Вопрос: – Может ли Бог отвечать на молитву?
– Когда мы ищем ответа от Бога мы должны искать его через совесть. Через сердце. Когда мы читаем про Авраама, что разговаривал с ним Бог, не надо думать, что Господь Бог прямо гремел ему голосом снаружи. Нет. Не обязательно. Господь Бог говорит с другими и с ним через сознание его, через совесть его. Если ты слышишь, это не значит, что ты что-то понимаешь. Слышать снаружи – это не значит что-то понимать. Понимать, это, значит, слышать внутри. Вот этих ответов нужно искать.
Вопрос о творчестве: – Музыка лечит людей до сегодняшнего дня. Музыка лечит. Об этом знал Авиценна. У него в трактате о медицине есть отдельная глава: «О лечебных свойствах музыки». Сегодня ни в одной медицинской академии этому не учат. А музыка и лечит, и калечит. От одной музыки можно заболеть. Другой музыкой можно излечиться.
– Творчество – это вообще величайшая вещь. У нас, когда большевики насильственной своей безбожной рукой половину храмов позакрывал, половину разрушил, то проповедь Евангелие продолжалась в Третьяковской галерее. Там висела Богоматерь Владимирская. Она просто висела. А возле нее просто ходили. И некоторые ходили, замирали и останавливались. Смотрели на Нее. Она – на них. Знаете, как на «Владимирской» грустно смотрит Богородица? И люди ездили, например, к храму Покрова на Нерли. Чего там смотреть вроде бы? А он там стоит со времен Андрея Боголюбского и люди туда едут и едут. И смотрят на него и смотрят. И проповедь Евангелие сохранилась благодаря церковному искусству. Вот и вопрос – надо это или не надо? А один священник дореволюционный однажды вышел на проповедь и хотел людям сказать Слово о молитве. Но сказал им: «В минуту жизни трудную теснится в сердце грусть. Одну молитву чудную твержу я наизусть. Есть сила благодатная в созвучье слов простых. И дышит непонятная святая сила в них. С души как бремя скатится сомненья далеко, и дышится, и плачется, и так легко-легко. Аминь» И – ушел. Это был Лермонтов. Прочел стих. Вот тебе и проповедь. Хотя Лермонтов – не самый церковный писатель. И тем не менее у него есть очень много нежных проникновенный христианских мотивов в поэзии.
Так что – как нам? Нам нужно искусство или не нужно?
И на этой высокой ноте мы, пожалуй, закончим нашу встречу.
Притча о немилосердном должнике /Проповедь 01.09.2019/ (5 марта 2020г.)
Христос Воскресе!
Духовного запаса, что у нас есть, достаточно для того, чтобы быть святыми. Вопрос в том, насколько мы это используем. Есть люди, у которых словарный запас в иностранном языке слов двести, но они могут сориентироваться, и лопотать с иностранцами, и не заблудиться, и узнать все, что им нужно. А есть те, которые знают хорошо грамматику и много чего «повыучивали», но, когда попадают в конкретную ситуацию, то не могут воспользоваться знаниями. И так во всех областях жизни. В деле христианской жизни тоже. Есть мало знаний у некоторых людей, но они эти знания превратили в твердую пищу и живут. Как сказал один человек: «Когда святые говорят тебе простые слова, не смущайся их простотой, потому что для тебя – это пар, а для него – это хлеб».
Для тебя это просто пар из уст. Для святого – это твердая пища.
То, что мы сегодня читали из Евангелие, это совершенно известные вещи. Мы в молитве «Отче Наш» читаем: «Остави нам долги наши, как мы оставляем должникам нашим». О долгах, о взаимных обязанностях – только об этом говорится в молитве «Отче наш» по части долгов и сложностей. Очевидно, это самая больная сторона жизни человеческой – чтобы люди умели прощать, забывать, отдавать свои долги, в свою очередь и не брать за горло тех, кто должен им что-то. Речь не только о деньгах, конечно. Если вам хороший преподаватель, например, даст хорошо язык, и вы станете переводчиком или гидом, то он дал вам ключ к жизни. Вы с ним как расплатитесь? Он научил вас что делать? Все! Вы всю жизнь работаете. Вы уважаемый человек. Вы социализировались. Вы зарабатываете. Вы растете в своем творчестве. И любите это. И у вас получается. Человек оказал вам великую милость. И какими деньгами это можно возместить? Или случаи бывают, когда врачи вытягивают с того света погибающего сродника. (…) Врач совершает свою хирургию как ювелир. Человек выздоравливает, хотя уже венки готовили. Какими деньгами это можно отплатить? Ты вечный должник этого врача. И так, если подсчитать наши долги к людям, то у нас есть люди, перед которыми мы находимся в некоем неоплатном долгу. Каждый народ находится в долгу у своего равноапостольного просветителя. Скажем, мы у – Владимира князя. Сербы – у Саввы Сербского. Кто-то у кого-то. Вот еще такие есть долги. Долги – это такая интегральная вещь, которая пронизывает всю жизнь человеческую.
Сегодня мы из Евангелие слышим несколько таких напоминаний, уроков, о том, что свои долги перед Богом можно отмолить. А долги с людьми нужно заглаживать: прощать и отдавать. Нельзя брать в долг с намерением – не отдать. Это – воровство. Лукавство. То, что ты должен – ты должен отдавать. Как апостол Павел говорит: «Не будьте никому ничего должны кроме взаимной любви» (Рим. 13:8). Остальное нужно отдавать. И не забывать о своих долгах. Есть такой рецепт: «Как быть бедным?» Кто хочет быть бедным, должен работать по воскресениям и не отдавать долги. Можно еще и приворовывать немножко. Все. Украденное чужое – это горящий угль, положенный тебе в карман. Он прожжет тебе одежду до костей вместе с телом. Ты сжигаешь свое, когда берешь чужое. Когда неотданный долг на тебе висит, он тоже забирает у тебя всю твою энергию. И ты не сможешь накапливать свое, пока эту дырку не залатаешь. Это как дырка в ведре или в бочке. Сколько туда ни лей – оно все выльется. Ты должен? Будь любезен отдать. А для того, чтобы легче было отдать, не нужно брать лишнего. Современные люди – поглупели, и бросаются на кредитную жизнь, и думают, что так – надо. Есть кредиты серьезные. Но, есть и другие. (…) С вещими статусного характера люди готовы из штанов выпрыгнуть, чтобы показать, что они больше, чем на самом деле есть.
Денежные вопросы – они, конечно, тоже заложены в этой притче. Но, конечно, там главным образом, говорится про грехи. Это касается всех людей. Я недавно набрел на правило такого Карфагенского собора поместного, где говорится, что, если кто-то думает, что святые не имели долгов перед Богом и людьми; что они произносили в молитве «Отче Наш» слова «Да остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим» просто так со всеми, а не по нужде и сути – анафема да будет. Там подчеркивается, что нет человека, у которого бы не было долгов перед Богом и людьми. Нет такого человека. Кого не возьми – даже самого святого и праведного – он где-то что-то кому-то должен. Должен был какое-то уважение оказать человеку – не оказал. Вот уже и должен. Должен был больше внимания уделить вот этому человеку – не уделил. С этим начальнику надо было бы быть построже… Это же все долги. Не сделанные обязанности. Даже святые по духу Церковных правил – даже святые – тоже должники. Они молятся до смерти со смирением. И когда говорят кому-то: «А чего-ты смиряешься? Ты же самый лучший. Почему ты считаешь себя хуже других?» близкий человек Господу – понимает почему. «Когда я жил в своей деревне – говорил один святой – я был самый умный в деревне. Когда я перебрался в город, я стал таким, как все. А, когда я попал к царю, к вельможам, к министрам, к звездочетам всяким я понял, что я вообще… (как хотите – назовите)». Понимаете? Когда ты вращаешься в кругу самых примитивных понятий – ты самый умный. А чуть повыше поднялся, там уже – Оп! Смиряться надо. А еще выше – Оп! Вообще – молчи. А еще выше – и страшно подниматься. Святые поднимаются к Богу и вечно смиряются. Не нужно себя унижать безмерно. Но они чувствуют свою зависимость и недостаточность. Это и есть смирение. «Я – не могу. Ты – можешь». Это и есть смирение. «Я – не могу, но Ты – можешь. Я верю, что Ты – можешь». Если я все могу – зачем молиться? Если я все могу! Почему трудно молиться современному человеку? Потому что он очумел от технических достижений. Если мы в космос летаем, чего еще молиться? Если мы разбираем хромосомы человеческие, спираль ДНК раскручиваем в обратную сторону, мы будем молиться? Вот еще! Дьявольский настрой такой получился. К Антонию Великому однажды дьявол пришел, только в обличье человека и говорит: «Помолись за меня». – Как хоть имя твое? – Бог тебе откроет. Антоний: «Пришел, Господи, кто-то. Просит, чтобы я помолился за него». Господь говорит: «Антоний, это дьявол». – А что он хочет? – «Скажи ему, что Я прощу его. Пусть только покается». Спустя какое-то время дьявол пришел обратно, в образе человека. По пустыне так идет себе. Антоний говорит: «Стой. Я знаю, кто ты. Господь сказал, что будешь прощен. Только покайся». Он меняет свой облик на что-то более привычное и безобразное. Говорит: «Глупый старик! Весь мир меня слушает. И я буду каяться?» Захохотал и ушел в пустыню. Понимаете? Вот такой же бесовский нрав есть и в современном человеке. Современный человек – он сам может быть и не знает ничего. Но он совокупно, от лица всего человечества говорит: «А мы – переплыли океан. А мы – спустились на дно. А мы – научились разбираться с биномом человека. А мы – клонируем овец. («Мы» – как будто – это «я»). И он – Чего я буду каяться? Мы все можем. А молитва – это, когда: «Я – не могу. Не могу! Не могу!! Вообще – не могу». Что там ДНК? Помирись, например, с тем, с кем ты поссорился. Я – не могу. Я – хочу, но – не могу. Вот здесь уже, так сказать, начинается смирение перед Богом и признание своей ограниченности и зависимости.
Смирение – это разумное признание своей ограниченности и зависимости. Без отчаяния. Там, где есть отчаяние, там смирения нету.