Так что, дорогие дети, Матерь Божия вошла во храм сегодня. И нам дорогу показала. Нужно сердцем войти в храм. И не как Иван Грозный на Воробьевых горах умом ходить. А там, где ноги твои, там пусть и голова будет.
Аминь! И Богу – Слава. Пресвятая Богородица, помогай нам
Человек дороже всех ослов мира, всех собак мира, всех денег мира… /Проповедь 09.12.2018/ (18 декабря 2018г.)
Христос Воскресе!
Сегодняшнее чтение Евангельское говорит нам об исцелении женщины, скрюченной в дугу. Восемнадцать лет она вынуждена была смотреть только в землю. Ну совсем как свинья. (Хотя хотела смотреть на небо). Когда мы говорим про свиней, то мы можем вспомнить слова Феофилакта Болгарского. Он вот так о тех самых свиньях говорит (о Гадаринских): от долгого смотрения в землю, позвоночник свиньи искривлен уже навеки так, что она только в землю смотреть и может. Она голову наверх не задирает и смотрит вверх только, когда ее режут. Единственный день, когда она смотрит на небо – это день, когда ее горла касается железо. Свинья визжит от страха, потом смотрит в небо и замирает от удивления. Потому что она неба никогда не видела. Но в этот момент заканчивается ее земная жизнь.
Скрюченность позвоночника вниз – это такой образ, символ. Символ постоянного устремления в землю. Это тяжелое состояние ума, когда ум как курица, – крылья имеет, а летать не может. Бегает ум по земле и не может парить. Не может подниматься вверх.
Эта женщина больна была. У нее душа была здорова. Только тело было немощно. Как Христос говорит – «связал ее сатана». На восемнадцатилетний срок.
Во-первых, мы с вами должны еще раз себе установить в сознании то, что Палестина была засеяна синагогами. Буквально засеяна. (Не так много в Москве магазинов, как было у евреев синагог). Синагоги появились после Вавилонского плена. До Вавилонского плена их не было. В них не было нужды. Был храм. Был один храм. Туда сходились люди на молитву. Это был центр религиозной жизни. А в Вавилоне храма не было. Но нужно было же евреям как-то спасать свою душу, каким-то образом Бога не забыть? И они стали строить дома, такие специальные дома, в которых собирались на молитву ежесубботне. На изучение закона Божия или решение житейских дел. А поскольку нельзя было далеко ходить, то они строили на каждой улице синагогу. В конце каждой улицы – синагога. И так они «засеяли» Вавилон этими синагогами – домами молитвы. А потом, когда вернулись из Вавилона в Палестину и храм отстроили, то вдруг почувствовали, что им мало одного храма. Синагога тоже нужна. Слово «синагога» значит – «дом собраний». В нем нет жертвоприношений. Там не режут овец и телят. Там не совершают законных богослужений. Там только читают божии книги, объясняют их и (кстати) решают житейские дела. В синагогах постоянно решают житейские вопросы, кто кому должен, и кто в чем виноват. То, что мы в анекдотах про евреев слышим, все это они решают в синагоге. Кто кому должен собрать денег и помочь… У кого какая беда… Там есть тюрьма специальная в синагогах (по крайней мере раньше была) – долговая яма. Они сами своих судили в этих закрытых кварталах. И полностью все свои дела евреи решали в синагогах.
Повторяю… Когда они вернулись из вавилонского плена, и, когда начались службы в храме, который они построили, они вдруг почувствовали – им этого мало. Им мало просто в храм ходить по закону, чтобы жертву принести. Им нужно теперь еще регулярно собираться для того, чтобы общаться, читать, проповедовать, изучать, молиться вместе. И решать свои бытовые, житейские вопросы. Как они уже в Вавилоне привыкли.
Вот в эти синагоги Иисус Христос регулярно и заходил.
Эти факты указывают нам на то, что собрания человеческие должны быть для не только для того, чтобы принести совместную молитву Богу, но также и для того, чтобы изучать Священное Писание. Читать, изучать, вникать, толковать. Даже больше вам скажу, что на территории еврейской оседлости до Гитлеровского холокоста, (до того, что он устроил евреям в течении Второй Мировой Войны и чуть раньше ее) у нас огромные области, заселенные православными христианами, были территориями оседлости еврейской. «Идиш Лэнд» такой. Это Белоруссия, Восточная Польша, Западная Украина и Россия до Смоленска. Там было огромное количество небольших еврейских городков. В каждом было по две-три синагоги. И мужчины еврейские (многие из них) по пять дней там жили. Ночевали дома только с пятницы на субботу и с субботы на воскресение. Пять дней сидели в синагогах. Там читали книги. А дети (если у них были взрослые дети) занимались домашним хозяйством. Они ходили на базар. Сидели в лавочках. Ремесленничали. Продавали. Покупали. У евреев было такое понятие – «Если только можно». Если только можно, мужчина должен сидеть с книжкой торы постоянно. Если нельзя, конечно, то – нельзя. Тогда он должен работать. И прочее, прочее… Но – «если только можно». Тогда сиди с книжкой и больше ничего не делай. Но что значит – «Ничего не делай!» Это великий труд. А ну-ка посиди с Библией час. А посиди – два! А посиди – три часа! А посиди – каждый день по три часа. Да ты опухнешь. Скажешь скоро: «Можно, я лучше траншею выкопаю?» Это очень тяжело. Это невыносимо тяжело. Но у них был такой закон.
Если вы читали известное литературное произведение «Тевье-молочник», по Шалом Алейхему, то – помните. Там главный персонаж постоянно вздыхает: «Некогда читать тору. Бог отцов моих, работаю, работаю – некогда читать тору!» Это была вечная печаль праведного человека в еврейском народе.
Я бы очень хотел, чтобы вечной печалью праведного русского человека была тоже такая вещь: «Ой, Боже отцов моих! Некогда читать Евангелие. Некогда читать Псалтирь. Некогда в храме постоять на молебне. Я должен работать, работать, работать!» Вот, если русские мужики начнут печалиться о том, что у них не хватает времени на чтение Евангелие, на чтение Псалтири, – это будет означать, что мы начали исполнять то, что нам отцы заповедовали. Что мы – Святая Русь. Существует некоторая печаль о том, что «Я – не святой. Мне печально, что я не такой, каким должен быть. Я же знаю, каким я должен быть. Я читаю слово Божие и понимаю, что я же должен быть таким. Но я же не такой». А печаль где? Есть печаль. И тоска есть, и печаль, и грусть. И прочее, прочее… А, если нет ее, если ты самодоволен (доволен сам собой), то я не знаю, прилепляется ли к тебе слово «христианин». Имя – «христианин» – оно очень трудно лепится к человеку, который доволен сам собой.
И вот в эти синагоги люди собирались постоянно, они жужжали там – как в улье. Вы были когда-нибудь в синагоге? Мы можем зайти. Ради интереса надо туда зайти нашему человеку, верующему. В мечеть надо зайти – посмотреть. (Туда пускают, только разуться нужно). Зайти нужно и в синагогу. Зайти нужно и в баптистский молитвенный дом. Посмотреть. И на мессу католическую посмотреть можно. Почему нельзя? Посмотреть, сравнить, подумать. Потом это как-то все перешифровать в себе. Это очень важно. «Оно» вас заставит еще больше любить Православную Церковь, православное богослужение. Заставит вас быть более ревностным, горячим. Может быть какие-то интересные вещи заметите для себя. Повторяю, это – очень важно.
И Христос входил в это огромное количество синагог. Туда, где постоянно галдят. Евреи, даже когда молятся, галдят. Кричат. Они вот так молятся – прочитают что-то и кричат: «Ой! Ой! Ой! Что тут написано? Я не понимаю ничего. Что Ты сказал? Что там такое сказано?»
Там написано, например:
«Если ты будешь исполнять, все, написанное в книге сей, у тебя будет это…, это…, это… (и перечисляются тысячи благ). Но, если ты не будешь исполнять все, что написано в книге сей, то у тебя будет… (и там перечисляются жуткие наказания, жуткие просто). С утра будешь думать, когда наступит ночь. А ночью будешь думать, когда ж наступит утро. И будет тебе это…, и это…, и это… И с ума сойдешь оттого, что глаза твои увидят…» (там так написано). Они прочитают и… «Ой! Что Ты написал? Что Ты там сказал? Что Ты нам сделаешь?» Или… «Ай, как хорошо сказано. Какой Ты молодец! Как красиво сказал!»
Вот так евреи галдят там. Галдят… И в этот галдеж Господь Иисус Христос заходил постоянно. Три года подряд. Каждую субботу. Подряд заходил: в одну, другую, третью… пятую… десятую. В эти синагоги. Там, где они читали. У евреев был обязательный закон: «Прочитали – расскажите!» Кто что понял? Кто может сказать? Есть ли у тебя понимание того, что прочитано? И вот выходили – или подготовленные специально проповедники или проповедники спонтанные – и они объясняли народу прочитанные слова. Самая первая проповедь Иисуса Христа была в синагоге. В Назарете. Там, где он родился. Он пришел. Ему дали книжку. Он ее развернул. Прочитал. Зачало из Исаии. Про себя прочитал. (В Евангелие от Луки это описывается (см. Лк. 4:16-27)). Свернул книжку и начал проповедовать: «Вот сегодня пред очами вашими исполнилось то, что Я прочитал».
Евреи Его хотели в тот же день со скалы сбросить. Но это у них не получилось, потому что время не пришло. И Господь каждую субботу с тех пор заходил в синагоги и там с ними и молился. Потом читал или слушал, как другие читают. А потом проповедовал. Или исцелял.
Естественным образом люди приносили больных своих в эти места. Вот там и была эта скрюченная женщина, которой Господь сказал, что она «отпущена от недуга своего».
Очень важные слова. Потому что недуги – они, как бы, держат человека. Когда недуг к тебе пришел, и он тебя, как бы, схватил и не отпускает, ты хочешь вырваться от любого недуга, а он держит. Неприятности житейские – они тоже «держат» человека. Разные… Потеря работы, жилищные проблемы или семейные неурядицы. Они, как бы, тебя схватили: ты дергаешься и не можешь освободиться – они держат. Потом Господь скажет: «Отпущена еси от недуга своего!» То есть – отпускают тебя недуги твои. Слово Господне произнесено, объятия разжались, и ты свободен.
Поэтому, надо четко понимать, что, когда твоя беда проходит, это значит, что Господь сказал ей с небес: «Отпусти его!» А тебе говорит: «Ты отпущен от недуга твоего!