Зато это сделала Шарлотта. Ее язык прошелся по его губам, и Себастьян застонал. Этот зародившийся в глубине души звук был исполнен такой тоски и желания, о существовании которых Себастьян даже не подозревал.
Но о них знала Шарлотта. Она крепче сжала лацканы его сюртука, взывая к нему, притягивая ближе.
Наливающаяся силой плоть Себастьяна стала невероятно твердой и пробудилась к жизни, когда Шарлотта прижалась к нему всем телом.
– Лотти, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Лотти, чертовка, что ты со мной делаешь?
К удовольствию Себастьяна, она задрожала в его объятиях.
– Я думала, это очевидно. – Ее тело вновь пришло в движение, скользя вдоль его собственного, вжимаясь в него, исследуя его изгибы.
«Соблазните меня».
Воображение Себастьяна наводнили яркие картины.
Ноги бесстыдной обнаженной девушки сплетаются с его собственными в желании поскорее стать с ним единым целым. Он внутри ее, погружается снова и снова, подбадриваемый ее сладострастными криками. «Себастьян! О да, Себастьян!»
Тело мужчины инстинктивно напряглось, и он вернулся в реальность, к женщине в его объятиях. Себастьян с готовностью ответил на призыв, охваченный очередным порывом страсти, и накрыл губы Шарлотты в поцелуе, пробуя ее на вкус, упиваясь сотрясавшим ее тело желанием.
Снедаемый сладостным томлением, он резко развернул Шарлотту и с силой придавил к двери, чтобы иметь возможность вжаться в нее всем телом. Но вместо того чтобы запротестовать, она ответила гортанным стоном желания, приподняв подол, чтобы обхватить ногой бедра Себастьяна.
Позабыв о здравом смысле и рассудительности, высвободив грудь девушки из декольте, он гладил ее сосок подушечкой большого пальца до тех пор, пока он не превратился в тугую бусину. Теперь Шарлотта безвольно дрожала от неудовлетворенного желания.
Себастьян крепче и грубее прижался к ней, позволив своей руке проникнуть ей под юбку, скользнуть вверх по мягкому подрагивающему бедру и коснуться горячей, готовой впустить его расселины.
Когда Себастьян нашел ее лоно, их губы, сомкнутые в неистовом поцелуе, разъединились, и рука Шарлотты дерзко прошлась по бриджам, пальцы сжали тугую плоть.
Старая дева куда-то испарилась. Исчезла и мисс Уилмонт. Благопристойная леди растворилась в этом опасном, исполненном страсти водовороте.
Вместо нее возникла бесстыдная девица, понимающая малейшее желание Себастьяна, распаляющая его все сильнее.
Она пробудила в нем ту распутную сторону его натуры, о существовании которой он даже не подозревал, выпустила на свободу опасного безрассудного незнакомца, который, казалось, не только знал, чего она хочет, но и то, как эти желания удовлетворить.
Себастьян наклонил голову, обхватил губами сосок Шарлотты и втянул его в себя, дразня и посасывая, описывая круги языком вокруг тугой бусины. И девушка выгнулась, раскрылась перед ним, когда его пальцы начали проделывать примерно то же самое с чувствительным бугорком, спрятанным в шелковистых складках лона.
Оно было влажным и скользким, и Шарлотта принялась тереться о пальцы Себастьяна, мурлыкая что-то нечленораздельное ему на ухо. Но Себастьян понял.
«Соблазни меня. Соблазни прямо сейчас».
Каким-то образом ей удалось расстегнуть его бриджи и высвободить плоть. И теперь она водила по ней рукой вверх и вниз, описывая пальцем опасно чувственные круги вдоль влажного кончика.
Этими прикосновениями Шарлотта испытывала его на прочность, умоляла.
Она вновь качнула бедрами навстречу его руке и тому, что сжимала в пальцах.
Перед глазами Себастьяна, точно вспышка, возник образ – обнаженная Шарлотта раскинулась на атласных простынях, каштановые пряди переливаются в отблесках свечей, а тело извивается и зовет к себе.
«О, Себастьян! Да, Себастьян!»
И он отвечает на призыв. Ложится на нее, распутно и бесстыдно, с силой входит в нее, заявляя свои права на ее тело, заполняя ее собой до отказа, успокаивая волны желания уверенными неспешными движениями.
– Проклятье! – выругался Себастьян, подхватывая Шарлотту за бедра и приподнимая так, чтобы взять ее прямо здесь и сейчас, и при этом продолжая недоумевать, как допустил такое. Это безрассудное опасное желание. Эту неконтролируемую потребность обладать. – Я возьму тебя сейчас, и ты будешь уничтожена, – прорычал Себастьян.
– Ну, я не была бы столь категорична, – выдохнула Шарлотта, продолжая с готовностью покачивать бедрами.
А потом в затуманенное страстью сознание Себастьяна проник голос, вернувший его на грешную землю.
– Шарлотта? Шарлотта, ты все еще там?
«Гермиона!»
Себастьяну хватило секунды, чтобы понять, какую сцену увидит его сестра, если войдет сейчас в библиотеку. Взъерошенную, растрепанную мисс Уилмонт с затуманенными желанием глазами и опухшими от страстных поцелуев губами. И если все это обнаружится, они погибли, окончательно и бесповоротно.
Себастьян еще раз посмотрел на эту растрепанную, восхитительно возбужденную женщину. Неужели это сделал с ней он?
– Шарлотта? Где ты? – вновь послышался настойчивый голос Гермионы.
Бросив еще один взгляд на Шарлотту, Себастьян вытолкнул ее на середину библиотеки.
– Сделай что-нибудь, – прошептал он, указывая рукой на ее измятое платье.
– Вот так, – поддразнила Шарлотта, стягивая лиф еще ниже и направляясь к Себастьяну.
«Господи, это же настоящая катастрофа», – в смятении думал Себастьян, не в силах отвести голодного взгляда от идеально округлой груди девушки. Она была похожа на Елену Троянскую – одну из знаменитых греческих скульптур из коллекции Таунли и на обольстительную красавицу с полотна Арбакла.
На лестнице раздались решительные шаги Гермионы.
– Шарлотта? Да что с тобой такое? Читаешь один из французских романов моей матери? Она специально прячет их на самой верхней полке.
Теперь, когда Себастьян вырвался из объятий мисс Уилмонт, к нему начало возвращаться некое подобие благоразумия.
– Оденься, – тихо скомандовал он, спешно приводя в порядок собственную одежду.
Но Шарлотта действовала неспешно и соблазнительно, и Себастьян едва сдерживался, чтобы не запереть дверь на ключ и не наброситься на нее с новой силой.
«Нет! Нет! Нет! – говорил он себе. – Помни о мисс Берд. Нет, не так. О мисс Бертон. О, проклятье! Как же ее зовут?»
Берк! Мисс Лавиния Берк и ее десять тысяч фунтов в год.
А потом он взглянул на Лотти, и от сравнения холодок ужаса пробежал по его все еще охваченному страстью телу. Себастьян наблюдал, как она пропускает шелковистые пряди сквозь пальцы, возвращая прическе какое-то подобие порядка. Если такое вообще было возможно, когда речь шла о Шарлотте Уилмонт.
Не успела она закончить, как дверь библиотеки распахнулась, спрятав за собой Себастьяна.
– Вот ты где! – с легким раздражением в голосе воскликнула Гермиона, легко выходившая из себя. – Я звала тебя с лестницы второго этажа. Ты что, не слышала?
– Нет, боюсь, я стала жертвой чар… – Себастьян затаил дыхание. – …восхитительной поэзии. Она ужасно меня взволновала.
По телу Себастьяна прокатывалась дрожь, отзываясь на тихий соблазнительный голос Шарлотты, словно пес на звук охотничьего рожка.
– Ты такая румяная, – заметила Гермиона. – Ты хорошо себя чувствуешь?
«Даже слишком хорошо», – ответил бы Себастьян, если б сестра обращалась к нему. Он еще никогда не чувствовал себя таким живым, словно очнулся от долгого сна и теперь был готов к любым неожиданностям, к тому, что происходило с ним лишь в мечтах.
– Ну правда, Шарлотта, ты меня слушаешь? – спросила Гермиона. – Ты выглядишь нездоровой. Хочешь, позову маму?
Его мать? А почему бы просто не позвать леди Паруич с другого конца площади, да и весь Мейфэр, раз уж на то пошло?
А тем временем Шарлотта с томиком стихов Кольриджа в руках направилась к двери и тайком от Гермионы просунула за нее руку.
– О, не стоит беспокоить твою маму. Я чувствую себя просто прекрасно, – сказала она, проводя пальцами по губам Себастьяна.
Едва не застонав, мужчина ощутил новый прилив возбуждения.
– Вечер был поистине чудесным, – с жаром произнесла Гермиона. – Только вот хотелось, чтобы Рокхерст уделил мне чуть больше внимания. Если бы ты не была моей лучшей подругой, я бы непременно его к тебе приревновала.
Себастьян замер. Как он мог забыть про Рокхерста? Граф был не просто внимателен к Лотти.
Вернее, к мисс Уилмонт, исправился Себастьян. Лучше думать о ней как о мисс Уилмонт, благовоспитанной старой деве, а не плутовке Лотти, вознамерившейся похитить его душу.
– Он меня совершенно не интересует, – заверила подругу Шарлотта, погладив покрытый щетиной подбородок и губы Себастьяна. – К тому же Рокхерст не любит поэзию. Меня бы никогда не заинтересовал мужчина, который не восхищается Кольриджем.
Гермиона презрительно фыркнула.
– Ты как наш Себастьян. Он тоже любит этого поэта. Хотя в это трудно поверить, ведь он такой консервативный и правильный, а стихи его невероятно скандальны. Именно поэтому мама хранит сборник на верхней полке, чтобы Виола не прочитала.
Себастьян больше не мог выносить прикосновений Шарлотты, и проснувшийся в нем распутник требовал мести. Он поймал руку девушки и поцеловал ладонь, а потом обхватил губами палец и легонько пососал.
Услышав ее сдавленный вздох, Себастьян удовлетворенно улыбнулся. Так ей и надо.
Раздался шорох платья Гермионы.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке, Шарлотта? Ты какая-то странная.
– Просто раздумываю, какое стихотворение выбрать, если не разыщу герра Тромлера.
– Ты же не собираешься читать стихи Кольриджа, правда?
– Вообще-то собираюсь, – призналась Шарлотта.
Рот ошеломленного Себастьяна открылся помимо его воли, и Шарлотта смогла наконец высвободить руку.
– Но, Шарлотта, – запротестовала Гермиона, – если ты сделаешь это, разразится настоящий скандал!
– Знаю, – ответила девушка, быстро заглянув за дверь и подмигнув Себастьяну, прежде чем последовать за Гермионой прочь из библиотеки.