Это простейшие дела добра. Простейшие дела добра, которые (повторяю) есть у всякого человека. Ведь к больным и в те же тюрьмы ходят и евреи, и мусульмане, и атеисты. Все же ходят. Правда? Если у еврея ребенок заболел, то он что – в больницу не пойдет? Пойдет тоже. Поэтому – это не христианские добродетели. Из христианских добродетелей есть только несколько, которых нет ни у кого. Это – «Любовь к врагам». Этого нигде нет. Молитва за врагов и любовь к врагам – это только христианская заповедь. И – «Целомудрие». Целомудрия (воздержания от плотских похотей), и любви к врагам – нет нигде. Это является собственно христианскими добродетелями.
Остальное все есть везде. Добрых людей, милосердных, умных, щедрых, храбрых, трудолюбивых, мужественных… таких,.. сяких… можно найти (повторяю) и в иудаизме, и в исламе, и в буддизме, и в атеизме. Там – «куча» всяких разных героев, которые имеют две рубашки (одну для себя, другую – для бедных). Только – веры не имеют. А так – жертвенные, и – такие, и – сякие. А вот христианские добродетели сугубо наши, которых нигде нету, которых никто и не проповедует даже, это – плотская чистота, это воздержание от всяких блудных фокусов, это – целомудрие, глубокое сердечное целомудрие, и– любовь к врагам. «Если человек за врагов молится – он имеет Духа Святого. Если не молится – не имеет», – так говорил Силуан Афонский. Вот наши сугубые добродетели.
А здесь – в (словах о) Страшном Суде что говорит Господь? А Он здесь перечисляет общие добродетели, которые есть везде. Если вы скажете мусульманину: «А знаешь, что нужно к больным ходить?», ты ему ничего нового не скажешь. Он скажет: «Без тебя знаю!» Он, может быть, ходит даже еще больше, чем ты. Если ты скажешь еврею: «Да нам нужно голодных кормить!», он скажет тебе: «Да я знаю! У нас есть при каждой синагоге, несколько машин, которые каждое утро развозит обеды старикам нашим по всему городу. Что ты меня “лечишь”? Мы раньше вас это все знаем!» Знают люди об этих добрых делах.
Так почему же Господь говорит здесь о самых простых делах? Он, очевидно, говорит это потому, что хочет, чтобы все спаслись! Он хочет, чтобы все усердные в добрых делах люди наследовали рай. Он этого хочет, очевидно, – чтобы все спаслись! Нет воли Божией, чтобы погиб хотя бы один человек. Это очень страшно, когда гибнет человек. Это и нам, грешникам, страшно. А Богу – Отцу – это совсем страшно. Когда ребенок гибнет – чего хуже может быть? Он хочет, чтобы все спаслись.
Мы хотим, чтобы все спаслись? – Не знаю. Я не знаю, чего мы хотим. Мы привычно делим людей на своих» и «чужих». Те – такие, а те – сякие. Вот мы – хорошие. А те – плохие. Я не знаю, чего мы хотим. Но Бог хочет, стопроцентно, чтобы все спаслись. И в разум истинный пришли. Спаслись – не просто так, «на всяких случай». А спаслись – сознательно. Через веру, через покаяние. Поэтому, здесь перечисляются самые простые добрые дела, которые есть у всех людей вообще.
Но тайной этих добрых дел является не просто творение добра, тайной этого доброго дела является умение видеть в человеке, находящемся рядом, – Иисуса Христа.
Вот (оказывается) что! Господь говорит – «Мне сделали! Это вы – Мне сделали!» Вот я, например, вижу (или ты – видишь) бомжа на улице. И бомж, например, этот недалеко от твоего дома. И бомж, например, совсем почти раздет. Златоуст говорил: «Смотри на Христа – какой Он синий! Он весь дрожит от холода». Мы – «Да где Христос, где, где?» – «Вот. Вот. Немытый. Пахнущий за километр. Это – Христос».
И человек бежит домой, открывает шкаф… А в шкафу там! – хлама висит всякого! – (Боже милостивый!) У нас же в шкафах хлама висит на роту солдат – и штанов, там тебе, – и свитеров, там тебе, – и рубах, там тебе, – и плащей, там тебе, – и пальто… Кому это все это? Кому этот хлам весь нужен? Хотя бы раз ты одел «на Христа озябшего» какое-нибудь пальтишко старенькое, которое ты в жизни носить уже не будешь?
Вот выбежал ты и одел на него. Это, конечно, хорошо – это любовь. Но, если ты сознательно идешь с этим пальто к этому бомжу, зная, что ты идешь «одевать Христа», в этом случае дело твое доброе никуда не пропадет и навеки веков сохранится. Добро из простого человеколюбия, из сентиментальности, из благодушных побуждений – тоже хорошее добро… Но лучше всего то добро, которое делается в тайне и ради Христа.
Вот как бы нам научиться видеть, что – Христос перед нами? Это наша задача, дорогие братья и сестры. Потом ведь окажется на Страшном Суде, что мы Христа оклеветали, что мы над Христом посмеялись. Вот (например) мы с тобой (друзья-подружки) стоим, лясы точим. Прошел по улице человек какой-нибудь. А мы как раз про него говорим. «Гляди-гляди… Идет!» И мы еще про себя пару шуток отпустили. «Ха-ха-ха…». (Похихикали про него. Поломали ему пару косточек языками своими).
Вы вообще понимаете, что это все Христа касается? Что это мы о Христе, над Христом смеемся. Если мы собрались, например, кляузничать сплетничать, то мы про Христа кляузничаем и сплетничаем. Если мы решили кого-нибудь, например, подставить по работе, для того, чтобы побыстрее выгнать его с работы и место его кто-нибудь другой занял, это мы – Христу делаем.
Все, что мы делаем ближнему – мы делаем Христу! Вот откровение какое!
Об этом мы думать не научились пока что, нам пока это в голову не влезло. «Все, что я делаю – это я Христу делаю. И – хорошее. И – плохое».
Поэтому, Христос будет иметь право на Страшном Суде сказать: «Это ты Меня ударил. Это ты Меня не защитил, когда меня били. А, когда Меня судили ни за что, ты за меня не вступился, ты только подвывал своим псячим голоском, когда на меня клеветали ни за что!» «А вот ты Меня одел. А вот ты ко Мне пришел. А вот ты заступился за Меня». Это все Христос может каждому сказать. Там не будет длинных разговоров – на Страшном Суде. Но в любом случае все, что мы делаем друг другу – мы делаем просто «друг – другу!»
А вот великая тайна, чтобы замечать Господа в человеке… Чтобы я, например, научился видеть Господа в вас, а вы учились Господа видеть в любом человеке, рядом находящемся, (и во мне – тоже) и прочее… Почему мы ругаемся, например, за рулем? (Так, наверное, современный человек нигде не ругается, как за рулем. Тот, кто сам, конечно, за рулем сидит). Потому что мы не видим, что за рулем Христос едет, на другой машине. Нет, там сидит какой-то «козел», который нас подрезал, какая-то «дура», которая никак не может развернуться на повороте.
Там же одни дураки и козлы едут… Понимаешь, они там, с нами вместе в дорожном движении участвуют. Потому и ругаемся на них постоянно, последними словами.
А кому-то пришло в голову, что это Христос за рулем едет? И почему-то Он не спешит развернуться. «Да не “козел” там за рулем едет, а Христос едет!» У нас нет такой мысли. Нету! Потому что – мы не научились с вами думать о Господе Иисусе Христе, помнить Господа Иисуса Христа. Не научились! Вот – не научились!??
Мы думаем, о чем хочешь, только не о Господе Иисусе Христе. Я думаю, что как раз вот здесь, вот в этих словах суть, когда Господь говорит: «Мне сделали! Мне сделали!» Но праведники – они же не смиренные. Они спрашивают: «Да когда это мы Тебе сделали?» А Он говорит: «Все что этим, то – и Мне. А грешники – они тоже (спрашивают): «А когда это мы Тебя… и не пришли?.. и не покормили?.. Это что – Ты был? Я и не знал! Да я пришел бы к Тебе, если бы я знал, что это Ты. А это ж не Ты – это какой-то Семен Семенович в соседней палате лежал. Я ж не думал, что это Ты?» И они будут тоже удивляться. Потому что – они, конечно, хотели…
Будет такое время, знаете (может быть такое время), когда люди начнут выбегать из дома с деньгами в «обеих жменях» и искать бедных, кому дать. «Ну кому? Ну возьмите кто-нибудь!» Еще будет так, что никто и не возьмет. На Востоке есть такая притча о Страшном Суде. О том, что настанет время, когда бедных будет так мало, что никто милостыни брать не будет. И тогда будет очень трудно спастись. «Ну, возьми! – Да не надо, у меня есть!» «Ну ты возьми! – Да мне не надо. У меня есть!» Понимаете?
Что просили раньше нищие? «Хлеба». Или – «на хлеб». Проверьте любого нищего, скажите ему: «Тебе на хлеб?» Он – «Да». Ты ему: «Пойдем со мной в булочную. И я куплю тебе такого хлеба, какого ты хочешь. Куплю тебе булку, сайку, бубликов или батон. Что хочешь». Он скажет: «Не надо мне хлеба покупать. Дайте мне денег!» Хлеб как милостыню уже не берут. Хотя раньше всегда брали хлеб, как главную милостыню. Хлеб, лук, яйцо вареное. Это была милостыня всегда. Сейчас хлеб не берут. Только денег хотят. И это тоже такой знак, симптом. Опасный знак.
Так что, если бы мы узнали, насколько это важно – раздавать то, что у тебя есть в нуждающиеся руки, мы бы сейчас же набили целую корзину всяких разных вещей и денег и бегали по улице. «Тебе надо? – Возьми. А тебе надо? – Возьми. И ты – возьми. И ты – возьми!» Но пока что так – не будет, конечно. Но, если бы мы знали, как это важно – так бы оно и было. Особенно, для людей, которые обогатились на грехе. Ух, они бы, понимаешь, переполошились бы, если бы они только узнали, как «оно» потом будет жечь их: каждая лишняя яхта, каждая лишняя ванна, наполненная шампанским. Они бы это раздавать бы начали уже сию секунду. Но веры в них нету. Оно все сложное у них.
А мы с вами простые люди, братья и сестры, простые люди… И давайте будем учиться Христа вокруг нас замечать. Христа замечать в большом человеке, и в маленьком, стареньком, в обоих полах людей – в женщине, в мужчине. Христос пришел в мир всех людей спасти. Он может явиться нам в любом образе.
Вот я думаю, это тоже очень важная вещь.
Для сегодняшнего дня. Для размышления о Страшном Суде.
Что еще вам сказать? Пожалуй, хватит. Сегодня заговенье на мясо. Сегодня можно есть мясо последний день перед постом, а, начиная с завтрашнего дня, без поста в среду и пятницу, можно есть всякую сырную, творожную, молочную, и прочую пищу. Яйца, сыр, молоко и всякое такое. Неделя называется – «сырная».
Ну и следующая неделя – «Адамово Изгнание». Начало Святого Великого Поста.