И, прежде чем Шарлотта успела что-либо ответить или выразить протест, он спустил вниз короткие рукава. Каким-то непостижимым образом он уже успел развязать ленты на спине Шарлотты, и это лишний раз подтвердило ее догадку, что раздеть женщину для него вовсе не проблема.
Слишком быстро ее платье очутилось на полу, превратившись в дорогое облако голубого бархата, и теперь Шарлотта стояла перед Себастьяном в одном корсете и подвязках.
Она почти не могла дышать, и была в этом не одинока.
При взгляде на нее у Себастьяна тоже перехватило дыхание.
– Лотти, ты поистине совершенна. Божественна. – Он продолжал пожирать любимую взглядом. – Ты создана для того, чтобы соблазнять.
Совершенна? Божественна?
Эти два слова окончательно развеяли ее страхи, а мысль, что она, Шарлотта Уилмонт, соблазнительна, придала уверенности.
Не в силах сдержаться, Шарлотта выпрямилась, отчего ее груди горделиво приподнялись.
На лице Себастьяна застыло какое-то мрачное, затравленное выражение, и он со стоном притянул Шарлотту к себе. На этот раз его опустошающий, исступленный поцелуй лишил ее способности дышать.
А потом случилось то, чего она так ждала, без предупреждения и без светского обмена любезностями.
Подхватив Шарлотту на руки, Себастьян понес ее вверх по ступеням в спальню. Ему не нужен был свет, поскольку он прекрасно знал дорогу. И теперь Шарлотта тоже ее узнает.
Уложив ее на постель, Себастьян вышел из спальни.
Шарлотта попыталась сесть, обеспокоенная, что наказание именно в этом и заключалось – чтобы оставить ее в таком ужасном состоянии.
Сгорающая от желания, возбужденная до предела, Шарлотта хотела большего.
Но когда она уже хотела позвать Себастьяна и, если придется, начать его умолять, он вернулся со свечой из канделябра в гостиной. Пинком закрыв за собой дверь, он принялся зажигать расставленные по всей спальне свечи. Они освещали кровать и пространство вокруг нее, оставляя дальние углы комнаты утопающими в тени.
– Так много? – спросила Шарлотта, раздумывая над тем, как бы не умереть от стыда.
– Если уж я собрался мучить тебя так же, как ты мучила меня на протяжении всего вечера, то я непременно хочу видеть твое лицо. Всю тебя.
Шарлотта прижала ладони к пылающим щекам. Он хотел ее видеть? Девушка бросила взгляд на утопающий в тени портрет Лотти в попытке обрести хоть какую-то уверенность в самодовольном выражении ее лица. Переведя взгляд на Себастьяна, она, к своему смятению, увидела, что он поспешно раздевается. Наверное, так же, как сделал это прошлой ночью. Галстук полетел в одну сторону, жилет – в другую. Опрятная комната в мгновение ока превратилась в свалку мятой одежды.
– Ты флиртовала с Рокхерстом, дрянная девчонка, – произнес Себастьян, стягивая через голову сорочку.
Шарлотта понимала, что ей не стоит этого делать, но все же не отрываясь смотрела на гладкую грудь Себастьяна и сжимала пальцами простыни, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до шелковистой кожи.
– Я этого не потерплю, Лотти. Больше не потерплю. Ты невероятно испорченная и безнравственная плутовка. Пришло время преподать тебе урок.
Сквозящая в словах Себастьяна угроза заставила Шарлотту задрожать.
О, если бы она действительно была таковой. Тогда ей хватило бы смелости и сноровки уступить своему порочному желанию и провести ладонями по мускулам на груди Себастьяна.
Поцеловать его, как он целовал ее – везде и всюду, не пропуская ни одного дюйма. Попробовать его на вкус.
Попробовать на вкус? Шарлотта задумчиво пожевала нижнюю губу. Интересно, чье это желание – Лотти или ее собственное?
Впрочем, это не имело никакого значения. Шарлотта поняла это, когда Себастьян освободился от ботинок, а потом и от штанов.
– А сейчас пришло время кое-что прояснить… – Он раскинул руки в стороны, явив взору Шарлотты свое мужское достоинство.
Сколько раз за сегодняшний день Шарлотта задумывалась над тем, не почудилось ли ей все то, что она увидела, проснувшись утром в объятиях Себастьяна. Но нет, он стоял перед ней все такой же восхитительно сложенный, щедро одаренный природой и мужественный, каким она его запомнила.
– Я не позволю, чтобы со мной играли, миссис Таунсенд. Ты моя.
«Моя». От одного этого слова по спине Шарлотты пробежали мурашки.
Себастьян направился к кровати, и Шарлотта инстинктивно попятилась, невольно запутавшись в простынях, упав на спину и выставив себя перед ним напоказ.
Однако Себастьян успел ухватить ее за лодыжку и с легкостью подтянул к себе. Склонившись над ней, он пожирал ее взглядом, словно придумывал наилучший способ овладеть ею.
Ну и что ей теперь делать?
Впрочем, Шарлотте не стоило волноваться. Ее тело ответило на призыв, прежде чем благопристойность уроженки Мейфэра успела вмешаться. Бедра приподнялись сами собой, а ноги еле заметно раздвинулись в безмолвном приглашении.
«Дотронься до меня, Себастьян. Дотронься до меня там».
Мужчина медленно поднял ногу Шарлотты и начал покрывать поцелуями ее лодыжку, легонько продвигаясь к колену.
Шарлотта ничего не знала о правилах ведения войны, но теперь могла считать себя экспертом по сдаче в плен. «Просто дай ему все, что он хочет».
И вновь Себастьян притянул девушку к себе и, опустившись перед кроватью на колени, обхватил ее за бедра. Его горячее дыхание коснулось кожи, послав по телу Шарлотты волны сладостной дрожи.
«Поцелуй меня, Себастьян», – взмолилась бы она, если бы могла произнести хоть слово.
И он сделал это, коснувшись пальцами мягких завитков и медленно раздвинув шелковистую плоть.
Шарлотта вновь задрожала. Но на этот раз не от страха, а от… желания.
– Ты этого не заслужила, – произнес Себастьян, губы которого изогнулись в грешной улыбке, опуская голову, чтобы попробовать Шарлотту на вкус.
И в тот момент, когда его губы коснулись ее плоти, а язык погрузился в шелковистые глубины лона, по телу Шарлотты разлилось восхитительное ощущение какого-то чуда. Содрогнувшись всем телом, она приподняла бедра навстречу губам мужчины.
Не заслужила? О нет, заслужила. И будет невероятно безнравственной, если ему так хочется. Снова и снова, хотя бы для того, чтобы заработать это вознаграждение.
Она продолжит флиртовать с Рокхерстом, будет носить платья с неприлично глубокими декольте и даже позволит Арбаклу рисовать ее полностью обнаженной посреди Гайд-парка, чтобы только свести Себастьяна с ума, пробудить в нем ярость, чтобы он пришел в ее спальню в таком же опасном возбуждении, как сегодня.
Губы Себастьяна накрыли ее плоть, а язык дразнил до тех пор, пока она не начала ловить ртом воздух.
– Аа-ах, – простонала Шарлотта и, отпустив простыню, погрузила пальцы в волосы Себастьяна, чтобы удержать его на месте. Теперь ее больше всего пугала не собственная нагота, а то, что Себастьян остановится.
А его язык продолжал описывать чувственные круги, снова и снова ударял по пульсирующему бугорку, увлекая ввысь по спирали желания. Голова Шарлотты металась по подушке, отблески света и тени слились в одно расплывчатое пятно. Шарлотта потянулась к Себастьяну, требуя большего, желая большего.
О господи, что он с ней делал?
Все ее тело сжалось от напряжения, пульсируя в каком-то бешеном ритме, бедра приподнялись, спина выгнулась, каждый нерв тянулся к чему-то неосязаемому и ускользающему.
А потом, когда она уже думала, что вот-вот получит ответы, которые искала, в которых нуждалась, Себастьян остановился, поднял голову и посмотрел на нее.
Она знала, что, должно быть, представляла собой то еще зрелище: растеряла все шпильки, и теперь некогда идеально завитые локоны рассыпались вокруг ее головы подобно спутанному влажному ореолу. Ее кожа блестела от пота, а грудь тяжело вздымалась и опускалась. Шарлотта никак не могла унять дрожь, и, не в силах сдержаться, потянулась к Себастьяну.
– Прошу тебя, Себастьян, пожалуйста, не останавливайся, – прошептала она (скорее взмолилась). – Пожалуйста.
Мужчина, поднявшись с колен, не сводил с нее глаз все с той же ужасной грешной улыбкой на губах. Его тугая плоть горделиво подрагивала, больше не пугая своими размерами трепещущую от желания Шарлотту.
– Пожалуйста, Себастьян, – снова прошептала она.
А потом он оказался сверху. Накрыл ее тело своим. Просунув руку между ними, Себастьян ослабил шнуровку корсета, а потом стянул его с Шарлотты и швырнул на пол.
– Скажи, что вела себя неправильно, – сказал он, опуская голову, чтобы втянуть губами сосок, который тотчас же затвердел от его прикосновения.
От очередной накрывшей ее волны страсти бедра Шарлотты непроизвольно сжались.
– Я вела себя неправильно, – выдохнула она. – Очень, очень неправильно.
Рука Себастьяна скользнула вверх по бедру Шарлотты, и она тотчас же раздвинула ноги, слишком торопясь признать поражение, хотя битва еще не началась.
– Скажи, что я – единственный мужчина в твоей жизни.
– Да, – сдалась Шарлотта. Если бы он только знал, что всегда был для нее единственным.
Пальцы Себастьяна дразнили ее, играли с ней, увлекая назад, к той самой пропасти, к которой совсем недавно ее почти подвел его язык.
Шарлотта снова застонала. На этот раз без всякого стеснения.
– Скажи, что ты хочешь меня, – прошептал ей на ухо Себастьян, когда его пальцы погрузились в ее лоно, наполненное влажным свидетельством ее страсти.
– Я хочу тебя, – выдохнула Шарлотта, тело которой сотрясала дрожь.
Зеленые глаза Себастьяна вспыхнули огнем, и, схватив девушку за бедра, он вошел в нее одним быстрым движением. И сразу же вошел в нее снова.
– О-о-о, – выдохнула Шарлотта, вцепляясь в плечи любимого так, словно от этого зависела ее жизнь. Он был таким большим, таким твердым, что она ощущала каждый дюйм его естества, пронзавшего и растягивавшего ее лоно, помогавшего их телам слиться воедино.
Шарлотта подняла глаза и увидела, что Себастьян смотрит на нее, и когда он вошел в нее снова, она приподняла бедра ему навстречу. Мужчина еле заметно склонил голову набок, словно не верил тому, что видел перед собой, словно вдруг понял, что она не та Лотти, которую он любил.