в ней жила. Это действительно так. Многие больные, лежащие в глубокой коме, они продолжают жить психологической душевной жизнью полноценно, слышат, думают, переживают. Они не могут пальчиком пошевелить, ни ресницей моргнуть. Он говорит, надо с ней говорить, чтобы душа в ней не замирала, т.е. разговаривай с ней. Они два несчастных, тот со своей девушкой, он со своей девушкой, они общаются. Он за ней ухаживал, ухаживал, а потом получилось так, что он полюбил её в таком плане, в котором мужчины и женщины могут быть вместе. Она безответная, она лежачая, а он любил. Он ухаживает за ней, он любит её и он допустил себя до этого. Он не сдержался. Она забеременела. Она будучи бездвижная, забеременела и в больнице стали наблюдать за ней, за её знаками материнства. Подняли крик, как это так, что это такое, это по сути изнасилование, человек же бездвижный. Начали высчитывать графики, когда она забеременела и графики составлять кто возле неё дежурил. Попало на него, он не стал отпираться, он признался, что да это так, я люблю её, устроился в больницу, чтобы за ней ухаживать. Его посадили в тюрьму на пожизненное заключение. Его осудили и посадили. Она в лежачем состоянии, в ней ребенок развивался и он выносился. Когда начались роды, она выздоровела. Родила здорового ребенка и сама стала здоровой. Родовой шок, болевой, он её поднял из этой комы, в которой она прибывала. Вот такая история. А он в тюрьме наглотался таблеток и закончил жизнь самовольно, раньше времени, он не выдержал этого всего, что с ним произошло. Фильм ясно, что не образец нравственности с одной стороны. С другой это достойный фильм, его можно посмотреть, над ним можно поразмыслить.
Женщина Алла пишет, что герой фильма все время посвящает заботе о ближних, о больной матери, о любимой девушке, которая в коме, и почему же всё заканчивается так плохо. Что было неправильно с тем парнем?
Понимаете, оценивать жизнь по этим фильмам нельзя. Подобные рода фильмы снимались не для того, чтобы дать нам матрицу, кальку с нормативных отношений человеческих. Альмодовар режиссер специфический, т.е. его фильмы все созданы в одном ключе. Он всегда ищет какой-то патологии. В этом фильме всё в порядке, а вообще у него в фильмах героями являются болеющие СПИДом гомосексуалисты, трансвеститы, люди которые влюблены в собственную маму. Он сам человек не совсем традиционной ориентации, поэтому по этим фильмам жизнь оценивать нельзя. Этот фильм, безусловно, самый удачный у него, в том смысле, что трогательный. Он будит в человеке некое сострадание и ставит человека перед вопросом. Вроде бы всё хорошо, там была любовь, и всё закончилось хорошо на самом деле. Была некая жертва принесена, тюремное заключение, смерть этого человека, по сути это искупление этой женщины. Она выздоровела и родила ребенка. Она не знала кто отец этого ребенка. Она очнулась от своего коматозного состояния и пришла в здравое состояние благодаря его любви. Вот такой парадокс. Жизнь вся она именно такая. В ней нет линейных путей, где всё понятно, расписано, всё как по алгоритмической линейки всё расчерчено. Нет, так в жизни не бывает. В жизни бывает всё по-другому. У святых людей рождаются грешные дети, которые удивляют весь мир своими злодеяниями. И наоборот, где-то под забором, у какой-нибудь завалящей мамаши, никому не нужной, ожидается святое дитя, которое потом весь мир радует своей святостью. И хорошему человеку достается что-нибудь нехорошее, а нехорошему человеку сыплются изобилия блага. И такого в жизни бывает много. Жизнь это парадоксальное явление, особенно после грехопадения. Жизнь это вообще парадокс, а после грехопадения она вообще парадоксальна. Поэтому не надо удивляться подобного рода фильмам или книгам. Например «Ромео и Джульетта». Там всё прекрасно было. Она его любит, он её тоже. Их тайно повенчали, у них всё хорошо. Нет же, надо ж было ему напиться этого зелья, ей отравиться возле него. В общем, надо ж было умереть им обоим ни с того, ни с сего молодым людям, которым по 16-ть лет ещё не было. Все смотрят и плачут. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Смотрят уже лет пятьсот, чуть меньше правда, но смотрят на сцену и плачут все, потому что что-то такое зацепил автор в этом произведении. Невинные люди, любящие друг друга и искренние, подают жертвами какого-то большого беззакония, которое тянется со стороны его и её родителей. Над их ними, над их трупами, мирятся их родители. Это по настоящему из жизни. Так же и в этом фильме. Хорошее кино смотреть нужно. Но не нужно думать, что хорошее кино способно нам объяснить жизнь. Хорошее кино способно нам всего лишь выделить отдельную картинку из жизни, картинку с выставки, такой маленький фрагмент парадоксального бытия. Вот так тоже бывает. Хорошее советское кино, например, «Мимино» или «Влюблен по собственному желанию» и так бывает тоже. «А зори здесь тихие» и так бывает тоже. Этот фильм не объясняет всей нашей жизни. Вся жизнь не бывает объяснима, она не объяснима. Видишь какая жизнь богатая. Вот этот фильм Альмодовара удачный по моему мнению. Не без вопросов конечно, но в целым удачный фильм, пронзительный, душевный. Он тоже заставляет нас сострадать. Знаете, что по Аристотелю смысл искусства заключается в очищении души через сострадание. Человек смотрит на сцену, понимает, что там происходит, сострадает главному герою или группе героев, которые там любят или погибают, или борются за жизнь, за судьбу, за честь. И через сострадание они переживают катарсис, т.е. очищение. Они полностью погружаются душой в происходящие и вместе с героем переживают всё, что переживает он. Это очищает человеческую душу. В этом смысле театр и кино имеют глубокую, воспитательную функцию. Они воспитывают человека. Поэтому греки на свои театральные фестивали водили специально заключенных, т.е. даже те, кто в тюрьме сидел, они в кандалах специально приходили под охраной, садились на свои специальные ряды и смотрели театральные постановки, которые смотрели все. Греки считали, что каждый человек обязан ходить в театр, для того чтобы знать драматургию своего народа и через неё получать комплексное образование. Это ж было образование народа. Это очень интересная идея, очень правильная вещь, правильный подход. Человек смотрит хорошее кино, плачет, смеётся и становится другим после этого. После хорошей кинокомедии человек становится добрее. После хорошей драмы человек становится тише, внимательней. Нам этого не хватает, потому что покорённые народы пользуются развлекательным искусством. Доктор Геббельс говорил, что тех, кого мы завоюем, мы будем их кормить только развлекательным искусством. Серьезные вещи, балет, драматургия, кинематограф серьезный это всё для элиты, а жлобам ха-ха, хи-хи. Камеди достаточно. И даже камеди бывает интеллектуальней многих вещей, которые показывают.
Телефонный звонок: — Добрый вечер батюшка! Я с удовольствием слушаю, что вы говорите. Спасибо. У меня два вопроса. Попался романа Кучерской «Тетя Мотя» и там есть такая фраза, я сейчас зачитаю, и как вы считаете, ваше мнение? Я вообще просто стараюсь понять, никак не могу понять, что она имела в виду. Может вы поможете мне. И второй вопрос по Феофану Затворнику, посерьезнее. Её фраза такая «Когда всё сверкает и блестит, это скорее всего результаты прошлых трудов. Следовательно, видимые признаки расцвета, это начало конца». Вот это у неё такая фраза. И второй вопрос о вере. Вера живая и слепая. Феофан Затворник говорит о том, что слепая вера чище, но есть и преимущество и в живой вере. Пожалуйста, разъясните.
О. Андрей Ткачёв: — Вопросы не очень простые, но я скажу то, что я думаю. Что касается Кучерской, цитаты этой. Там где есть расцвет, то там очевидно есть плоды прежних трудов. В первом предложении у меня нет ничего против сказанного, т.е. если цветет что-то, то потому что кто вскопал, посадил, поливал, ограждал, дал вырасти и теперь оно цветет. А то, что цветение означает начало упадка. Это простите, я не согласен с этим, потому что цветение это не одноактное событие, т.е. дерево не вырастает, чтобы один раз зацвести. Оно вырастает для того, чтобы цвести довольно долго. Разные деревья, разные ресурсы выживаемости. И так же касается винограда или плодовых деревьев. Поэтому цветение, оно намекает на будущее увядание, но оно не сразу влечет его за собой. Конечно, если это всё перенести в область политологии, истории, то можно сказать, что государство, когда оно могучее, великое. То, дескать, ждите обрушения всего этого могучего здания, его краха. Оно строится, строится, потом выросло и упало. Это вроде бы да, но это не так категорично да, не совсем да. Можно построить и потом очень долго это здание эксплуатировать и поддерживать в живом, рабочем состоянии. Перестраивать его можно тоже. Гляньте на наши храмы. У нас великолепные храмы пришли к нам из глубоко средневековья. В Кремле том же, в других местах. Они расцвели лет пятьсот назад, но это не значит, что они должны были разрушиться через 10 лет. Нет, они до сегодняшнего дня стоят. К ним пристраивали что-то, перестраивали. Это некий символ. Были империи, которые жили по тысяче лет и больше. До христианского мира это были египтяне. В христианском мире это была Византия. Она очень долго жила. Она расцвела и никак не хотела увядать. А когда начала увядать, она увядала столетиями, т.е. 200-300 лет прошел процесс увядания. Она и сейчас не увяла. Она продолжает жить в иконописи, гимнографии, в монашестве, в других вещах. Поэтому нет, здесь нет, это было бы слишком по буддийски. Типа — выросло, расцвело и скоро завянет. Потом опять семечко бросил, опять выросло, расцвело и тоже сдохло. Японский взгляд на вещи был — как первый снег выпал и растаял. Нам было приятно, но мы поплакали, потому что красиво и жалко. А это что-то такое, я не согласен. То, что растет по настоящему, может очень долго держаться на земле. Например, Эйфелева башня, французы построили. На время выставки. В Париже было международная торговая выставка. На время выставки они поставили эту башню. Её надо было разбирать через год. Они не разобрали её, там кто только не плевался в эту башню, какая-то каракатица, гадость, безобразие. Поставили какую-то железяку по среди города, что за свинство. Как так можно, надругались над Парижем. А теперь это символ города. Она стоит, её никто не собирается разбирать. Да она ещё лет 300 простоит, если Франция будет жить на свете. Вроде бы построили, чтоб разобрать, а она стоит. А египетские пирамиды гляньте, расцвели, встали и стоят. Уже сколько империй рухнуло, а они стоят и никуда падать не хотят. Поэтому то, что цветет и плодоносит не обязано быстро умирать. Это моё личное мнение, мысленный итог по первому вопросу. Если он длинный получился, то прощу прощения.