хорошие люди собираются на гульбу, то у них языки развязываются, они говорят ненужное.
И мы обязаны служить в такой день особенный. И будем служить.
А сегодня мы слышим в Евангелие, что Христос перед смертью провел несколько тяжелых дней в храме Иерусалимском. Были постоянные стычки у него фарисеями, саддукеями… со всеми на свете. Они напоследок хотели Его уловить хоть в чем-нибудь. И Иисус с ними беседовал. Это самые откровенные беседы в Евангелие. Он им прямо в лицо говорил, что: «Вы убийцы. Вы Меня хотите убить. Я – наследник, Я наследник виноградника, а вы присвоили себе виноградник и Меня хотите убить» (см. Мф. 21). А что будет с убийцами оными? Господь накажет их и град их сожжет. В эти дни срывались маски, и все было ясно.
И вот среди всех этих разговоров Иисуса в очередной раз спросили: «Какая заповедь бо́льшая в законе?» А в законе, напоминаю вам, шестьсот тринадцать заповедей.
Не десять – шестьсот тринадцать.
Они касаются одежды, пищи… Там много всего. Они все святые, потому что их Бог дал. Но, конечно, нельзя заповедь на запрет подстригания края бороды сравнивать, например, с запретом спать со своей матерью. Там такое тоже есть: «Не открывай край наготы своей матери, не открывай наготы своего отца» (см. Лев. 18:7). Очевидно, что кровосмешение – это нечто более страшное, чем подстричь бороду. Хотя и – то, и – то – Бог сказал.
Люди и думали, что самое важное? С этим вопросом и пришли к Христу. Что самое главное? И Он сказал те две заповеди, которые, по идее, теоретически мы знаем все. «Возлюбить Господа Бога своего – (это первая и бо́льшая заповедь) – всем сердцем, всей душою, всем помышлением». А вторая – (подобная первой) – «Полюби ближнего, как себя самого» (см. Мк. 12:30-31).
Есть, братья и сестры, в современном мире давно уже мысль, что людей надо любить. А Бога – нет. Социализм весь стоит на чем? На том, что: «Людей надо любить!» Надо любить человека труда, надо отдавать должный заработок работяге, надо помогать калике несчастному. Надо вообще помогать друг другу. Надо любить людей! Но Бога – нет. «Некого там любить. Никого там нет. Давайте любить людей!» И вот такая любовь к человеку без любви к Богу заканчивается концлагерями, как ни странно.
Социалистический проект – это попытка всех любить, а Богу не молиться. Получилось? Чуть-чуть получилось. Бесплатная медицина получилась, образование неплохое получилось. Какие-то спортивные достижения, научные прорывы. Что-то получилось. А целиком не получилось. Почему так недолго прожило? Почему рухнуло? Почему такую пыль подняло, когда упало? – Потому что не было метафизического основания. Не было зацепки за Господа Бога. Не было в вечность корней пущено.
Ведь люди, которые Богу не молятся, они тоже пытаются любить людей. Есть же у них сердце. Сострадание у них есть. И кошку жалко бездомную, и собаку с побитой лапой. И старика на коляске жалко. Жалко. Пытаются помогать. Но надолго их не хватает. Самые циничные, самые уставшие от работы – это те, кто с людьми работает: прокуроры, милиционеры, врачи, учителя. У них чаще всего, и быстрее всего «бензин заканчивается». Они постоянно «между людьми, между людьми, между людьми». Но они людей вместо того, чтобы любить, ненавидеть начинают. Каждого нового («тук-тук-тук») просителя они ненавидят («Еще один! Да когда же вы уже закончитесь?»).
Если Бога не любить, то человека любить получится очень «коротко». Ну, на месяц тебя хватит, ну, на два твоего альтруизма хватит. Потом он кончится – ты превратишься в мизантропа, в циника, в раздраженного человека, которого каждый новый посетитель будет бесить. Вы же, наверняка, видели в поликлиниках раздраженных врачей. Регистраторов раздраженных, которые бросают карточки: «На, иди, лечись (да чтоб ты подавился)!»
А учителя бедные. Они же должны всех любить. А они задерганные. Где взять силу, чтобы всех любить? Силу нужно иметь, чтобы всех любить? – Да еще какую! И – терпение. И – выдержку. И так далее, и так далее… На своих-то детей времени не хватает у учителей. Они же здесь пропадают, с чужими детьми. И нужно их любить. Потом, скрепя сердце, приходить домой. И только ошметки уже детям своим давать. Объедки от «любви». Это же где набраться силы, чтобы все вынести?
Поэтому, первая и бо́льшая заповедь – это, все-таки, любовь к Богу, без которой все остальное будет очень короткое, сентиментальное, странное и быстро заканчивающееся. Вот Господь и говорит: «Бога надо в первую очередь любить. Бога!»
И мне бы хотелось с вами порассуждать вслух о том, что это такое – любить Бога? Как это? Я понимаю, например, любить дочку. Есть миллион проявлений любви к детям. Или сына. Или друга своего. Это понятно. Как можно Бога любить? Как ее проявить, эту любовь?
Давайте по аналогии пойдем. Если мы любим человека, то – что?
Ну, во-первых, мы думаем о нем. Человека может какой-нибудь разлукой отодвинут от тебя, командировкой, армией, поездкой далекой, работой. Но ты носишь его в сердце. Ты думаешь о нем. О нем – постоянно. Перенося это на Господа Бога, возникает вопрос: как долго, как часто, как много мы думаем о Боге? Помним мы Его или нет?
У детей короткая память. Ребенок сейчас плачет, потому что у него что-то забрали или он обо что-то ударился. Но стоит ему дать какую-то новую «цацку», и он уже через пять минут не помнит, о чем он плакал совсем недавно. Еще слезы не высохли, еще висят под глазами, а он уже веселится. Потому что – новую «цацку» дали. Такая же короткая память и у взрослых людей. Они сейчас вроде Бога помнят, а потом забудут, как будто Его и не было.
Половину своей жизни человек (верующий человек!) проживает так, как будто Бога нет вообще. Потому что – мы не думаем о Нем. Когда идешь по дороге, поднимаешься в лифте, одеваешь одежду или чистишь зубы, можно ведь думать о Боге? Можно. Постараться можно. Это ведь не так просто, на самом деле. Но – постараться можно.
Итак, первое, если ты хочешь любить Бога всем умом (ведь сказано – «умом, помышлением, сердцем, душою, всей крепостию своею»), то надо стараться помнить о Господе.
Второе. Если мы любим человека, мы стараемся о нем все знать. Вот мы познакомились, например, с человеком, когда «мне – двадцать пять, и тебе – двадцать три», и я тебя знаю вот с этого момента, с твоих «двадцати трех», и, дай Бог, мы будем дружить и любить друг друга до самой смерти – навсегда. Но – мне интересно и то, что было «до того». Я хочу все про тебя узнать: и про твое детство, и про твои привычки, и про твои ошибки, и про твои радости, и про твои успехи, и про твои мечты. Я твои фотографии хочу посмотреть. Я хочу про тебя все знать.
Вот вам вопрос: надо ли знать нам про Бога больше? Что там о Нем можно знать? Столько книг про Господа написано. Какой Он? И что с Ним? И как к Нему приблизиться? Как Он с людьми общался? Как Он открывал Себя людям? Ведь как Он ведет Себя парадоксально. Сколько в Нем богатства, силы, мудрости. Как Он иногда утаивает Себя от людей. Есть интересные откровения. Есть такая интересная книжка в Библии. Она называется «Песни Песней Соломона». Она написана в любовных категориях, иначе не скажешь, – в любовных. Там девушка и юноша. Она как яблоня между лесными деревьями. «О, возлюбленный мой!» Она у него красивая как луна, грозная как солнце, как полки со знаменами. То она такая, то она – сякая. То она – черная почему-то. Потом опять светлая, чистая. Там отношения Церкви и Господа. Господь – жених, а Церковь – девушка. И они там играют в прятки в винограднике. В «заглядки» – подглядывают друг за другом. «Где возлюбленный мой?» А Он то придет, то уйдет. «Возлюбленный мой повернул ключ в замке, и душа моя взволновалась». Он взял и ушел. Она побежала искать его. Куда он ушел?
Почитайте… Почитайте… Некоторые благочестивые люди считают, что Ветхий Завет не нужно читать. Меня просто на части рвет, как глубоководную рыбу на суше, от этих слов. Вы нигде больше не найдете этого всего. Почитайте только. Какая там красота и глубина.
Так вот – это второй вопрос. Первый – помнить нужно Господа. Как Петр своей жене крикнул: «Жена, помни Господа!» Петра распинали вниз головой, а жене его – голову
отсекали. И перед тем, как ее убили, Петр ей крикнул: «Жена, помни Господа!» Последние слова Петра своей супруге. Значит – помнить. Потом – думать, размышлять, читать о Нем.
Интересно о Боге поговорить с тем, кто знает больше. Вообще, нужно говорить о делах божественных. Но тут надо искать собеседника. Вы «отмотайте пленку», вы вспомните – о чем мы, к сожалению, говорим тогда, когда встречаемся с милыми нам людьми. За столом, например, на праздниках. Сколько мы сказали ненужных слов. Пустых, соблазнительных иногда. Может быть – невинных. Но – пустых. Сколько уже намолото этим языком бедным. Сколько намолото всего. А сколько о Господе? Да там «наплакал кот». Разве что то, что в привычки вошло. То, что пословицами стало. «Ну – слава Богу!» «Ну, Бог не даст, Бог усмотрит!» Вот так мы Бога поминаем. Как в пословицах. А конкретно? Конкретно – нет. Как это – хорошо или не хорошо? Решайте сами. Мне кажется, здесь есть над чем работать.
Значит, помнить, узнавать.
Потом, когда мы любим кого-то, мы стараемся ему угодить. Мы стараемся делать то, что ему понравится. Вот, допустим, любит цветы человек вот эти. Мы ему их и покупаем. А вот эти – ему почему-то противны. Мы их и не будем покупать. Мы хотим вкусы его узнать. Что ему приятно и что ему неприятно.
А с Господом так можно? Можно. Есть такие вещи, которым Он радуется. «Любит милостыню и суд Господь» – так псалмы говорят – «Милости Господней исполнь земля!» (Пс. 32). Господь любит всякую милость. Он не любит суд. Он сам судья – но судить не любит. Суд – это уже все. У него – «да – да», «нет-нет». Если уж он скажет: «В пекло!» – значит – в пекло. Он уже не поменяет своего решения. «Я – не человек. Я решений не меняю». Поэтому – он не спешит судить. Он знает: «Если уж скажу – все. Если уже отрежу – до свидания!» Поэтому: Он любит миловать. И от нас ждет милости.