задают огромное количество разных вопросов, чтобы составить полное представление о реальном положении дел, а затем активно изучают, что могло бы быть.
Открывать неожиданные нюансы подрывным инноваторам помогают самые разные вопросы о том, «что есть». Например, Пьеру Омидьяру пригодился опыт работы разработчиком ПО (до того, как он основал eBay): он научился спрашивать «что есть», изучая пользовательские интерфейсы и пытаясь упростить программы. (Его первый стартап был связан с разработкой жестового компьютерного приложения, позволяющего управлять компьютером с помощью ручки.) Заходя с «чистого листа», Омидьяр привычно наблюдает за другими (например, клиентами, заказчиками или поставщиками) и пытается понять: «Что они на самом деле здесь делают?» Затем он продолжает копать вглубь всевозможными «кто», «что», «где», «когда» и «как».
Доктор Уильям Хантер, создатель продукта и стартапер из канадской Angiotech Pharmaceuticals, интересовался нетрадиционными способами использования традиционных медпрепаратов. В конечном итоге он изобрел первый хирургический стент с лекарственным покрытием для предотвращения образования рубцовой ткани (покрытие снижает процент отказа по сравнению с непокрытыми стентами). Идея лекарственного покрытия пришла ему в голову после того, как он переформатировал постановку вопроса традиционных производителей в более продуктивную. Вместо того чтобы раздумывать над тем: «Как создать более совершенный стент?» – он мыслил в другом ключе: «Как реагирует на эти стенты организм и почему они не работают?» Его неутомимый поиск в итоге привел в начале 2000-х годов к созданию сенсационного продукта.
Выясняя, что есть, инноваторы глубоко копают в поиске ответов, что происходит здесь и сейчас, чтобы понять и ощутить, соприкоснуться с опытом других. В IDEO (и других дизайнерских компаниях) в ход идут вопросы о физических, интеллектуальных и эмоциональных условиях, позволяющие составить объемную 3D-картину о том, как действуют конечные пользователи. Скотт Кук из Intuit применяет тот же подход, задавая фундаментальные вопросы: «Где кроется реальная проблема?», «Чего человек пытается достичь?», «Что самое важное?» и, наконец, «Где на самом деле болевая точка?». Кук и другие инноваторы понимают, что их вопросы работают, когда вскрывается что есть, и появляется ощущение, каково это. Такая эмпатия обеспечивает глубокое понимание для вопросов «что послужило причиной» и «что, если».
Следующий шаг в понимании текущего положения вещей – задаться вопросами о причинно-следственных механизмах, чтобы выяснить, почему все именно так, как есть. В качестве иллюстрации Майк Коллинс, основатель и CEO Big Idea Group (BIG), занимающейся разработкой новых идей продуктов через собственную сеть изобретателей и дальнейшим запуском их на рынке, поделился примером, как, собственно, его эксперты формулируют задачу благодаря четкому пониманию отправных условий. Один изобретатель предложил BIG взять в разработку и, в перспективе, продавать 15-минутную карточную игру. Коллинс понимал, что игра в том виде, в каком она была преподнесена автором идеи, не пробьется на жестко-конкурентный рынок семейных игр. Но вместо того чтобы отправить автора восвояси в стиле Саймона Коуэлла (ведущий и судья шоу American Idol, Pop Idol, The X Factor UK и Britain’s Got Talent), Коллинс взял паузу и спросил: «Почему вы стали разрабатывать эту игру?» Автор идеи стал рассказывать, отвечая на серию подразумеваемых «кто», «что», «где», «когда» и «как», что у него трое детей («кто?»), но времени на то, чтобы побыть с ними дома («где?») после работы («когда?»), не остается. Он хочет поиграть с ними («что?») вечером, но на что-то вроде «Монополии» времени не хватит. Поэтому он придумывал развлечение минут на 15, которое позволило бы ему уделить немного внимания детям и провести с ними несколько счастливых минут вечером.
За вопросом Коллинса «что послужило причиной?» последовала серия ответов на негласные «кто», «что», «где», «когда», которые в итоге вывели компанию на создание успешной линейки игр 12 Minute Games, продаваемых в сети Target. Эти игры помогли решить вопрос, с которым сталкиваются многие семьи в конце дня или длинной трудовой недели, и находкой мы обязаны вопросам, выводящим на простые, но очень важные понятия о том, что на самом деле происходит в жизни автора идеи.
Нарушая уклад
После того как поле деятельности описано достаточно хорошо, чтобы четко себе представлять, что есть, инноваторы начинают искать новые и потенциально подрывные решения. Они переключают передачу с вопросов описательных на опрокидывающие, такие как «почему?», «почему бы и нет?» и «что, если?».
В поиске важных инсайтов инноваторы постоянно спрашивают «почему?» и «почему нет?». Джефф Джонс, основатель Campus Pipeline (сетевая платформа, интегрирующая ресурсы и коммуникации внутри университетских кампусов) и NxLight (IT-инструмент, позволяющий наладить простой и удобный механизм транзакций между компаниями за счет надежно выстроенного документооборота), отлично объясняет суть: «Когда понимаешь, что можно задавать вопрос «почему» еще как-то иначе и не удовлетворяться готовым ответом, получается очень интересно. Нужно лишь пойти немного дальше, продолжая еще и еще раз ставить вопрос по-другому». Именно так и действуют подрывные инноваторы, чтобы обнаружить новые идеи.
Взять, к примеру, Эдвина Лэнда, сооснователя Polaroid[26]. Когда-то на отдыхе с семьей он сфотографировал свою трехлетнюю дочь. Она стала допытываться, почему нельзя сразу увидеть фото. Как и все дети, наверное, она задала этот вопрос не один раз. И ее простое любопытство заставило Лэнда, хорошо разбирающегося в фотоматериалах, всерьез задуматься над возможностью существования «мгновенных» снимков. Почему нельзя сразу увидеть картинку? Что нужно, чтобы мгновенная фотография стала реальностью? Через несколько часов ученый нашел принципиальные идеи, которые в конечном итоге привели к появлению моментальных снимков – продукта, перевернувшего целую отрасль. По сути, бесхитростный вопрос его ребенка поставил под сомнение установки целой индустрии и помог трансформировать технические знания Лэнда в революционный продукт – фотоаппарат Polaroid. Этот изменивший мир фотоаппарат оказывал огромное влияние с 1946 вплоть до 1986 года; в итоге было продано более 150 млн таких аппаратов и еще больше дорогостоящих комплектов для моментальных снимков.
Дэвид Нилман, создатель авиакомпаний JetBlue и Azul, считает одним из своих преимуществ «умение взглянуть на какие-то сложившиеся и устоявшиеся за много лет процессы и практики и спросить самого себя: «Почему бы не сделать иначе?» Иногда ответ мне кажется таким очевидным, что остается только удивляться, почему никому раньше это не пришло в голову». Например, первым стартапом Нилмана была чартерная авиакомпания Morris Air. Тогда с авиабилетами обращались как с деньгами. Если билет терялся, это было равнозначно потере денег. Когда случалась подобная ситуация, проблема возникала и для путешественников, и для авиакомпаний, которые должны были обеспечить надежную отправку купленных проездных документов. Как-то раз, когда кто-то из сотрудников пожаловался на проблему с билетами, Нилман спросил: «Почему мы обращаемся с билетами как с деньгами? Может, есть способ получше?» Тут у него появилась идея: «Почему бы не сообщать клиентам при покупке определенный код, который они предъявляли бы в аэропорту вместе с документами?» Впоследствии возникли электронные билеты, которые в конечном итоге распространились по всей отрасли, после того как Southwest Airlines купили компанию Morris Air.
Работая в своем очередном, последнем проекте, Azul, Нилман поинтересовался у руководства: «Почему бразильцы не очень активно пользуются ценовыми преимуществами перелетов Azul?» Тарифы у Azul были ниже, чем у конкурентов, но вопрос вскрыл реальную проблему: как привести в аэропорт аудиторию, ориентирующуюся на цены. Нилман спросил: «Сколько стоит такси до аэропорта для нашего типичного клиента?» Ответ: «слишком дорого», до 40–50 % от стоимости авиабилета. Тогда Нилман стал искать более доступные альтернативы с автобусными маршрутами или электричками, но таковых либо не оказалось в принципе, либо ходили они слишком редко. Он снова задал вопрос: «Почему бы не запустить собственные бесплатные рейсы до аэропортов?» (чтобы можно было воспользоваться преимуществами недорогих тарифов Azul). Сегодня пассажиры бронируют (в основном онлайн) более трех тысяч поездок в день до аэропорта, через который летает Azul, самая быстрорастущая авиакомпания в Бразилии.
В Азии Тайити Оно, бывший инженер Toyota, известный как главный архитектор производственных принципов Toyota Production System, поставил во главу угла своей инновационной производственной модели процесс пяти «почему» – технику формулирования вопросов «чем вызвано». Технология «пяти почему» требует при возникновении проблемы задавать вопрос «почему» по меньшей мере пять раз, чтобы доходить до начала причинно-следственных цепочек и находить инновационные решения. Во многих инновационных компаниях мира взяли на вооружение различные вариации техник «пяти почему», чтобы подтолкнуть сотрудников задавать вопросы для лучшего понимания того, что есть, и поиска новых ответов о том, что могло бы быть.
Мег Уитман из eBay работала напрямую с некоторыми инновационными предпринимателями-новаторами и основателями компаний, в том числе Пьером Омидьяром (eBay), Никласом Зеннстремом и Янусом Фриисом (Skype и Kazaa), а также Питером Тилем и Элоном Маском (PayPal). Когда у нее спросили, что отличает эту братию от корпоративных управленцев, Уитман ответила: «У меня сложилось такое впечатление, что их заводит, когда они взрывают status quo. Иначе им становится просто невыносимо. Потому они тратят массу времени и умственных усилий, чтобы понять, как изменить мир. А во время мозгового штурма любят спрашивать: «А если мы поступим так, что произойдет?»
Что мешает вам задавать вопросы? Два главных препятствия таковы: (1) боязнь выглядеть глупо и (2) нежелание показаться неуступчивым и своенравным. Первая проблема возникает еще в начальной школе; нам не хочется, чтобы друзья или учителя считали нас глупыми, поэтому мы считаем, что надежнее не подавать голоса. Так мы учимся не задавать перечащих вопросов. К сожалению, со многими из нас такой подход остается и во взрослой жизни. «Думаю, многие не задают вопросов, так как боятся выглядеть глупыми, – поделился с нами один из инноваторов. – И вот каждый делает вид, что согласен, даже если понимает точно, что происходит. Я такое встречаю всюду: все соглашаются, потому что не хотят быть тем, кто раструбит, что король-то голый (как в сказке «Новое платье короля»)».
Второе препятствие – мысли, что тебя сочтут своенравным или даже проявляющим неуважение по отношению к другим. Омидьяр из EBay признался, что когда он ставит под вопрос чьи-то идеи и точки зрения, иногда это воспринимают как пренебрежение. Как можно преодолеть эти блокировки? Один инноватор дал такой совет. «Я часто подвожу к своему вопросу так: «Мне нравится все время задавать много глупых вопросов, почему все именно так, как оно есть». По его словам, так легче понять, можно ли ставить самые простые вопросы (которые могут показаться глупыми) и выражать сомнение в сложившемся положении вещей (и не выглядеть при этом своенравным). Самое сложное для всех нас, что нужна храбрость, чтобы взять на себя эту роль и сказать: «Подождите, я не понимаю. Почему мы делаем это именно так?»
На самом деле за первоначальной постановкой «Готовы ли вы выглядеть глупо?» на деле стоит серьезный вопрос: «Достаточно ли в вас самоуважения, чтобы склонить голову, когда вы задаете вопрос?» За многие годы работы мы обнаружили, что у тех, кто умеет задавать вопросы, высокий уровень самооценки и достаточно смирения, чтобы учиться у каждого, даже у тех, кто, вероятнее всего, знает меньше их.
А коли так, они научились жить по мудрому совету Нила Постмана и Чарльза Вейнгартнера, первых апологетов проблемно-поискового образа жизни и обучения (inquiry-based learning), предполагающего, что как только вы научились ставить важные, правильные и существенные вопросы, вы научились учиться и ничто вам не помешает в дальнейшем узнавать все необходимое»[27].
Омидьяр – прекрасный пример. Как системный аналитик он разрабатывает пользовательские интерфейсы с нуля, не имея заданного образа действий. А значит, ему необходимо глубоко копать, задавая вопросы, которые работают «с чистого листа», например: «Какой самый ясный путь решения?» Он выступает в роли «адвоката дьявола», говоря что-то вроде «А что, если оно не будет так работать?» или «А что, если сделать наоборот? Что тогда получится?»
В отличие от подрывных инноваторов, участвовавшие в нашем исследовании управленцы, нацеленные на реализацию и результат, намного реже задавали вопросы категории «что, если», ставящие под сомнение стратегию и бизнес-модель компании. Данные коллегиальной, «круговой» оценки руководителей бизнеса из разных стран показали, что большинство управленцев не ставят регулярно вопросы о сложившейся практике status quo (хотя сами иногда думают, что это так). Они предпочитают устоявшийся ход событий и не хотят раскачивать лодку, предпочитая принцип: «Работает – не трогай». А инноваторы активно ищут, что «не работает», и активируют механизм «что, если» для того, чтобы найти новые ракурсы поиска. Один из подходов, который помогает им представить будущее, заключается в том, чтобы задавать вопросы «что, если», которые либо вводят ограничения, либо их упраздняют.
Спрашивайте «что, если», чтобы задать ограничения. Большинство из нас ограничивают полет мыслей, когда приходится иметь дело с ограничениями реальной ситуации, например сокращающимися бюджетами и технологическими требованиями, а те, кто мыслит новаторски, делают как раз наоборот. Марисса Майер из Google, вице-президент по поисковым продуктам и пользовательским интерфейсам, говорит: «Творчество любит ограничения. Люди часто воспринимают его в контексте искусства – неограниченный и неуправляемый поток действий, дающий на выходе некий красивый результат. Но если разобраться, можно увидеть, что самые вдохновляющие формы искусства – хайку, сонаты, религиозные живописные полотна – полны ограничений. Они красивы именно потому, что творческая мысль одержала победу над правилами… Творчество на самом деле проявляется лучше всего в условиях ограничений»[28].
Вопросы, которые искусственно задают ограничения, могут стимулировать неожиданные находки, заставляя мыслить в обход. В одной из рассмотренных нами компаний руководитель, чтобы начать разговор о возможностях роста, спросил: «Если вдруг запретят продавать наши существующие продукты, как нам тогда зарабатывать в следующем году?» Этот ограничивающий вопрос повлек за собой анализ новых способов для компании найти новых клиентов.
Вариации тех же самых вопросов могут подвести к удивительным идеям.
Например, вы и ваша команда можете задаться такими вопросами:
1. Если располагаемые доходы наших нынешних клиентов (или наш бюджет) сократятся на 50 %, как нужно будет изменить наш продукт или услугу?
2. Если авиатранспортировка окажется для нас невозможной, как мы изменим методики работы?
Постановка вопросов с ограничениями применительно к возможным решениям заставляет мыслить нестандартно, поскольку влечет за собой новые взаимосвязи и ассоциации. Именно так действовали в Apple, чтобы прийти к iPod («Что, если мы создадим MP3-плеер, который умещался бы в кармане рубашки, но рассчитан был бы на пятьсот-тысячу композиций?») и к успешной модели розничных магазинов с упором на качество клиентского опыта («Что, если мы в стандартном по размерам розничном магазине будем продавать очень небольшое число продуктов исключительно марки Apple?»).
Таким же образом в Hindustan Lever (проект Unilever в Индии) задумались, как выйти на миллионы потенциальных покупателей в маленьких индийских деревушках в условиях серьезных ограничений: это регионы без распределительных сетей, недоступные для рекламного охвата, с плохими дорогами и неразвитым транспортным сообщением. В сумме эти факторы создают преграды для существующей бизнес-модели и ставят фундаментальный вопрос: «Как мы могли бы продавать продукцию в маленьких населенных пунктах без возможностей традиционных дистрибьюторских сетей, рекламы и инфраструктуры?» Ответ в конце концов нашелся в бизнес-моделях прямых продаж по почте (применяемых компаниями вроде Avon). В тесном сотрудничестве с некоммерческими организациями, банками и местным органами власти Hindustan Lever стала привлекать женщин из организаций взаимопомощи для прямых продаж мыла и шампуней. Компания также предлагала качественные программы обучения тому, как добиться успеха в микропредпринимательстве. (К 2009 году в результате найденного компанией инновационного подхода в ограниченных условиях сельской местности продукцию Hindustan Lever продавали более 45 тысяч женщин-предпринимателей, обслуживая три миллиона покупателей в сотне тысяч деревень.)[29]
Спрашивайте «что, если», чтобы снимать ограничения. Удачные вопросы позволяют также снять ограничения, которые мы безо всякой необходимости ставим в своем мысленном поиске из-за того, что сосредоточены на размещении ресурсов, решениях и технологических возможностях. Преодолеть это одному CEO-новатору помогают вопросы, помогающие убрать ненужные блокировки со стороны уже понесенных расходов: «Что, если бы вы не наняли этого сотрудника, не установили бы это оборудование, не внедрили бы этот технологический процесс, не купили бы это предприятие и не воплощали бы эту стратегию? Сегодня вы стали бы так действовать?» Джек Уэлч часто ставил такие вопросы за двадцать лет руководства GE в должности CEO. Такая постановка помогает быстро и эффективно выбросить в окно ранее понесенные траты (финансовые и нефинансовые).
Что касается подрывных вопросов, идущих вразрез существующего status quo, лидеры (и в частности, CEO) сталкиваются с двумя дилеммами. Первая заключается в том, что высшее руководство в основном вознаграждается за формулирование более перспективных стратегий или новых бизнес-моделей, но в то же время с них взыщется, если они публично выразят сомнение относительно текущего стратегического курса или сложившейся модели работы компании. От CEO ожидают ОТВЕТОВ, а не вопросов, для внешних и внутренних участников бизнеса. Один из CEO рассказал нам: «Если я открыто выскажу сомнения насчет нашей стратегии или ключевых инициатив, это чревато кризисом доверия в компании. Такого рода неопределенность никому не нравится». Руководители высшего звена знают, как и аналитики Дэвид Крантц и Пенелопа Бэкон, что «когда ставится под сомнение какое-то действие, мнение или опыт, это грозит подорвать всю работу». Когда это происходит, финансовые рынки обычно беспощадны и за такие срывы наказывают, во всяком случае в краткосрочном периоде[30].
Вторая дилемма для лидеров заключается в том, что звеньям внутри организации трудно задавать высшему руководителю вопросы, которые посягают на status quo. В конце концов, сам CEO, возможно, достиг своих позиций, как раз выстраивая этот самый status quo. Потому, будучи в наилучшей позиции для того, чтобы задавать вопросы и отвечать на них, на деле они сталкиваются с серьезными ограничениями в работе с такими вопросами, которые бросают вызов сложившемуся положению дел. В итоге для CEO это очень непростая задача – сформировать культуру, в которой поощряется такого рода поиск, приносящий инновационные результаты, в особенности новые предприятия и бизнес-модели.
Первую дилемму многие основатели и руководители компаний решают путем культивирования неформальной сети звеньев, которые могут задавать вопросы и быть со своей стороны адресатами вопросов. Например, новатор CEO в крупной международной компании рассказал нам, что создал у себя неофициальную группу доверенных лиц. «Все они довольно опытные и много повидавшие, они могут с легкостью набрасывать идеи и забывать о них, если на сей раз их предчувствия или соображения оказались неверными, – сказал он. – Я могу задать любой вопрос, и они мне прямо и честно ответят».
Вторую дилемму решить немного сложнее, поскольку здесь могут возникать последствия с точки зрения внутренней культуры. В какой-то стране или компании просто не принято, чтобы босс ставил вопросы. Например, исследование культурных особенностей показало, что восемь из десяти японцев согласны со следующим замечанием о роли лидеров: «Для управляющего важно иметь готовые четкие ответы на почти любые вопросы, которые могут задать ему подчиненные о работе»[31]. Получается, что в Японии лидеры должны давать ответы, а не вопросы, и уж тем более не наперекор сложившейся практике. Но корпоративная или национальная культура, в которой не поощряются вопросы, подписывает смертный приговор подрывным инновациям. Независимо от культурного контекста CEO, надеющиеся генерировать инновационные идеи, должны четко дать понять, что руководство требует вопросов, идущих вразрез текущему положению вещей, даже если эти практики были заданы самим CEO на пути к высшему посту[32].
Есть и другой подход, помогающий уйти от сдерживающих факторов: «Что, если технология X была бы доступна каждому клиенту? Как это изменило бы потребительское поведение?» Немного видоизменяя формулировку, Лазаридис из RIM любит смотреть на пять лет вперед. Он постоянно задает вопросы: «Какие будут процессоры? Какая LCD-технология? Какая клавиатура? А мышь?» Когда он находит наилучшие ответы, он берется за более предсказуемую работу графического и промышленного дизайнера над созданием следующего поколения продуктов BlackBerry.
Вернувшись в Apple в середине 1990-х, Стив Джобс минимизировал сдерживающие факторы, задавая такие вопросы: «Что бы вы стали делать, если бы деньги были не в счет?» – подталкивая к созданию новых продуктов и услуг[33]. Такая подача предполагает, что стремление к высшим планкам в Apple не зависит от внешних ограничений, в том числе покупательских предпочтений и издержек на достижение того, что может быть необходимо клиентам. В совете директоров Disney Джобс развивал тот же принцип, призывая всех «мечтать о большем» при перепроектировании розничных магазинов Disney с появлением новой секции под названием “WWTD: What Would Tinker Bell Do?” (Что сделала бы фея Динь-Динь?)[34]
Вопросы как потенциальный турбогенератор
Вопросы представляют собой важнейший катализатор творческих находок. И все же только вопросы не дают инноваций, они условие необходимое, но не достаточное. Без активного наблюдения, нетворкинга и экспериментирования инноваторы-теоретики становятся диванными нападающими за бровкой, как назвали бы их американские спортивные журналисты. Они задают умные вопросы из-за боковой линии и могут наивно верить, что пара волшебных формулировок вскроют подрывные идеи, но они редко сами играют в реальную игру инноваций.
Мы выяснили, что инноваторам с большей вероятностью удается запустить инновационные продукты, услуги и предприятия, когда они сочетают свое инстинктивное умение находить и озвучивать правильные вопросы с другими умениями, составляющими ДНК инноватора. Другими словами, лидеры, которые задают вопросы параллельно наблюдению, делают больше открытий, чем их коллеги, которые этого не делают. Лидеры, которые задают вопросы, параллельно поддерживая полезные контакты в поиске новых идей, обнаруживают больше интересного, чем те, кто этого не делает. Лидеры, которые задают вопросы параллельно экспериментированию, находят больше, чем не делающие этого. В конечном итоге вопросы в сочетании с другими действиями первооткрывателя могут сыграть роль турбоустановки в получении инновационных результатов.
Меняя постановку вопросов, мы можем изменить мир. Главное – неустанно искать более правильные вопросы, чтобы видеть ситуацию новыми глазами. Когда у нас это получается, мы обнаруживаем, что живем в соответствии с постулатом Джонаса Солка (создателя первой вакцины от полиомиелита): «Вы не изобретаете решения, вы обнаруживаете их, подобрав правильный ответ».
Надеемся, что наша схема по нахождению правильных вопросов поможет вам в вашем инновационном путешествии. Начните с выяснения, «что есть», а затем переходите к «что, если», снимающем ограничения. Но помните, что эта схема не цель, а средство. Она – первый шаг к новым идеям, которые могут оказаться успешными. Но не готовый рецепт успешных идей. В следующих трех главах приведены дальнейшие идеи конкретных действий, которые могут помочь правильно ставить вопросы и в конечном итоге находить потенциально подрывные решения сложных задач.
Советы по развитию вопросных навыков
Инноваторы не только задают острые вопросы, но и постоянно работают над тем, чтобы эти вопросы становились все более полезными. Например, Майкл Делл говорит, что если бы у него был любимый вопрос, для всех он был бы ожидаемым, а значит, не очень полезным. «Напротив, мне нравится спрашивать о чем-то, чего от меня никто не ожидает, – рассказал он. – Для меня это своего рода удовольствие – находить вопросы, на которые с ходу нет готового ответа». Делимся нашими любимыми советами, как систематически вырабатывать более качественные вопросы.
Несколько лет назад мы набрели на невероятно ценный вопросный инструмент. Мы вели занятия в магистерской бизнес-школе и застопорились на одной задаче, а нащупать какие-то дальнейшие соображения в ходе стандартного мозгового штурма у нас не получалось. И вот кто-то предложил взять тайм-аут в сессии и сосредоточиться всем вместе только на вопросах о стоящей перед нами задаче, без попыток пока сконструировать новый набор решений. К большому нашему удивлению, в формате «только вопросы» удавалось копнуть гораздо глубже до фундаментальных составляющих задачи и открыть глаза на новое понимание проблемы.
После того первого вопросного упражнения мы за несколько лет, индивидуально с руководителями компаний и целыми управляющими командами, выработали процедуру, которую теперь называем QuestionStorming (вопросный мозговой штурм)[35]. Всем известно, что такой мозговой штурм – техника, для проведения которой собирается вся команда и все вместе набрасывают варианты решения проблемы. Вопросный штурм – почти то же самое, только вместо решений группа сосредоточивается на вопросах о стоящей перед ней задаче.
Объясним, как это должно работать. Для начала в единственном лице или в формате команды обозначьте индивидуальную, функциональную или организационную проблему или задачу, которую необходимо решить. Затем напишите к ней по меньшей мере 50 вопросов. (Если речь идет о функциональной или организационной проблеме, предпочтительнее генерировать список в составе команды и писать пункты на доске у всех перед глазами.) Мы также предлагаем пару дополнительных правил для работы в группе: вопросы составляйте по одному. Пусть кто-то один вносит их в список, чтобы все могли видеть их перед собой и осмысливать каждый пункт. Нельзя задавать новый вопрос, пока не записан предыдущий. Это помогает группе развивать мысль ранее вынесенных соображений, чтобы глубже копнуть в суть проблемы. Помогайте друг другу в ходе этого упражнения составить полный спектр вопросов «что есть», «чем вызвано», «почему» и «почему нет», «что, если».
Важно следовать и еще некоторым правилам. Приучите себя и команду при формулировании обходиться без длинных заходов и преамбул – просто задавайте вопрос. Беспощадно следите за тем, чтобы все сосредоточивались только на вопросах, пока не наберется по меньшей мере 50 пунктов (то есть ответы не принимаются; просто напоминайте, что важно только задавать вопрос о существующей проблеме или возможности). После некоторого молчания (вашей команде может быть трудно сформулировать новые подходы к проблеме), большинство групп начинают все глубже и глубже копать до коренных причин проблемы и новых измерений возникшей перед ними возможности, позволяющих их увидеть в новом свете. Когда список составлен, расставьте приоритеты и обсудите при поиске решений самые важные или интересные вопросы. Возможно, прежде чем перейти к мозговому штурму для поиска решений, вы сочтете нужным назначить кого-то одного или собрать команду на поиск ответов по самым важным пунктам (вероятно, с помощью наблюдения, полезных связей и экспериментов).
Мы обнаружили, что тех, кто постоянно прибегает к вопросным штурмам по задачам, возникающим перед их функциональными подразделениями и организациями, отраслью, клиентами и поставщиками и так далее, гораздо чаще считают изобретательными и способными мыслить стратегически и инновационно. Один из руководителей крупной фармкомпании взял за правило выписывать вопросы по 15–20 минут каждое утро перед работой. Через три месяца его начальник сказал, что он стал самым лучшим стратегическим аналитиком в своем подразделении. Через шесть месяцев он получил повышение. В «вопросном» деле практика действительно имеет решающее значение, по крайней мере, помогает добиться улучшений. Поэтому, если, как вынужден был констатировать Ахмет Бозер (президент группы Евразия и Африка компании Coca-Cola) после недавнего рабочего вопросного штурма со своей управленческой командой, ваши «вопросные мышцы атрофировались – пора начать их тренировать».
Формулируя проблемы или задачи, мы часто описываем их в форме утверждений. В самом деле, мы часто просим группы управленцев выделить три самые сложные задачи, с которыми они сталкиваются. Выполняя это задание и пытаясь определить для себя эти проблемы, они обычно оформляют свои соображения в виде утверждения. Затем мы даем дополнительно по пять-десять минут на то, чтобы переформулировать выписанные три пункта и превратить их в три топ-вопроса (например, об эффективном ведении инноваций). Мы увидели, что активный перевод утверждений в вопросительную форму не только помогает обострить формулировку проблем, но и обусловливает больше личной ответственности за них и приближает к более активным этапам в поиске ответов.
У подрывных инноваторов, с которыми мы беседовали, отмечался систематически высокий коэффициент Q/A (соотношение вопросов и ответов). При этом не только наблюдалось количественное превышение вопросов над ответами (A) в стандартных ситуациях, но также и качественные вопросы приносили больший полезный эффект, чем хорошие ответы. Чтобы проверить свой Q/A, пронаблюдайте и оцените свои механизмы постановки вопросов и ответов в самых разных контекстах. Например, какой процент ваших реплик на последнем рабочем совещании с вашим участием или под вашим председательством приходился на вопросы? Ведите записи показателей Q/A (процент реплик, которые относятся к каждой из категорий) по итогам встреч на предстоящей рабочей неделе. Оценивая данные самонаблюдения, можно проследить, каков ваш индивидуальный коэффициент Q/A. Сколько вопросов вы задали? Работайте над повышением показателя Q/A, осмысливая, какие вопросы были заданы, и затем спрашивая самого себя: «Какие вопросы не являются очевидными и не звучат?»
Чтобы обогатить запас вопросов, регулярно уделяйте время поиску. У Ричарда Брэнсона для этого есть записная книжка, «полная вопросов». Периодически перечитывайте их, чтобы понять, какие из них у вас возникают систематически (и какие не возникают). В таблице 3-1 показано, какие вопросы можно рассматривать в ходе наблюдений, общения и экспериментов при генерировании новых идей.
Таблица 3-1
Заполняя записную книжку, уделите минутку, чтобы обдумать следующее:
• Каков ваш вопросный механизм? Какого рода вопросы у вас возникают?
• Какие вопросы влекут неожиданные соображения о причинах сложившегося положения вещей?
• Какие вопросы вскрывают фундаментальные установки и идут вразрез status quo?
• Какие вопросы дают сильный эмоциональный отклик (отличный показатель подрывного эффекта)?
• Какие вопросы вернее всего заводят вас на подрывную территорию?