«Еще не было Сергия Радонежского… Еще до Серафима Саровского было почти тысяча лет… А в Киеве, уже начали спасаться русские люди»
Я не знаю, насколько вам известен этот Преподобный Отец – Агапит Печерский. Это один из тех, которые были учениками великого Антония Печерского, начальника монашеской жизни на Руси. Если вы слышали канон (мы читали его сегодня частично), то отличительной чертой его жизни было то, что: он никогда не выходил за ворота монастыря, и в нем проявилось чудотворение в исцелении болезней. О нем известно было и при княжеском дворе. И князь его звал целить себя. Но Агапит ему отказал, говоря: «Если я к тебе приду, то я и к другим должен буду ходить, – ты такой же человек. А если я начну к людям ходить, то какой я буду монах. Поешь то, что я тебе пришлю». И он прислал ему некое варево из травы. Зелье вареное.
Травой он исцелял людей. Очевидно, он прятал молитву за этой травой. Не столько трава, видно, была чудесная, сколько человек молился Богу о спасении душ и телес различного рода людей. Разного состояния.
Вообще, братья и сестры, Печерская Лавра в ранние годы, в первое столетие ее истории, имела много людей, которые очевидно властвовали над смертью. Самый главный враг наш – это смерть. Нам с вами всем придется умирать когда-нибудь. Это будет очень трепетный день. Все остальное мы переживем, я вам скажу. Все остальное можно более-менее пережить. Со смертью – тяжелее всего разобраться. Почему и вера наша – пасхальная. Воскресная. Воскресенская Мы Воскресение Христово чтим более всего остального. «Последний враг» – так Павел говорит. Апостол Павел называет смерть последним врагом (1Кор. 15:26). Люди могут побороть голод. Люби могут побороть всякие сложности. Люди, видите, научились летать, плавать, разговаривать на расстоянии при помощи телефона. Люди – очень умные существа. Господь дал им такой ум могучий, что люди этим умом могут всякую беду победить. А вот смерть – не могут. Смерть косит и богатых и бедных, и красивых и некрасивых, и бездетных и многодетных, и черных, и белых (и желтых), и мужчин и женщин, и стариков и детей. Она – кого хочет – того косит. Мы не может с ней разобраться. Для того, чтобы с ней разобраться – нам нужен Господь. И самое важное – это, конечно, не бояться смерти.
Жить так, чтобы не бояться умереть – это самая великая задача человеческая.
В первые годы бытия Лавры Печерской там было много монахов, которые жили настолько чистой жизнью, настолько к Богу прилепились, что их самих боялась смерть.
Я про Агапита в конце скажу – скажу раньше про других.
Был такой Марк-Гробокопатель. Он выкапывал гробы для монахов. А гробы копались в пещерах. Такие там были галереи, где сбоку – справа, слева – выкапывались заранее могилы. И все монахи видели свои могилы, знали, где они будут лежать.
Вот как раз Марк и выкапывал гробы для монахов печерских. Однажды случилось так… Один монах был уже больной совсем человек. Выкопали ему могилу. Думали, что он уже умрет. Но умер раньше его другой. И положили этого мертвого в могилу, ранее для другого приготовленную. И тот, который приготовил себе это место, начал роптать. «Я здесь должен лежать!! Что ты положил здесь другого человека?» Марк подошел к этому покойнику: «Слушай, брат, такая неувязка вышла. Я тебя положил на место, на котором должен другой лежать. Будь добр – переляжь на другое место». Тот встал и… перешел на другое место – лег в другую могилу. И таких случаев у Марка было несколько.
Получалось так, что не он боялся смерти, а смерть его боялась. Если он говорил мертвецу: «Вставай!» – тот поднимался, и смерть не могла ничего сделать.
Марк-Гробокопатель. Гробы копал, но смерти не боялся.
Еще был другой монах – Афанасий. Он умер, и его понесли хоронить.
Монахов не раздевают. Их не обмывают. Им только руки обтирают маслом, лицо, раскрывают им кусочек рясы и сверху шею и грудь мажут маслом. И больше – ничего…
Вот несут его хоронить. А по дороге – пока его несли на кладбище – он воскрес, ожил. Говорит: «Несите меня обратно – в келью». Его отнесли обратно, и он прожил еще очень много лет. Не помню, сколько точно – несколько десятилетий он прожил. Ни с одним человеком не разговаривал. Только плакал каждый день. А когда второй раз уже умирал, ему говорят: «Ну скажи нам хоть что-нибудь». Он: «Только одно вам скажу. Слушайтесь во всем игумена. Каждый час молитесь Богу и Божьей Матери. И постарайтесь жить так, чтобы в этом монастыре скончаться и никуда из него не выходить. Это все, что я вам скажу». И – умер. Дважды умер. Дважды. Потом, конечно, воскреснет вместе со всеми.
Афанасий.
А вот – Агапит. Он имел врачебное искусство такое. Он – лечил людей.
Жил тогда в Киеве какой-то армянин, откуда-то взялся. Но – Киев был богатый город. Там были торговцы из разных городов. Там были и сирийцы, и греки, и армяне.
И еврейский целый квартал был в Киеве. В одиннадцатом веке туда ходил Феодосий Печерский проповедовать Христа. Он надеялся, что его евреи убьют. Она раздражал их: «Наш Христос воскрес. Вы Христа убили». Имел такую мечту, что евреи разозлятся и его убьют. И он будет мученик за Христа. Но никто его не тронул.
То есть – там был большой квартал еврейский. Туда всякие другие купцы приезжали. И был среди них армянин – врач. Он «имел» в себе такую науку (грамотный был человек), что смотрел на глаз человеческий и говорил, сколько дней человеку осталось жить. Не нужно было больному ни мочу сдавать, ни какой-то другой анализ, ни слюну, ни язык показывать. Он только на глаз смотрел и говорил: «А, тебе осталось – (ну, например) – пять дней!» И не ошибался никогда. И когда Агапит был уже сильно больной – перед смертью – он пришел к армянину. Тот говорит: «Все – осталось столько (назвал ему дату)». Агапит: «А, если я проживу больше?» Армянин: «Если ты проживешь больше, я буду монах – как ты!» И Агапит начал молиться Богу для того, чтобы… ну, не ради того, чтобы лекаря посрамить, а ради того, чтобы он исполнил то, что обещал. Действительно, время прошло, а он – живет – Агапит. Вымолил себе еще продление жизни. И армянин говорит: «Ну, все. Я еще ни разу не ошибался. И на тебе я не должен был ошибиться. Видимо – Господь с тобою!» И Агапит – умер, а армянин – остался в монастыре. Принял пострижение и там остался монахом.
Видите, эти люди со смертью были в особых отношениях. Они не так боялись ее, как мы.
И даже бывают такие монахи… вот какой-то старец болеет – даже в наши времена такие случаи описываются – какой-то старец болеет, приходит к нему послушник какой-нибудь и говорит: «Благослови, батюшка, я вместо тебя умру. Ты еще многим нужен. Ты еще поживи, помоги людям спасаться. Вразумляй. Можно, я умру вместо тебя?» «Умирай, хорошо. Бог благословит. Вместо меня умри!» Тот пошел – и умер. Понимаете – это и сегодня есть в монастырях. Об этом даже в книжках пишется…
Они со смертью общаются совершенно по-другому. Нет такого трепета, страха как у нас. Страшно человеку, у человека зубы стучат, он потом покрывается. Весь дрожит мелкой дрожью. Ну – страшно! Животный ужас! Когда смерть приближается к человеку, человек впадает в панику. Очень страшно. Реально страшно. Даже святым людям иногда бывает страшно.
И в Лавре Киево-Печерской в первые ее годы жизни лаврской, когда они все под землей жили. «Повырывали» себе норы, в эти норы залезали и там с Богом разговаривали всю жизнь. Я неоднократно говорил людям и вам скажу. Тюремная камера – любая – по сравнению с тем пещерами, в которых жили монахи – это отель Хилтон. Пятизвездочный. Понимаете? В любой тюремной камере есть батарея. Трехразовое питание, телевизор, койка какая-нибудь. Кружка. Лавка. Перемена одежды. Тапки. И так далее, и тому подобное.
А они залезали в какие-то тесные пещеры и там как кроты: без света солнечного, без еды, без питья, ни разогнуться, ни лечь, ни ноги вытянуть. И там проводили многие и многие годы. Некоторые десятилетиями там жили. Как они там молились? Попробуй помолиться, например, час. Не развлекаясь… Чтобы ум не бегал… Час!.. Ладно – полчаса. Я уж не говорю,.. два часа,.. три часа… семь часов!.. десять часов!!.. двадцать часов!!!! А ну-ка помолись! Да тебя увезут в больницу через полдня – ты начнешь по стенкам бегать.
Мы же слабые люди. У нас нету веры. У нас нет молитвы. У нас – ничего нету. Мы – калеки. Рахиты духовные.
А люди там молились, не развлекаясь, годами. Годами! Слышите? Непонятно совершенно. Туристы приходят – «А где здесь душ?» – Какой душ??? Слушай!! – «А где здесь… что-то еще?» Да там ничего нет – там просто пещера. Пещера! И человек залез в эту пещеру. В холод. В голод. Они все ревматоидные были. Покручены были ручки, ножки. Они в этих холодах сидели… Они там – жили. По десять лет. По двадцать лет. Слышите?
Зачем это? Зачем они это делали? Что Бог приказал им это делать? Приказал, чтобы они в пещеру залезли? Нет… Вроде бы – нет. А зачем? – Вот они пошли таким тесным путем. Тесным путем пошли в Царство Божие. И они уже смерти не боялись. Для них смерть была уже что-то такое… «Что такого – к Богу пойти?» Они ждали эту смерть. Просили, чтобы она быстрее пришла. Она приходила и еще стояла рядом как слуга. Ждала разрешения зайти в келью. Понимаете?
Такие вот были Преподобные Отцы.
И – Агапит. И – Дамиан. И – Пимен. И – Варлаам. И – Прохор. И многие, многие такие. Если вот мысленно по этим пещерам пройтись – там такие чудеса! Слушайте!
Допустим, Прохор-Лободник был. Он никогда не ел хлеба. Какую-то траву. Лебеду. Лебеда – Лобода. Лободник… Он эту траву собирал, сушил, тер ее в муку. И ел из них хлебы. И, если он их кому-то дарил, то они были вкусные как лепешка с медом. А, если кто-нибудь это крал, то они оказывались такие противные, что есть их было нельзя. Горькая трава – сделайте из нее муку и сделайте лепешку. Будете вы это есть? Никогда в жизни не будете вы это есть. А он этим питался всю жизнь. Лободник. Прохор-Лободник. Он говорил: «Не бойтесь голода, говорю! Если человек имеет Духа Святого, он кусочек земли скатает в шарик, перекрестит, съест и будет сыт. Если Бог с вами – вообще ничего не бойтесь!»