Снежный март продолжался. У Марины было такое ощущение, будто она в сказке. Сделав себя невидимою, она со второго раза допрыгнула до проводов. Да, в теле еще чувствовалась слабость, но она не была помехой. А еще в это раннее морозное утро Марина чувствовала, что может многое. И хоть неудачный прыжок с родного подоконника напоминал ей об осторожности, девушка хотела снова испытать чувство невесомости. Сказка на то и должна быть сказкой, что открываются огромные возможности, а то, о чем раньше можно было только мечтать, претворялось в реальность.
Пока Марина неспешно шла вперед, она раздумывала над тем, чтобы включить в работу все свои экстраординарные способности: пристроившись и принюхавшись, она снова смогла различать разноцветные нити. Они заполоняли все пространство многолюдных улиц и окутывали людей наподобие коконов.
— Скорее всего, это аура, — подумала девушка, — Ну, или я ее так вижу.
Несколько часов она бродила по городу, прислушивалась к разговорам, пытаясь ухватить какой-нибудь знак. Да, она откуда-то слышала о такой практике, и хоть никогда не была фаталисткой, теперь решила попробовать. Но то ли в этом деле была какая-то хитрая особенность, то ли девушка делала что-то не так, но все услышанные фразы и слова не наталкивали ее на нужные мысли: как помочь маме и как научиться быть настоящей лисой.
И в момент, когда Марина уже собралась идти домой, она услышала:
— Важно знать свои корни, — сказала какая-то бабулечка другой, и девушку прошибло будто током.
— Точно! — остановилась посреди улицы она, — Если во мне есть лисья сущность, если я стала лисой, это должен во мне быть соответствующий ген. А как понять, откуда он мне достался? Правильно, нужно достать архив.
Вприпрыжку она побежала домой, радостно предвкушая разгадку своей тайны. У метро забежала в пекарню и взяла маме ее любимые пирожные — творожные колечки.
— Мам, а расскажи о бабушке! — с порога прокричала она и подняла над головой бумажный пакетик, — Заодно чаю попьем.
Клавдия Ивановна с радостью согласилась. Даже нашла старый выцветший фотоальбом, где была изображена ее мама с бабушкой. Усевшись на кухне и заварив крепкого черного чая, она пустилась в приятные воспоминания детства.
— У нас были корейцы в роду? — через десять минут проникновенного рассказа спросила Марина.
Мама удивленно подняла лицо от фотографий:
— Нет вроде. С чего ты взяла?
— Странно, — девушка почувствовала, что ее догадка тает подобно снежинке на теплой ладони, — Я думала, есть.
— Но… — задумалась мама, — Отец говорил, что его бабушка была с красивыми миндалевидными глазами, вообще, считалась редкой восточной красавицей и дедушка с трудом завоевал ее…
— Что это значит? — растеряно спросила Марина; в понимании Лиски восточная красавица — это грузинка или армянка.
— Всегда думала, что она с Кавказа, — согласилась вслух с ней мама, — но вот после твоих слов…
— А фотография не сохранилась? — с надеждой спросила Марина.
— Увы! Только слова папы…
— Не густо, — сразу же поникла Марина.
— А тебе зачем?
— Да просто подумалось, что в Россию в двадцатом веке мигрировало много разных национальностей, корейцев, китайцев…
— К экзаменам готовишься? — догадалась мама, — Вопрос, конечно, интересный, ведь мы все перемешались, переженились друг с другом. Уже трудно сказать, кто к кому относится. Может, и была бабушка Ханна кореянкой, а может еврейкой — я больше к этому склоняюсь, — сказала мама.
— Ханна? — Марина покатала имя на языке, произнося с разным ударением: — Ха~ ана, Хана, Ха На. Кстати, очень даже корейское имя. Может быть, звучало даже так: Хан На.
— Этого я не знаю, — мама доела последнее колечко и поднялась, — Ты молодец, что не забрасываешь учебу. Без образования сейчас никуда.
— Угу, — машинально кивнула головой Лиска и тоже допила чай.
Если ее подозрения верны, у нее действительно есть корейские корни. Иначе, с чего вдруг — кумихо? А раз так, то где-то должна бродить по свету ее родня, и наверняка, они тоже — лисы-оборотни. Девушка залезла в интернет, пытаясь найти нужную информацию.
— Генеалогическое дерево, — вбивала она, но в каждой второй ссылке с нее требовали деньги за информацию.
— Что ж, в Москву стекается много народа. Попробую их учуять, — решила она и ночью надумала выйти на разведку.
16. Первое дело
Вечером, прежде, чем лечь спать, она случайно открыла сводку новостей и залипла. Убийства, кражи, преступления против человеческой чести и достоинства… Все это так ужасно, но она остановилась на последних. Девушка содрогнулась, когда читала новость об изнасиловании и о том, что преступника оправдали. Марина не заметила, как у нее чуть заострились когти и она поцарапала поверхность компьютерного стола.
— Сколько в мире несправедливости! Так не должно быть! — возмущалась она, выписывая отдельно на листочек имя преступника.
Оправдали! И кого — сороколетнего старого пердуна, посмевшего прикоснуться к невинной девушке. Марина в течение двух часов прочитала все заметки, которые смогла найти по этому случаю, и пришла к выводу, что мужчина — виновен.
Она залезла на официальный сайт суда и прочитала резолюцию по делу. У нее вырывались только нецензурные слова и выражения, и она в который раз испытала дикое желание приложить руку к исправлению этого мира.
— Не знаю, как относятся к этому другие лисы, но если я могу на это как-то повлиять
— нужно это сделать.
Перед сном она поцеловала маму и притворилась, что идет спать. Сама же была намерена выйти наружу, чтобы выведать личность преступника, ну и заодно поискать своих лис-сородичей по запаху.
Сердце билось, как заведенное, и девушка с трудом выдержала час, лазая в телефоне по бескрайнему интернету. То, что преступник жил в Москве, явно облегчало ее поиски. Она просматривала социальные странички и не сразу смогла обнаружить похожий профиль на одноклассниках.
— Как же удивительно, что он не удалил страничку, — подумалось ей, и она жадно стала изучать фотографии.
Видимо, преступник бахвалился своей безнаказанностью, иначе как можно было объяснить тот факт, что он не удалил фото с пострадавшей студенткой и, судя по всему, все еще преподавал в институте.
— Знакомый сквер, — прошептала Марина, пролистывая фотографии.
Институт был малоизвестным филиалом технического вуза, и располагался в трех остановках метро от нее. Рядом когда-то жила мамина школьная подруга. И вообще, чем больше просматривала она чужие фотографии, тем больше удивлялась ситуации. Оказывается, мужчина был женат и у него была симпатичная молодая жена.
— И чего мужикам надо?! — возмущалась девушка, накрывшись с головой одеялом.
Фото свадебные — всего трехлетней давности, фото со дня рождения жены — она стоит с огромным букетом во дворе, у серебристой машины, а на заднем плане виднеются детские качели…
— Так! Я знаю это место, — ошеломленно проговорила Марина, разглядывая на фотографии соседний с нею двор.
Да, никаких сомнений быть не может, что огромный дуб, чудом уцелевший в старом московском дворике рядом с построенным недавно новым домом, был тот же самый, что и на фото. Нужно, конечно, проверить, но…Как же тонко пошутила судьба, раз поселила их рядом.
— Это было предопределено? — удивленно прошептала Марина.
Прочитанное никак не укладывалось в ее голове. Казалось, будто мир действительно съезжает с ума по тонким рельсам.
— Туда, в бездну.
Той ночью она долго сидела во дворе дома насильника на черной кованой ограде и рассуждала сама с собой. Пушистый рыжий хвост в такт отбивал ритм ее мыслям. А так, как они были хаотичными и очень грустными, то и стук получался рваный, глухой, будто кто-то взял тапок и стукнул им по гулкой трубе.
Несколько раз выглядывала в окно беспокойная женщина, живущая на первом этаже, но в темноте двора было пусто, и так и не найдя источник этих неприятных звуков, женщина сорвала злость на племяннике.
А темная, невидимая глазу личность думала о возмездии.
Марина не знала, в какой квартире живет он. Да, информация сугубо личная, и даже в полиции ее пошлют, скажут, что сует нос не в свое дело. Ей придется выведать самой, и она в нетерпении сделает это, потому что уж больно хочется запустить руку ему в волосы.
— Я не буду жалеть, — сразу же поняла она, — Он не достоин жалости.
Как прошла ночь — она даже не заметила. В голове взрывались звезды, новые идеи, предположения, размышления. Девушка твердо решила начать бороться с преступностью. Она жаждала изменить этот мир, повлиять на него и сделать хоть капельку справедливее.
Но справится ли она одна? — вот что мучило девушку. Ей нужно закрывать сессию и лечить маму.
— Вот же засада! Столько всего нужно успеть! — она разглядывала ярко-желтые огоньки вечерних окон и мечтала быстрее покончить с ним.
Так и не выяснив, в каком именно подъезде он живет и не получив подсказку, Марина вернулась восвояси. Клавдия Ивановна жарила на кухне блинчики и выглядела непривычно уставшей с утра. Папа все еще спал, его храп тихим свистом сигнализировал об этом из большой комнаты, хотя явно его владелец опаздывал на работу.
— Ты почему так рано? — Марина пододвинул табуретку и села, с вожделением рассматривая кружевной узор на блинчиках.
Пока мама не испечет целую гору, брать нельзя. А ведь она так проголодалась после бессонной ночи!
— Сама-то, где была? — резонно спросила мама и достала банку сметаны, — Ешь уже, горе мое луковое.
— Почему это? — привычно надула губы Марина, хоть и не воспринимала слова мамы всерьез.
— Когда я тебя носила, очень любила есть лук, — серьезно вдруг сказала Клавдия Ивановна, — Поэтому, ты и луковка моя.
— Ма-а-ам, — Марина оставила в покое сметану и вдруг почувствовала, как на глазах навернулись слезы, — Глупость какая.
— Знаешь, доченька, — мама сняла последний блинчик и выключила плиту, — Я все больше и больше думаю в последнее время о смысле жизни.