Я, в принципе, люблю этого человека. Мне несколько стыдно говорить о нем, потому что очень большая разница между говорящим и предметом разговора. Но не будем об этом. Это тоже психологизм некий. Значит, мне кажется, что источник его святости – абсолютно легальный, он открытый. Если бы мы, например, сказали: «Откуда у него это?» Вот, когда про Христа говорили: «Как он может знать Писание, не учившись?» Или: «Откуда у него такие знания? Откуда он?..» Понимаете, святость, чрезвычайная святость XX века… С каждым годом все тяжелее, с каждым веком все тяжелее быть святыми. Это парадоксальная святость, она имеет совершенно одинаковые с нами источники питания. То есть что у него было? Жития святых, строгость к себе, некое благое молчание о своих тайных проблемах, или трудностях, или духовной брани, Божественная литургия. Как у него говорится: «Божественные тайны присно освящаю, поспешал на помощь страждущим и был целителем отраднейшим». То есть церковная жизнь. Он жил в Церкви, он был послушен иерархии, он служил литургию. Старался каждый день служить. Он очень любил всю историю Церкви. Он читал те книги, которые читаем мы. Каких-то тайных знаний у него не было. Мне кажется, это тоже очень важно, что, в принципе, каждый может быть таким. Если брать источники – да. Мы ходим в одну и ту же школу, читаем одни и те же книги, причащаемся от одних и тех же Тайн, празднуем одни и те же праздники. Но почему-то вот он сияет, а он – не сияет. Вот загадка такая. Это не значит, что только он должен сиять. А представьте себе, что было бы, если бы в Русской Церкви за рубежом было бы 20 таких Иоаннов. Можете себе представить, чтобы их было двадцать? Трудно представить, что было бы 20 или 30, или 40 даже, или 5. Трудно представить себе. А теперь представьте, что не было бы ни одного. Ой, Боже, не давай мне такой жизни. Обязательно нужен кто-то один такой, хоть один. И он получает свою святость из тех же легальных открытых источников, из которых ее и все остальные могли бы получить, но почему-то не получают. В этом смысле святые будут судить мир. В этом смысле мы приходим не просто на праздник, а на суд, потому что святые судят мир. Тот же Николай Сербский говорил, что об этом Господь говорит в Евангелии: «Не думайте, что я буду говорить Отцу против вас, против евреев. У вас есть другой, который будет против вас говорить, это Моисей, на которого вы надеетесь. Вы на Моисея уповаете, а он будет против вас свидетельствовать, потому что вы не верите в того, кого Отец послал». И вот, Николай Сербский говорит: «Вы знаете, что мы хвалимся Сергием Радонежским или Серафимом Саровским, или кем-то еще. Иоанном Рыльским хвалятся болгары, Саввой Сербским хвалятся сербы, святым Серафимом хвалятся русские, каждый хочет похвалиться чем-то. Да не спешите хвалиться, святые будут нас судить». То есть, может быть, Бог даст суд над нашим народом лучшим людям нашего народа. И они скажут: «Почему вы не были такими, как мы? Почему хотя бы не старались быть такими, как мы?» Поэтому здесь есть страх некий. Потому что мы, в принципе, хвалимся. Мы сейчас делаем нечто приятное для нас. У нас в Церкви, в нашем народе, на нашем языке говоривший, думавший – был великий человек. И нам хорошо. Давайте перевернем это немножко. В нашем народе был человек, который потом скажет: «Почему вы хотя бы не старались быть такими, как я?» Ну, не «как я», они не якают. Как он, как он, как они, эти ваши все святые. И эта похвала может превратиться в фактор осуждения. В христианстве все такое. В христианстве есть материнство и девство, совмещенное в одном женском организме. Дева и Мать одновременно. В христианстве три равно одному. Бог – Троица, и Бог един. И то, и то правда. И в христианстве любой святой утешает и радует нас, и в то же время он должен нас устрашать. Потому что быть вблизи святого страшно. Кто из вас был когда-нибудь вблизи святого? Вот, отец архимандрит Софроний Сахаров, Царство ему Небесное, о Силуане Афонском пишет: «Вблизи святых быть страшно». Страшно, потому что ты обнажаешься перед святым, и все видно. С грешниками очень легко. С грешниками вообще наслаждение сплошное. Все негодяи, я негодяй между негодяями, и мы все в грязи, и ни на ком из нас грязь не видна. Как только святой заходит в твою среду, все обнажается сразу. Откуда только все взялось? Страшно быть со святыми. И я уверен в этом. Это глубокое мое убеждение. Оно не зависит от добродетелей или от ума, или от знаний… Я глубоко уверен, что нужно почитать святых со страхом. Нужно бояться того, что они смогли, а мы не можем. Вот, спросите у прекрасной женщины, трудолюбивой, очень многоплодной. Вот Елена Чавчавадзе. Легко ли снимать фильмы про святых? Не то что подражать им, про них даже фильмы снять тяжело! Там же есть масса препятствий, попробуй-ка просто расскажи про него. Уже тяжело. А подражать ему еще тяжелее.
Поэтому я, дорогие братья, дорогие владыки, дорогие братья, дорогие сестры, радуюсь вместе со всеми о том, что у нас живая Церковь. Она настоящая, живая Церковь. Не в смысле обновленчества, когда раскольники называли себя так. У нас настоящая живая Церковь. И в этой Церкви есть и праведники, и грешники. И все там нужны. И праведники грешников не осуждают. И грешники праведникам удивляются. И мы сегодня удивляемся с вами еще одному такому нашему дорогому человеку. Я сказал сейчас то, что я сейчас, в данный момент, чувствую. И если это правда, слава Богу! Если я в чем-то солгал, прости меня, Господи! Спасибо!
Дерзкие советы молодых (4 декабря 2017г.)
Был такой царь Соломон. Это известно, наверное, всем. У него были дети. И был после него на царском престоле сын Ровоам. А это известно уже не всем. Описывается то, о чем я сейчас хочу рассказать, в Священном Писании, во Второй Книге Паралипоменон, глава 10.
После великого человека править тяжело. Слава и блеск великого будут вечно сопутствовать тебе, указывая на то, что ты не так светел. Поэтому жалко тех, кому приходится править после великих. Ровоам должен был привести к присяге народ Израиля, разделенный по коленам, как вы помните. 12 сыновей Иакова составляют 12 колен. И эти все колена размежеваны по землям, каждому Бог назначил и на карте нарисовал, где ему жить. И они должны все принять присягу. По сути, поклониться, признать над собой верховенство Соломонова сына.
У него были советчики. Вообще, сила царя – это мудрые советчики. Нельзя знать всё, но нужно иметь команду, по возможности, и хороших специалистов-советчиков в области военного дела, внутренней политики, сельского хозяйства и так далее. Если человек окружен мудрыми, патриотичными, богобоязненными советчиками, то сильно будет царство его.
Ровоам был человек молодой, и к нему пришли с советами люди, которые служили еще его отцу Соломону. А с другой стороны, были такие же малолетки как он, «золотая молодежь» своего рода. Спесивые, много думающие о себе, знающие, что они и так всё знают. Что там старики знают? Мы тоже уже не первый день на свете живем.
Старики сказали Ровоаму: говори с людьми ласково, сделай так, чтобы они увидели, что любишь их. Не наказывай, не обременяй, поведи себя с ними мирно, и они будут рабы твои во все дни. А молодые сказали: не надо с ними так говорить. Скажи им так: мизинец мой толще чресл отца моего. Довольно грубое выражение. Отец мой бил вас палками или плетьми, а я буду бить вас скорпионами. Так им скажи. Скорпион – это тоже плетки, только многохвостные, с зашитыми в конец железяками. Убивающее оружие на самом деле. И он послушался молодых, и так им сказал.
Люди возмутились и сказали ему: слушай, дом Давидов, знай себя. Ты как бы царь из дома Давидова – командуй своим домом, домом царя Давида, а нас не трогай. Израиль, расходись по шатрам. И произошел первый в истории Израиля раскол, на Иуду и на остального Израиля. Раскол так никогда и не уврачевался.
Потом приходили разные захватчики иноплеменники, уводили в плен то тех, то этих. Больше никогда Израиль в мире не жил. Из-за одного такого неумного поступка молодого царя Ровоама у него осталось только два колена – Иуда и Вениамин. Израильское царство разделилось из-за хамства царя, произошедшего в свою очередь из-за дерзкого совета молодых людей, у которых не обсохло молоко на губах.
Вот почему так важно, чтобы не дети командовали нами, а люди старые и уже видавшие виды. Потому что спесивое сердце молодых возносится раньше времени туда, куда ему возноситься не надо. Бедный народ мой, говорил Исайя, дети и отроки командуют тобою. Или женщины и отроки командуют тобою. Тоже такая логика.
Старики должны командовать. Мудрые старики, сохранившие совесть и телесную силу. Они самые лучшие советчики для царя, хоть бы он был и молодой.
Это Вторая Книжка Паралипоменон. Поучимся у древних. Авось нам придется давать советы кому-нибудь. Может быть, эти советы будут полезны и необременительны.
Чтобы свет веры не истощался. Об искушениях в жизни пастыря. Статья 2 (7 декабря 2017г.)
Эта тема ныне на слуху у многих. Сам термин отсылает нас к притче о девах мудрых и немудрых, всё отличие которых между собою заключалось в наличии у одних елея и в отсутствии его у других (см. : Мф. 25: 1–13). Безумные просто не имели запаса и остались за дверями Брака. Следовательно, и выгорание относится к проблеме ресурсов, запаса.
«Умножай молитвы, пока ты помнишь Господа, чтобы Он не забыл тебя, когда ты забудешь Его», – сказал некто из отцов Египта. «Забыть Господа»! Разве это возможно? Возможно, к сожалению. Большую часть жизни обычный человек живет так, словно Бога нет вообще. Об этом говорит святитель Григорий Палама. Он говорит, что нельзя проповедовать Девственное Рождение, пребывая в блуде. И нельзя говорить о Воскресшем, боясь смерти. Наши грехи являются тормозом проповеди. В наших молитвенниках есть слова: «или хочу, или не хочу, спаси мя». Человек может не хотеть спасения. Молитва, Таинства, церковный уклад могут опротиветь душе, если душа больна. Человек может просто устать душой. Не телом и мышцами, а именно душой. И вот тогда важно, чтоб у человека был некий «запас».