Частая исповедь – это обратная сторона самолюбия. Все эти мелочи житейские – мои личные житейские мелочи – они мне очень дороги, я ношусь с ними, я очень люблю про них рассказывать. Поэтому я и исповедую их – потому что я сильно люблю себя. Понимаете? Как курица с яйцом ношусь со всякими мелочами своими и считаю, что они очень важные. «Нет… Нет… Вы послушайте меня… Это очень важно!..» А там такая чушь на самом деле. Но мы любим себя и даже чушь свою любим. И – носимся с ней.
Вот и все наши исповеди.
Если у вас есть слезы – вы должны понимать, что слезы важнее всех слов. Вот, если у вас нет слез, – жалко. Просите, чтобы Бог дал слез. Слезы важнее всех слов. Если душа плачет, что еще говорить? Что еще говорить, когда плачет человек? А, если не плачет, если у него сухие глаза и каменное сердце и много разных слов. «А я – то. А я – это». Кому это надо? Богу? – Нет. Вам? – Тоже нет. Кому? Ну, может быть, вам. Но надо, чтобы вы тоже повзрослели. И чтобы вам тоже это было не нужно. Чтобы вы заплакали и все поняли.
Как можно не причащаться в Пасхальную Ночь? Там будет сказано: «Приидите, насладитеся вси». Слова Иоанна Златоуста на огласительном слове. Телец заколот, гробы пусты, Господь воскрес. «Придите – насладитеся вси». Тут даже говорить не о чем.
Вас всех поздравляю с наступившим праздником. Занимайтесь житейскими делами. Готовьте всякие праздничные вещи для праздничного стола, для себя, для дома.
Христос воскресе! /Проповедь 28.04.2019/ (14 мая 2019г.)
Христос воскрес для нас. Мы должны посадить это в сердце, как семечко, и дать семечку «прорасти».
Христос Воскресе!
Дорогие братья и сестры, в этих двух словах все сказано, поэтому какие могут быть проповеди? Единственное – я поздравляю тех, кто впервые сегодня причастился. Вы, так сказать, вскочили в уходящий вагон последнего поезда. И – Слава Богу! Как пишется в Евангелие – так все и исполняется. Пришедшие к началу,.. к середине,.. к концу. Всегда есть кто-нибудь, в одиннадцатый час пришедший. И всегда есть кто-то опоздавший. Дай Бог никому не опаздывать. Потому что – бывают случаи, когда священника зовут причастить перед смертью больного, а он приходит к уже холодеющему человеку. Приходится петь панихиду, а Святые Тайны остаются незадействованными. Не причастился человек. Можно не успеть…
Поэтому, сегодня я поздравляю особенно тех, кто весь пост не причащался, или – тех, кто в тяжкие грехи впал и пришел в слезах – покаялся, или – тех, которые никогда не были на исповеди. Ведь ради вас это все совершается. Потому что – те, которые имеют какой-то опыт, – они должны расти. Они – как взрослые дети – «ходят ножками». Они должны уже сами все делать: понимать, выплакивать свои грехи, заглаживать их милостынями, вести борьбу со своими пакостями и быть Воинами Христовыми. А эти «слабые груднички», которые только-только родились в Боге, они требуют особого попечения.
Поэтому, вот этим первое поздравление.
Потом – я еще вот что хотел бы сказать вам. Те, кто хочет начать жизнь заново, начинайте ее сегодня. Не с Нового Года и не с дня рождения, а сегодня, когда подается человеку обильно благодать на исправление своей жизни. Я хорошо знаю, что многие люди всю жизнь хотят исправиться и всю жизнь говорят: «Ну, не сейчас, наверное. Ну, потом – позже!» Или сил нету у человека, или некоторые грешат уже в отчаянии. У Николая Сербского описывается один старик-грешник, который говорил ему: «Дорогой Владыка (или “отец” – он тогда священником еще был), я в юности грешил из любопытства!» Человеку в юности все интересно. И многие грехи совершаются за компанию, в первый раз. Ну – интересно человеку! Да… Есть и такие: «Я в юности грешил из любопытства, из озорства, из молодецкой удали. А в старости я грешу от отчаяния, от ненависти к себе».
Есть такие люди, которые уже отчаялись исправиться («А! Пропадай моя телега, все четыре колеса!») и живут как свиньи. Вот этим людям, потерявшим Образ Божий, но не отчаявшимся его восстановить, сегодня хочется пожелать, чтобы они поднимались во Имя Воскресшего Христа и дальше жили, потому что сказано сегодня было: «Жизнь жительствует!» (Огласительное слово Иоанна Златоуста). То есть: жизнь – живет. Так в Евангелие и говорится, что Господь дал нам Жизнь. Он пришел – дать нам Жизнь. И дать нам Жизнь (добавляется) – «с избытком» (см. Ин. 10:10). Так, как, если бы вам наливали в чашу, и из чаши бы уже лилось, а вам бы все лили и лили. Уже – переливается, а вам – все льют. Так говорит Господь: «На недра ваша отсыпят вам меру потрясную, нагнетенную и переливающуюся» (см. Лк. 6:38). То есть – ты подставляешь мешок (допустим, зерно купить хочешь, или – муку, или – что-нибудь еще), а тебе добрый продавец «сыпет» еще и еще. Уже «сыпется» через край, а он все сыпет тебе и сыпет, потому что ему не жалко. Господь дал нам жизнь – с избытком. Он пришел в мир для того, чтобы мы жили и жили по-настоящему. Жили – с избытком. Чтобы не чахлые ходили как мухи весной по подоконнику, а чтобы мы жили как сыны Божии, как усыновленные Господу люди.
И эта благодать она подается всем людям. Это – не где-то, когда-то, кому-то. «Только одному Серафиму Саровскому, понимаешь, повезло!» Ему дал Господь благодать, а всем не дал остальным. «Только одному Иоанна Кронштадтскому повезло!» «Только повезло – блаженной Ксении, например. А нам – не повезло». Нет!.. Всем дается!..
И наша чахлость, наша скудость, наше полуверие, маловерие, наше «хромание» на оба колена, этот образ жизни наш – такой тухлый, коптящий (Не горит и не тухнет – коптит… Нет, чтобы потухло… Нет, чтобы разгорелось… Не – горит… Не – тухнет… Ни то, ни се) – это все наше. Это такие мы. Это мы виноваты.
Поэтому, кто из вас имеет ненависть к образу своей жизни, чахлой, некрасивой, неинтересной, скучной, пыльной, завистливой, празднословной, ленивой, лукавой жизни, кто говорит: «Не хочу так жить! Сколько можно так жить? Хочу лучше жить. Хочу жить, как Сын Божий, как усыновленный Богу человек!» – вот сегодня и начинайте. Не с Нового Года… И не с дня рождения… Сегодня! С Пасхальной ночи! Да подаст нам Господь эту жизнь святую. Свою Жизнь. Себя Самого!.. Чтобы вы жили с избытком. Бросайте грехи свои! Всё – можно! Всё можно победить. Не сразу, конечно. Не без слез. Не без труда. Как сами знаете: война – без огорчений, без слез, без проигрыша, без падений – не бывает. А мы – войну ведем. Поэтому – мы не зовем вас на легкую такую прогулку, а мы вас зовем на настоящую христианскую жизнь, венец которой – Жизнь Вечная.
Многие сегодня (даже все, наверное) почувствовали, что – «Христос посреди нас». Он – здесь. Мы – торжествуем и радуемся, а Невидимый стоит посреди нас. Тот, ради Которого – праздник. Праздник совершается ради Того, Кто не видим, но, Кто реально здесь присутствует. Мы, когда совершали Страстные службы, слышали, в них говорилось, что когда Иуда пошел продавать Иисуса Христа, и с фарисеями и архиереями договаривался о цене, то посреди этих злодеев Сам стоял Продаваемый и смотрел на них. Не видимый ими Сам смотрел – «Что же они делают?» И в других ситуациях различных, когда о Христе говорили то или иное, Он Сам стоял. Стоит между нас Господь. И, наверняка, вы сегодня, (хоть на секунду, но – каждый) почувствовали – здесь Христос. Вот, если атеисты вас спросят: «А где ваш Христос? Где Он?», приведите их на Пасхальную службу. Если у них сердце человеческое, не камень внутри и не пук соломы (не что-нибудь такое – неживое, не стекляшка), если у них живое сердце, – они скажут: «Тут Христос, слушай! Я смотрю на эти лица и вижу, что они знают Господа».
Наши лица – они ж самые разные. Бывает, посмотришь на человека, или сам на себя в зеркало и думаешь: «Боже, какой ужас! Такого разве мама родила?» (Разве мама любила такого?) Есть такое стихотворение у Ходасевича. «Я, я, я! Что за (дикое) глупое слово? (Неужели вон тот – это я?) Разве мама любила такого?.. Желто-серого, полуседого и всезнающего как змея!» Да! А сегодня? Глянули бы вы на ваши лица! Жалко, нельзя на себя посмотреть. Но вы видите друг друга. Помните, как один праведник спрашивал у Господа: «Что такое рай? Что такое ад?» Ему показан был такой стол, накрытый едой всякой. Вкусно! Аж проглотить язык можно! И у каждого, за столом сидящего, длинные вилки – как весла. С этого стола можно все наколоть, только нельзя себе в рот положить. Потому что вилка очень длинная. Так и говорят: «В раю у праведников длинные вилки!» И что ж они делают, эти праведники? Они говорят друг другу: «Тебе чего? – Мне вот этого – зелененького этого!» И ты накалываешь и через полстола даешь ему «этого зелененького». Того, что он попросил. Взял с твоей вилки, проглотил, прожевал. И говорит: «А тебе чего? – Мне вот этого красненького». «На, тебе!» Зацепил – тебе дал. И так они праведники кормят друг друга. Праведник себя накормить не может. Праведник не может себе сделать хорошо. Сколько есть святых, которые были целителями и чудотворцами, исцеляли всякие болезни, а сами – болели. Сколько больных исцелила Матрона, а сама как была слепая, так слепая и осталась, как была неходячая, так неходячая и осталась. Святые себе не просят. Они другим помогут, сами себе помочь не могут. Это как Христу говорили на Кресте: «Других спасал, себя не можешь спасти!» Так и со святыми бывает, других спасают – а себе не просят. У них с Богом договор – за всех просить, только не за себя. Поэтому, мы можем сейчас все видеть друг на друге. (За других молиться, друг на друге видеть!) Я своего лица не вижу, но я вижу ваши лица. И я вижу, что некоторые как были кислыми, так кислыми и остались, как будто не для них Господь воскрес. Но я вижу, что некоторые сияют, как лампочка. (Незакрученная – она себе лежит, а – закрутили… она – Пух!!! и все, и – веселая такая). У некоторых глазки горят, как будто только служба началась.