Мне один священник рассказывал. Он тюремное служение несет в зонах, в которых полосатики такие, рецидивисты сидят. Длинные такие срока у них и по третьему-четвертому разу. Он говорит, что он там однажды исповедовал одного человека. Говорит: «Знаешь, батюшка, что такое ожог благодатью?» Я: «Нет». «Это – человек настолько грешен, что, когда ты над ним читаешь молитву или осеняешь крестным знамением, он корчится, как будто на него кипятка налили». Говорит: «Мне исповедовался такой матерый зэк. Я положил ему руку на голову и говорю молитву: Я, недостойный иерей, властью мне данною от Христа, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих во имя Отца и Сына и Святого Духа. И вдруг он начинает корчиться, будто его облил кипятком. И кричать. Ожог благодатью. Душа настолько черная, что имя Христово, имя Отца, и Сына, и Святого Духа, оно просто жжет эту душу. Но он покаялся. И Я таких покаяний никогда в миру не слышал и таких праведников, покаявшихся, никогда в миру не видал».
Потом архиерей послал его работать со студентами в университет. Он сказал: «Не хочу со студентами. С этими болванами малолетними – не хочу. В тюрьму хочу. К матерым зэкам, затвердевшим в грехах, которые, если уже покаются, то это такая радость на небесах об одном грешнике покаявшемся. Ликует небо. Я это чувствую». (…)
Понимаете, вот если ты такого человека видишь вдруг, который был чернее ночи, а потом вдруг стал яснее дня. Что такое? – Я покаялся. Слава Христу Спасителю. И ему, этому человеку нужно оставаться там, где все его знали грешником. Скажут: «Это ты, что ли? – Да, я». У него будет теперь тяжелый труд, всем говорить: Да – это я. И тот был – это я. И теперь уже, слава Богу, это – тоже я.
Вот этого человека, бесноватого, Господь оставил там, где все его знали, чтобы каждый посмотрел. «Это ты что ли в стенку бился, бесами был напичкан, тебя цепями связывали? – Я. – А чего ж ты теперь здоровый? – Христос меня исцелил». И каждый раз эта история будет проповедью про Иисуса Христа. И для этого Господь его оставил. Для этого нужно иметь большое мужество. Чтобы человек был блудником, вором, не знаю кем еще? Картежником, развратником. Потом покаялся. Ему, конечно, стыдно вспоминать, каким он был. Но, когда его спрашивают: «Это ты?» Он: «Да. И тогда это не был мой брат близнец. Это был я». (…)
Господь его в этой Гадаринской стране оставил, чтобы все знали, какие перемены совершает в жизни Господь Иисус Христос. Это единственное, что нужно в истории – перемена человека с темного на светлое, с грешного на праведное. Пока в мире есть хотя бы один человек, который может измениться и хочет измениться, и Христос поможет ему измениться; до тех пор, пока это все сохраняется – Второе Пришествие откладывается. Господь будет ждать в Своем Пришествии Втором того момента, когда никто уже не захочет меняться, когда человечество превратится во что-то странное и не желающее перемен к благому. Вот тогда уже нужно будет пробить в последний колокольчик, и тогда уже архангел возьмет трубу, и небеса совьются, как свиток, и звезды небесные поколеблются, как смоковница, семью ветрами. И Христос разорвет небеса и придет на землю. Судить мертвых и живых. Мертвые поднимутся, и будет конец.
А пока еще есть люди, которые плачут о грехах своих (…), Христос выгоняет из них бесов, сколько бы их не было. (…) Бесы – духовные существа и места в физическом мире не занимают. Их может быть и миллион, и миллиард на квадратном сантиметре. Их количество здесь не важно. Эту нечисть Господь выгоняет из кающегося человека, дает ему здоровье и оставляет его на своем месте. (…)
Вот наше сегодняшнее Евангелие. Сегодняшний мир не верит ни в Бога, ни в беса. Есть очень много людей, которые читают Евангелие и не верят. Я даже читал такие толкования на Евангелие. Женевские, Швейцарские протестантские…
«Конечно, не было никаких бесов. Никаких бесноватых не было. Это были такие паралитики, лунатики, психопаты всякие. Просто Господь Иисус Христос вел себя с ними так. Они верили, что бесы есть. И Господь, снисходя к их немощи, говорил: «Да, конечно, есть». Их нету. Мы же знаем. Мы же умные люди. Психи – есть. Бесов – нету».
Так прямо пишут профессора высоколобые. В книжках пишут. Но мы-то знаем, что бесы есть. Как было бы хорошо, если бы их не было. Я против того, чтобы они были. Но они есть. Я это знаю, и вы это знаете. Каждый верующий человек слышал, наверняка, на своем затылке горячее дыхание какого-то невидимого существа. Которое хочет тебя задушить и задушило бы прямо сегодня. Если бы не Бог. Но. Слава Богу не может. Если бы не Господь был бы в нас они бы живых пожрали нас. Таки псалом говорит. И это правда. (…)
Странно, в молитве Символе Веры мы про бесов ничего не говорим. Мы не верим в бесов мы верим в Бога. Но как только ты начинаешь идти к Богу, обнаруживается, что тебе что-то мешает. И ты узнаешь про наличие нечистой силы. (…) А в молитве Отче Наш про лукавого есть. «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
Вот я желаю вам, чтобы вы были избавлены от лукавого и сами не звали его к себе. Гадание, волшебство, ворожба, картежная игра, матерная брань, проклятия всякие, просмотры фильмов ужасов, фильмов порнографических – это все приглашение бесов к себе в гости. Много таких вещей в жизни есть. Просто зовут к себе нечисть. И с голубого экрана, и из книжки всякой гадальной. И из всякого журнала или газеты. Имейте в виду, что это все очень серьезные и опасные вещи. Играться с ними нельзя! Они бы хотели, чтобы мы с ними поигрались. В Хэллоуин еще во что-нибудь. Чтобы мы чертиков всяких нарисовали себе на майках. Они предлагают поиграть с ними. Но мы не должны с ними играть. У нас есть своя символика. У нас есть крест святой, который снимать нельзя нигде. (…)
Мы на них плевали однажды. Знаете, что все мы плюнули однажды в дьявола? Когда нас крестили. Батюшка говорил: «Дунь и плюнь на него». И мы дунули и плюнули на запад. В символическую сторону обитания зла. Если мы были маленькие, это сделали за нас крестные родители. И лукавый нам этого не забудет. (…) Он захочет нам за это отомстить. Уже отомстил некоторым. И еще хочет. У него нету меры в мести и в злости.
Вот такая серьезная вещь. И, уходя сегодня из храма, уходите, как вооруженные воины. Будьте внимательны и будьте осторожны. Христос да хранит вас. Потому что у нас – война. Кто этого не знает, тот – проиграл. Мы на войне. Мы путешественники – во-первых. Во-вторых, мы воины. (…) Путешествие вооруженного народа – это есть история земной Церкви. Имейте в себе серьезность некую по отношению к жизни своей. И да хранит вас Господь. От всякого зла. От человек некоторых, от бесов, от страстей и от всякия иные неподобные вещи. Как об этом говорит святой Иоанн Златоуст.
Христос Воскресе!
Молитесь друг за друга, если вы знаете какую-то нужду человеческую. Чтобы связью молитвенной скреплялись наши сердца, чтобы мы помогали один другому этим молитвенным ходатайством. Это очень большая помощь. Видишь – летит самолет по небу. Обязательно скажи: «Благослови, Господи, всех летящих по небу. Сохрани их от всякого зла». Смотришь по телевизору какую-нибудь информацию, помолись Богу за тех за этих. За себя и за другого. Надо молиться друг за друга. Это заповедь апостольская. «Молитесь друг за друга, Яко же много может молитва праведного поспоспешествуема» (Иак:5,16).
Аминь. Богу Слава.
Успение Пресвятой Богородицы /Проповедь 28.08.2019/ (20 ноября 2019г.)
Примите поздравления, братья и сестры, с праздником Успения Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.
Сегодня было довольно много людей на службе. Не так, как обычно. Может быть, виной тому конец каникул и начало учебного года. (…) Но я думаю, причина бОльшая в том, что люди любят Богородицу. Эта любовь иррациональная. Вообще, любовь – иррациональное явление. Она выше всякой логики, всякого ума. Она крепче смерти, страшнее ад иногда бывает. Соломон об этом пишет в книге Песня Песней. В Экклезиасте. В последней главе. Человеку очень трудно объяснять любовь. Вот, любят и все. Вот люди любят в этот ядерный век, в космический век. В непонятный, в совершенно сумасшедший период человечества, люди продолжают, на давая себе объяснений (да и не нужно их), любить Пречистую Богородицу и посещать Божий храм в праздники Её. Даже больше, чем в воскресение. Что – нехорошо. Устав церковный говорит нам, что воскресный день выше всех праздников Богоматери. (…) Сегодняшний день по достоинству Церковному, по смыслу меньше воскресного дня. И по идее в таких «тысячах и тьмах» нужно посещать Божий храм в воскресение. Чтобы ни один крещеный человек не лежал в кровати. Чтобы никого не было дома, в фитнес клубе, на базаре, на шашлыках. Чтобы все были в храме. Воскресение выше всего. Но есть то, что есть. Люди не понимают воскресного дня. А Божию Матерь любят и приходят в церковь. Ну, что будем делать? Здесь есть о чем печалиться, и есть о чем порадоваться. Человек, не объясняя себе свое поведение, влечется туда, где произносится имя Преблагословенной Марии. Это имя, которое на небе после имени «Иисус» – самое важное. Апостол Петр говорит, что под небом нет другого имени, кроме имени Иисус, которым можно спастись (см. Деян. 4:12). После имени Иисус второе имя, пожалуй, имя – Мария. А третье имя Иоанн. Вот они трое так на иконостасе и изображаются. В центре Иисус на троне. Справа от него – Мария. А слева – девственник и пророк Иоанн. Через отсечение главы закончивший жизнь. Вот вам три имени, которыми спасается человек. Иисус. Мария. Иоанн.
Ну что? Тут проповедовать надо мало. В эти дни надо мало проповедовать. Эти дни таинственные. Но я вам вот что скажу.
Если вы подданные, например, какого-то царя, то вы знаете, как его зовут, принимаете со страхом все его повеления (…). Мы бы чтили его дни рождения, приносили ему подарки, платили бы ему налоги, боялись бы его. И его именем бы совершалось правосудие в нашем государстве. А вот маму царя мы не обязаны знать. Маму царя знают только те, кто пущен в семью. (…) И, если ты знаешь маму царя, значит тебя, паршивца (простите) пустили в семью. Вот нас с вами пустили в семью.