И он доказывал это своей жизнью. И люди шли к нему, потому что русские люди – может быть, как никто больше среди других христианских народов – сохранили это детское чувство стремления к праведности. Они, как писал Достоевский, понимают, что лично каждый из них далеко не праведен. Каждый говорит: я знаю, что я грешен, что жизнь моя – это сплошной грех. Они знают это, они смиренно признаются в этом – а это уже начало спасения. Но я также знаю, – говорит русский человек через Достоевского, – что в мире есть праведники, которые гораздо лучше меня, и мне нужно знать, что они есть. Когда я знаю, что я в грехе, я должен знать, что есть кто-то, кто не в грехе. Что он есть – и мне нужно хотя бы издалека посмотреть на его избушку, на его келью. Я, может быть, даже не пойду с ним разговаривать, я сочту себя недостойным этого, но я должен посмотреть издалека на него, что есть он, этот русский праведник. Хотя и не обязательно русский – просто праведник. И поэтому мир стоит.
Наличие правды в мире – это настолько же для русского человека сущностно необходимая вещь, как хлеб на столе и вода в кувшине. Если в мире праведников нет, то жизнь теряет всякий смысл – русские люди всю свою историю это очень остро чувствовали. Жизнь оправдывается наличием праведников. Если жизнь – это месиво греха, в котором мы ворочаемся, толчемся, топчемся, то тогда зачем она? Какой смысл? Но если есть праведники в ней, то жизнь имеет смысл, потому что праведник такой же, как мы, – по плоти, по крови, от родителей, от отца и матери, на земле живущий, хлеб жующий, – но он другой. Вот таким праведным человеком был отец Иоанн. Человеком, который не гнушался грешников, который открывал им двери своей кельи, который переписывался с ними гораздо больше, чем встречался, потому что потом уже немощь человеческая одолевала его, и люди получали реальные благословения, реальное помазание Духа, действовавшего через эти скупые строчки, открытки, получаемые ими, написанные рукой келейницы и только подписанные им. Это всё были не шутки, это благословение Божие было через отца Иоанна на множество людей.
Он – один из тех, кто сохранил веру, кто позволил России войти в новый период истории. Отец Севастиан Карагандинский, отец Иоанн (Крестьянкин) или отец Павел (Груздев) и другие праведные люди, кто-то ярче, кто-то в меньшей степени, – так вот, они совершили исход из Египта в Палестину, то есть они совершили некий переход из одной исторической эпохи в другую. Если бы их не было, мы бы не совершили этот переход. У нас бы не строились храмы и не училось бы новое духовенство, не каялись бы те, кто согрешил сильно, и не венчались бы те, кто полюбили друг друга. У нас бы оборвалась связь времен – но она не рвется именно из-за святых.
Конечно, это человек чрезвычайной важности. И как сказал поэт:
«Не говори с тоской: “Их нет”,
Но с благодарностию: “Были”».
Много было сказано разных слов про великих людей…
«Природа-мать! Когда б таких людей
Ты иногда не посылала б миру,
Засохло б древо жизни».
Действительно, если бы Господь не давал нам таких людей – в каждую эпоху в нужном количестве, очень дозированном количестве: их не может быть сто, их может быть десять, может быть пять и даже один, но они должны быть, – если бы их не было, было бы очень печально. Люди бы не захотели жить, если бы в мире исчезла святость.
Мы должны смиряться не потому, что мы слабые, а потому, что Господь сказал: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем…» (10 февраля 2016г.)
Протоиерей Андрей Ткачёв отвечает на вопросы радиослушателей. Эфир 29.01.2016
Приветствую вас, дорогие братья и сестры. У микрофона — протоиерей Андрей Ткачёв.
— Позвольте мне поговорить с вами о вещах, которые интересуют всех нас. Я бы хотел поговорить о гордости, и часть нашей передачи употребить на разговор об этом скрывающемся змее. Всё остальное, с чем мы боремся — это его дети — змеёныши.
Верующему и более-менее воцерковлённому человеку не стоит доказывать, что гордость есть корень всех грехов. А вот человеку нецерковному доказывать стоит. Потому что он считает, что гордость — это кодекс чести, это знак того, что ты — не животное, не тварь дрожащая, а право имеешь. И здесь нужно употребить многие ухищрения, чтобы добраться до сознания человека.
Начнём с того, что смиряться нас зовёт Сам Господь Иисус Христос. Он говорит: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим». Мы найдём то, чего не хватает всем — богатым и бедным, старым и молодым — покой душам нашим, когда научимся у Христа. Это вещь, понимаемая в разных оттенках и смыслах разными людьми. Неверующие упрекают нас, что мы проповедники овечьего безгласия и смиренной затюканности. Ницше более и ярче всех выразил эту проповедь непонятого христианства: христиане — это поклонники слабосильных, униженных и ничтожных людей, возведшие свои слабые добродетели в некий абсолют. И нам приходится всю жизнь доказывать, что мы не верблюды.
Давайте вглядимся в образ Иисуса Христа: где в Нём затюканность, где овечье подобострастие, где страх перед сильными мира сего? Он, никого не боясь, говорил ровно со всеми людьми: с архиереями, начальниками, старцами, книжниками. У Него не было хамского пренебрежения к людям ниже Его: к бедным, калекам, нищим, убогим. Он таковых не презирал, чем обычно согрешают гордецы. Они презирают тех, кто кажется им ниже, чем они. У Него не было подобострастия перед теми, кто по социальному статусу выше Его — простого Плотника из Назарета. Он был прям и прост. В Нём было целомудрие без ханжества и скопчества. В Нём была храбрость без дерзости и сила без наглости. Если бы любой из нас был так силён, как Иисус — мы бы превратились в жутких наглецов, потому что ощущали бы себя мо́гущими горы переворачивать, делать чёрное белым, белое — чёрным. А Он — нет. Он вёл Себя скромно, ощущая в Себе великую силу и свободно пользуясь ею. Он свободный и благородно спокойный Человек. При этом Он силён как Бог, и безгрешен, нося человеческую плоть. Он говорит: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем…» Т.е. у Меня научитесь —сильного, безгрешного, красивого, совершенного, молодого человека. Это говорит не старик, которого уже согнули болезни. Потому что от нас обычно слышат: «Ну, вот постареешь — смиришься; жизнь тебя побьет— ты переоценишь какие-то вещи; поживёшь с моё — узнаешь». Это правда, потому что мы приобретаем разум и опыт только с годами, с болезнями, с потерями. Как говорил поэт: «Так я и буду здесь жить, теряя волосы, зубы, глаголы, суффиксы…» Т.е. выпадают волосы, слабеют глаза, расшатываются зубы, сгибается спина, скрипят колени, сыпется песок — и ты смиряешься, потому что молодой встал на твоё место. А во Христе нет ничего такого: Он смиренный не потому, что Он старый или больной, слабый или ничтожный. Он велик, Он может всё. И это удивительно.
Говорит: «Научитесь у Меня…» Т.е. смирение не предполагает забитости, не нужно непременно быть битым в хвост и в гриву, чтобы быть смиренным. Конечно, если ты горд как сатана, то имей в виду, что тебя будут бить в хвост и в гриву, будут ровнять и в асфальт закатывать, чтобы ты смирился. И закатают-таки, и смиришься, никуда не денешься. Но это совершенно не является необходимым в отношении Христа. Он смиренный не потому, что схвачен и избит, Он Сам по Себе смиренный, потому что Он позволил схватить Себя и избить. И мы учимся у Него смирению и оправдываемся перед неверующими, которые говорят: «Вы овцы бессильные». — «Да какие бессильные? Мы можем и отмахнуться, и сдачи дать, и воевать мы умеем». Христиане могут всё: строить мосты, летать в космос, в зубы дать, если надо. Но мы должны смиряться не потому, что мы слабые, а потому, что Господь сказал: «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем…» Здесь даётся антитеза — контраст гордости. Потому что, оказывается, главная проблема человеческой жизни — это гордость. Это прямо в тексте Библии не говорится, хотя лукавый и обманул наших прародителей словами: «Будете как боги». Т.е. гордость — это соблазн, обещающий человеку больше, чем он получит на самом деле. Когда обманывают кредитного заёмщика, ему говорят: «Возьми кредит — и всё будет хорошо». Как Лёня Голубков, помните? — «Куплю жене сапоги». А потом что-нибудь ещё, потом ещё, а потом — почку продам, чтобы долги отдать. Дьявол ловит человека на лёгких вещах: «Будешь как Бог. Давай». Он сам болен гордостью, потому что в книге пророка Иезекииля сказано, что́ враг человеческого рода помыслил в сердце своём: «Выше звёзд поставлю престол мой». Хотел вознестись выше всех. И эту заразу влил как яд в уши Еве, та — своему мужу, и эта беда пошла по миру. Гордость рождается из лживого обещания, что ты будешь лучше, чем на самом деле, и настолько лучше, что представить себе не можешь. Будешь как Бог. «Купи грин-карту, поехали в Штаты. Будешь весь в шоколаде!» Реклама как действует? — «Вот, иди сюда. Смотри, какая хорошая вещь. Тебе это нужно? Купи. Это статусная вещь, оденешь — и сразу вырастешь в глазах друзей. Почистишь зубы этой пастой — все девушки твои». Мы разбираем дешёвые примеры гордости, но это наша повседневная жизнь. И это работает. Зачем замахиваться на большее, если меньшее работает? Будешь не такой, как ты есть, а будешь лучше, больше, развитее и т.д. Это у лукавого в привычке. Он Самого Христа искушал в пустыне, показывая Ему во мгновение ока все царства мира, говоря: «Всё Тебе дам. Поклонись мне». А вы представьте, что такое «все царства мира во мгновение ока»? Это феерическое зрелище, причём не физически. Это не просто лукавый возил Христа на горбу в Лувр, или в Петергоф, или на Великий каньон, или к Египетским пирамидам! Ничего подобного. Он Ему перед глазами показал фантики и мультики — взрыв фантазий и зрелищ, говоря: «Это всё моё. Глянь — вот царства, челядь, золото, серебро. Вот танцовщицы, музыка, стража, вот великие здания». И это всё в секунду — ух! Говорит: «Ну вот, видишь. Всё дам. Только поклонись». Это великий соблазн, который, на самом деле, человеку выдержать невозможно, если Дух Святой не сопутствует его душе и не укрепляет его посреди немощи и искушений.