– Мама, я вовсе не собираюсь внимать советам покойного драматурга.
– А стоило бы, Себастьян. Уж он-то знал кое-что о любви.
– Все это прекрасно, мама, – вмешалась в разговор Гермиона, – но это цитата из «Ричарда III». – Она бросила взгляд на брата. – А это трагедия.
И вновь за столом воцарилось неловкое молчание.
Ну почему семья не могла понять его насущного желания заключить обоюдовыгодный брак?
– У меня есть хорошие новости, – объявил Гриффин. – Меня пригласили выступить в Королевском научном обществе. Сэр Джошуа устроил так, что на следующем заседании будет заслушан мой доклад о путешествиях во времени и обществах будущего. Две недели – не слишком много, чтобы довести до ума мою теорию о…
– Это будет двадцать четвертого? – перебила сына леди Уолбрук.
– Да, – ответил Гриффин. – В четверг после…
– О нет, это никуда не годится, – заявила мать семейства.
– Почему? – поинтересовался Гриффин.
Графиня огорченно вздохнула.
– На этот день назначен званый вечер у леди Ратледж. И ты нужен, чтобы помочь девочкам с живыми картинами. Корделия наотрез отказалась приехать из Бата, а мне нужен третий участник…
Все присутствующие за столом дружно застонали.
А Виола так сползла по стулу, что над столом виднелась лишь ее темная макушка.
– Что? – вскинула брови леди Уолбрук, никогда не обращавшая внимания на отчаянное нежелание своих детей участвовать в ее театральных постановках.
– Мама, прошу тебя, – взмолился Себастьян. – Нельзя ли девочкам показать что-то менее… менее…
– Смущающее? – подала голос Виола.
– Унизительное? – подсказала Гермиона.
– Жалкое? – закончил Гриффин.
– Должна вам сказать, что моих живых картин всегда ждут с нетерпением, – заявила леди Уолбрук, встряхнув салфетку и надменно взглянув на детей.
– Ну да, заядлым сплетницам ужасно не терпится посмеяться, – еле слышно пробормотал Гриффин.
Но мать семейства вновь переключила внимание на Себастьяна с упорством, достойным адмирала Нельсона.
– Мой дорогой мальчик, обещай, что не женишься на этой невероятно скучной девушке. Она убьет в тебе любое проявление индивидуальности, всю твою восхитительную жизнерадостность.
Гермиона едва не подавилась тостом.
– Ты говоришь о нем? – спросила она, указывая большим пальцем на Себастьяна. – Не слишком ли ты приукрашиваешь действительность?
Леди Уолбрук не обратила внимания на слова дочери, хотя та была права. Никто не смог бы назвать Себастьяна Марлоу душой общества.
На каминной полке часы начали отбивать время, и Себастьян понял, что его самым первым и благородным делом сегодня будет визит к Беркам. Необходимо принести им извинения от себя и всей своей семьи за отсутствие на их завтраке в саду. И хотя он чувствовал облегчение от представившейся возможности поскорее сбежать от своих домочадцев, не было у него и особого желания встречаться с бароном, его женой и даже их очаровательной дочкой.
Как случилось, что стремление завоевать внимание богатой наследницы всего за одну ночь утратило всю свою важность? Да к тому же в зловещих предостережениях его матери тоже имелась доля правды. Лавиния Берк действительно была немного скучновата.
Себастьян покачал головой. Вот что бывает, когда посидишь за одним столом со своим семейством. Восхитительная жизнерадостность… подумать только! Лавиния скучна? Что за нелепость? Если бы он провел за столом чуть больше времени, то наверняка начал бы цитировать Шекспира и носить тюрбан, как престарелая кузина его матери Мерлин.
– Мне нужно уехать, – сказал он, поспешно поднимаясь из-за стола.
– О да, – подхватила Гермиона. – Виола, Гриффин, вы обещали отправиться со мной в парк. Нам нужно поторопиться! – Все трое выбежали из столовой впереди Себастьяна, словно спасались от чумы.
А леди Уолбрук не удержалась от последней остроты.
– О, Себастьян, как бы мне хотелось, чтобы ты одумался и нашел девушку, которую полюбил бы по-настоящему. Титанию, способную пробудить в тебе страсть.
Себастьян остановился в дверях.
– Мама, я не стану давать тебе никаких обещаний. Кроме того, всем известно, что желания никогда не исполняются.
Утро Шарлотты выдалось примерно таким же. Она проснулась в своей старой узкой кровати на Куин-стрит.
Очевидно, ей каким-то образом удалось отказаться от своего желания, не прибегая к помощи Куинс. От недавней жизни не осталось ничего, кроме скромного колечка, словно приросшего к пальцу.
Шарлотта прижала к лицу подушку, чтобы заглушить душераздирающие рыдания, зародившиеся в ее разбитом сердце.
– Себастьян. О, Себастьян, что я буду без тебя делать?
– Вернете его обратно. Вот что вы сделаете, – раздался знакомый голос.
Убрав с лица подушку, Шарлотта огляделась.
– Куинс! – воскликнула она, вскочив с постели, но тут же осознав, что стоит перед старушкой совершенно голая.
Улыбнувшись, Куинс кинула Шарлотте ее старую ночную сорочку. Накинув на себя строгое, благопристойное платье из муслина, Шарлотта вздохнула, ощутив впившийся в шею высокий воротник. В этом наряде не было ничего женственного. Ни одной ленты или вышивки, способной сделать платье чуть более привлекательным.
– Ну-ну, – произнесла Куинс. – Еще не все потеряно.
– Как раз потеряно. Я его отпустила. – Шарлотта закрыла глаза. – Мне пришлось, – с трудом вымолвила она, прежде чем расплакаться.
– Знаю, моя дорогая, знаю, – успокаивающе заворковала Куинс, подходя к кровати и присаживаясь на краешек рядом с Шарлоттой. – Но говорю вам: не все потеряно.
– Как вы можете так говорить? – пробормотала Шарлотта в перерывах между всхлипываниями. – Я больше не она.
– Не кто? – спросила Куинс, протягивая девушке все тот же старенький носовой платок, что и прежде.
– Не Лотти. – Шарлотта судорожно вздохнула и высморкалась в заботливо поданный платок. – Теперь я просто Шарлотта.
Куинс рассмеялась. Ее веселый смех, казалось, искрился, точно солнечные лучи.
– Глупышка, – произнесла она. – Конечно же, вы по-прежнему она. А кто же еще?
Шарлотта указала на мрачное платье и спутанные волосы.
– Посмотрите на меня. Я выгляжу как куртизанка?
Куинс сморщила нос.
– Не в этом убогом наряде. Гораздо важнее то, что находится под муслином. Изгибы вашего тела остались прежними, как и грация, сделавшая Лотти Таунсенд лондонской знаменитостью.
Шарлотта фыркнула. Совсем как Финни в тот раз, когда она заявила, что одно из платьев Лотти выглядит неприлично.
– Ага! – торжествующе воскликнула Куинс, указывая на Шарлотту пальцем. – Вижу, время, проведенное в образе Лотти, не прошло даром.
Шарлотта на мгновение замерла, хватаясь за призрачную надежду, но потом осознала всю безвыходность ситуации.
– Слишком поздно. Себастьян уже наверняка сделал предложение мисс Берк.
Однако старушка покачала головой.
– Вовсе нет. Все осталось ровно так, как в тот день, когда ваша жизнь изменилась. О, черт бы побрал эти календари, – пробормотала Куинс, загибая пальцы. – Десятого числа.
– День, когда я загадала желание, – произнесла Шарлотта.
– Верно, – кивнула Куинс. – Все осталось таким, как в тот день. Ничего не изменилось. – Она на мгновение замолчала. – Кроме вас и некоторых воспоминаний, все еще сохранившихся у других людей.
По спине Шарлотты пробежал странный холодок. Она помнила все. До мельчайших подробностей.
– Думаете, он помнит?
– Возможно. Если ему помочь вспомнить, – тихо ответила Куинс. – Но не так, как вы. Его воспоминания скорее похожи на расплывчатые мысли и смутные образы.
Шарлотта кивнула. Если он смог влюбиться в нее один раз, то, возможно…
– Но должна предупредить, – сказала Куинс. – У вас не так много времени. Через две недели все это – ваши воспоминания и его чувства – исчезнет. Вы должны поторопиться, если хотите вновь завоевать его сердце.
Две недели? Шарлотта покачала головой.
– Но как мне помогут в этом манеры и знания куртизанки? – спросила она. – Себастьян собирается сделать предложение мисс Берк. Какие у меня шансы против нее? – Шарлотта вновь упала на кровать и закрыла лицо руками. С ее губ сорвались горестные рыдания.
Куинс, сидящая рядом с Шарлоттой и ожидающая, когда та придет в себя, громко вздохнула.
Девушка посмотрела на нее сквозь растопыренные пальцы.
– И что, по-вашему, мне делать?
– А что бы сделала Лотти?
Шарлотта испустила вздох.
– Надела бы платье из голубого бархата, отправилась в оперу, где дерзко флиртовала бы с Рокхерстом у всех на глазах.
– Значит, именно так вы и поступите, – произнесла Куинс, подходя к платяному шкафу и распахивая дверцы. Она заглянула внутрь, а потом озадаченно посмотрела на Шарлотту. – Не очень-то богатый выбор.
– Вот именно, – ответила Шарлотта. – То, что вы предлагаете, попросту невозможно. У меня нет ни одного платья, которое подошло бы для этого дела, не говоря уж о том, что я ни разу не была представлена графу. – Девушка на мгновение замолчала. – Во всяком случае, не в этой жизни. Не в качестве мисс Уилмонт. – Она со стоном закрыла лицо руками. – О, Куинс, это невозможно. Мне не под силу тягаться с мисс Берк. Во всяком случае с моими скудными средствами и отсутствием связей в высшем свете. Пары недель мне точно не хватит.
– Значит, перестаньте думать как Шарлотта и используйте все хитрости Лотти. Они все еще здесь, в вашей голове. – Подойдя к девушке, Куинс ткнула ее костлявым пальцем в лоб. – У вас есть все, что нужно, чтобы завоевать сердце Себастьяна. Ведь оно ваше по праву, стоит только захотеть его забрать.
– Правда? – прошептала Шарлотта.
Куинс кивнула.
– Сделайте так, чтобы ваше желание осуществилось, Шарлотта. У мисс Берк много преимуществ, но у вас есть нечто более ценное.
– И что же это?
– Знания о том, как заниматься с ним любовью.
Шарлотта упала на подушки.
– Не могу же я просто взять и броситься ему на шею! Я буду опозорена.