Куинс поспешно сунула букет назад в корзину, и при этом на ее лице не отразилось ни капли раскаяния.
– Итак, где кольцо? – спросил Милтон, отпустив руку старушки, лишь когда они оказались возле большой мусорной кучи, исторгавшей отвратительную вонь.
Куинс едва могла переносить ее, и с тоской посмотрела на залитую солнцем улицу, которую они только что покинули.
Однако между ней и свободой стоял Милтон. По его настроению было понятно, что он вряд ли позволит ей уйти.
Сначала ему нужно было получить то, зачем он сюда пришел.
– Так где кольцо? – повторил он вопрос.
Куинс поставила корзину перед собой. Слабая защита, но другой все равно не было.
– Боюсь, это длинная история…
Милтон скрестил руки на широкой груди.
– Ничего, у меня есть время.
Ну конечно, у него было время. Ведь это же Милтон.
– Я правда хотела его забрать…
– Как всегда…
– На этот раз все было иначе, – упрямо произнесла Куинс. – Я действительно пыталась вовремя забрать его, но когда приехала туда, кольца уже не было.
Милтон пригвоздил Куинс одним из своих знаменитых пронизывающих взглядов, повергавших таких, как она, в панику, но Куинс все же продолжила:
– Поверенный прибыл раньше меня…
– Поверенный?
– Человек, который следит за соблюдением законов. Адвокат.
Милтон снова фыркнул, выражая тем самым свое презрение к вышеупомянутой профессии. Время ничуть не изменило его отношение к этим людям.
– И какое отношение этот… этот…
– Поверенный, – подсказала Куинс.
– Адвокат, – поправил ее Милтон. – Какое отношение он имеет к кольцу? Существу с твоими способностями не составило бы труда проскользнуть мимо него.
Куинс улыбнулась, хотя и знала, что слова Милтона никак нельзя было считать высокой оценкой ее «таланта».
– Он уже забрал кольцо и отдал наследнице. Так что я могла сделать, когда оно оказалось у нее на пальце?
– Тебе потребовалось так много времени, чтобы его найти?
– Я… э… видишь ли, дорогая Урсула скончалась так неожиданно. К тому же у меня было то, другое дело. И позволь тебе напомнить, что ты сам велел мне сначала закончить его.
– Куинс, не знай я тебя так хорошо, мог бы подумать, что ты намеренно тянула время, чтобы мое кольцо попало в руки племянницы Урсулы.
– Твое кольцо? – Из всех высокомерных утверждений это…
– Так ты это сделала специально? Отвечай!
Куинс поджала губы, решив, что в сложившейся ситуации лучше всего промолчать. Что проку врать ему в лицо. Милтон все равно догадается, и тогда ей сильно не поздоровится. В буквальном смысле слова.
– Что сделано, то сделано, – наконец заявила она. – И теперь кольцо у Шарлотты.
– Именно. Но ты не должна была до этого доводить.
– А что мне было делать? Говорю же: когда я приехала, оно уже было у нее на пальце.
– Нужно было его украсть, – заметил Милтон. – Только не говори, что никогда не проделывала подобного прежде.
Куинс отвернулась. Черт бы побрал Милтона и его феноменальную память.
– Видишь, что произошло! – воскликнул Милтон. – Она взяла и загадала желание. Еще одно желание, Куинс. – Он покачал головой.
– Но оно было такое простенькое…
Милтон помрачнел, как грозовая туча, и Куинс почувствовала, что ее решимость дала трещину.
– Простенькое? – Он угрожающе поджал губы. – Да ты все перевернула с ног на голову. Устроила полную неразбериху. – Милтон выпятил вперед подбородок, став неприступным, точно шотландские горы. – Опять.
– Что значит «опять»? – возмутилась Куинс. – Когда это я…
– А Столетняя война?
– Вот уж не думала, что ты до сих пор считаешь меня ответственной за случившееся, – фыркнула старушка.
– Но ведь предполагалось, что она продлится всего пятьдесят лет, Куинс!
Куинс смотрела на мыски своих ботинок, не решаясь взглянуть в горящие недобрым огнем глаза Милтона.
– Отмени это желание, Куинс.
Старушка вскинула голову.
– Не могу! Она загадала желание, и ты, как никто другой, знаешь, что невозможно вот так взять и все изменить. – Куинс выразительно щелкнула пальцами.
– Ты можешь это сделать. Судя по тому, что я услышал, она осталась весьма недовольна твоей работой. Разыщи эту девушку и открой ей правду. Скажи, что ей нужно лишь отказаться от своего желания, и все станет как прежде.
Значит, он подслушивал. Очень на него похоже. Неужели у него нет ни капли гордости? В любом случае в сложившейся ситуации возражения Шарлотты были вполне ожидаемы. Но со временем она смирится с переменами.
– Но, Милтон, пройдет немного времени и…
– Сколько? – перебил он старушку. – Десять лет? Двадцать? Может быть, сто? – Он с негодованием вскинул бровь.
Господи, когда уже он забудет ту войну?
– Куинс, – угрожающе протянул Милтон. – Прекрати спорить и увиливать. – Скажи этой девушке, что все можно вернуть. И когда это случится, забери у нее мое кольцо.
– Ты меня выиграл? – Шарлотта не знала, злиться ей или чувствовать себя оскорбленной.
Наверное, и того и другого понемногу.
– Возможно, я немного сжульничал, – признался Себастьян, страшно довольный собой.
– Сжульничал? Ради меня? – Еще никогда в жизни она не слышала менее романтичного признания. Она не только была его любовницей. Он и держал пари, чтобы выиграть ее.
– Иначе твое расположение завоевал бы Рокхерст, – спокойно пояснил Себастьян, и Шарлотта поняла, что подобные пари были не такой уж редкостью. – Поэтому я немного схитрил. И увел тебя прямо у него из-под носа. Кажется, он мне этого так и не простил. Впрочем, я бы такого тоже не забыл.
Возможно, подобное признание польстило бы падшим женщинам Лондона, но только не приличной девушке из Мейфэра. Шарлотту так и подмывало сказать об этом Себастьяну. Однако она промолчала и лишь отвернулась от него.
– О, Лотти, да что такого я сказал?
– Я думала, ты меня любишь. – Девушка обиженно вздохнула. – Мне кажется, я совсем не похожа на груду монет, которую можно выиграть.
– Конечно же, я люблю тебя, глупышка! – воскликнул Себастьян и повернул за угол на такой скорости, что Шарлотте не оставалось ничего другого, кроме как снова схватиться за него. – Возможно, тогда я тебя не любил. Безумно хотел, это верно. Хотя какой мужчина в Лондоне не хочет миссис Таунсенд? Но чтобы любить? – Он покачал головой. – Это чувство пришло позже. – Черты его лица смягчились, и он подмигнул Шарлотте, которой его слова запали глубоко в душу. – И ты знаешь почему.
Господи, как бы ей хотелось это знать! Уж такую важную вещь она должна была помнить.
Они остановились на перекрестке, чтобы пропустить почтовый экипаж.
– Что в тебя сегодня вселилось? – спросил Себастьян, поворачиваясь к Шарлотте. – Ты вдруг стала такой сдержанной и правильной, как те дурочки из Бата, с которыми водят дружбу мои сестры. С чего это ты вдруг начала называть меня лордом Трентом и напрашиваться на комплименты? Мне казалось, все это уже в прошлом. – Он щелкнул поводьями, и лошади снова пустились в галоп.
– Думаю, мне просто нужно знать наверняка.
– Что именно? – испустил вздох Себастьян. – Это все из-за мисс Берк?
– Я просто не считаю ее очаровательной, только и всего, – честно ответила Шарлотта.
Эта богатая наследница причиняла ей страдания в другой жизни, и, кажется, чары Куинс этого не изменили. Ну почему Лавиния Берк не превратилась в служанку из захудалой таверны? Или жену торговца рыбой?
– Некоторое очарование в ней все же есть, – поддразнил Себастьян, и в его глазах заплясали дьявольские искорки.
– Да, десять тысяч в год, – не осталась в долгу Шарлотта.
Себастьян присвистнул.
– Такая сумма сделает популярной даже самую непривлекательную леди.
– Ха! – презрительно фыркнула Шарлотта, сложив руки на груди.
– Но у нее нет твоих прекрасных глаз и замечательного характера, – ответил Себастьян, устремив на обиженную Шарлотту искрящийся весельем взгляд.
– О, ты продолжаешь меня дразнить. – Не обращая внимания на ответный смех Себастьяна, она взирала на расстилавшийся перед ними пейзаж. Лондон наконец остался позади, и теперь их окружали лишь зеленые луга, да легкий ветерок ласкал лицо.
Весной дождливые дни перемежались с солнечными, и теперь среди буйной сочной травы там и тут виднелись яркие полевые цветы.
Прожив всю свою жизнь в Лондоне за исключением тех редких случаев, когда она в детстве выезжала с родителями за город, Шарлотта уже позабыла, каким свежим и чистым может быть мир вокруг. Она глубоко вдохнула, и воздух щедро наполнил ее легкие.
Казалось, даже Себастьян оценил окружавшую их красоту. Он откинулся на спинку сиденья, лениво удерживая в одной руке поводья, а другой фривольно обнимая Шарлотту за плечи. Сдвинутый набок цилиндр лишь добавлял ему озорства и беззаботности.
– Какой чудесный день, – произнесла Шарлотта, сменив тему разговора и выбрав, по ее мнению, самую безопасную.
– Невероятно чудесный, – ответил Себастьян, но его многозначительный взгляд свидетельствовал о том, что он имеет в виду не только день.
– Перестань меня дразнить. – Шарлотта легонько хлопнула Себастьяна по руке, поразившись собственной смелости.
– Ну-ну, мадам. Сначала я сцепился с Лайманом, а теперь меня бьешь ты…
Шарлотта уже забыла о своей встрече с мерзавцем. А ведь он вызвал Себастьяна на дуэль. И как она могла выбросить это из головы?
– Он бы не посмел, если бы только ты… – Себастьян осекся и отвернулся от Шарлотты. – Полагаю, нет смысла снова это обсуждать. Ты предельно ясно высказала свое мнение.
Если бы она сделала – что? И о чем высказала свое мнение?
– Хотя, должен признаться, зрелище было великолепным. Как он взлетел пятой точкой кверху! – сказал виконт. – Мне еще с Итона хотелось стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, но ни разу не представилось такой возможности. Полагаю, мне стоит поблагодарить за это тебя, хотя он стал злобным, как шершень.
– Но ведь он собирается прислать секундантов! – пробормотала Шарлотта. – Он тебя убьет. О, Себастьян, ты не можешь стреляться на дуэли. Только не ради меня.