Вы не узнали себя в этом монологе? Хорошо, если не узнали. У этого оправдательного монолога есть десятки различных вариантов с добавлением своих добродетелей и чужих недостатков. Но суть подобных речей в свою защиту всегда одна и та же: «Я хороший(ая). Не святой и не ангел, но в целом хороший. Другие хуже».
Это очень опасный монолог. Это — фурункул, проявляющий вовне скрытую внутри души болезнь. Называйте эту болезнь как хотите, поскольку в медицинской энциклопедии она не описана. Но суть болезни заключается в том, что мыслящий подобным образом человек является, во-первых, обманщиком, а во-вторых, врагом Господа Иисуса Христа.
Почему обманщиком? Да потому, что, «если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1: 8).
А почему врагом Господа? Да потому, что за краткой фразой «я хорош» или «я не грешен, другие грешны» скрывается целый осиный рой богоборческих мыслей.
Вот некоторые из этих мыслей, данные в своем логическом завершении.
Христос пришел в мир спасти грешников.- А если я и так праведен, то Он даром приходил. По крайней мере, ради меня приходить не стоило. Ради других стоило. Ради тех, кто то-то и то-то сделал и еще больше сделает. Это им ад угрожает. Пусть каются. Что же касается меня, то меня карать не за что. Следовательно, я в Христе не нуждаюсь.
Христос распять Себя дал за грешников и кровь пролил. — Не надо было. Надо самому жить и давать жить другим. Он же — Бог! Надо было что-то другое придумать. А так, Сам страдал, нам терпеть велел. Пусть те терпят, кого земля носить не хочет. Я ничего такого не сделал, чтобы за меня и мои грехи Иисуса Христа мучить.
Христос будет нас судить.- Я не боюсь. Будет так будет. Пусть судит. На то Он и Христос. Все равно мне не в чем каяться. И не надо меня пугать. Христос добрый. Он всех любит. Это вы тут понавыдумывали всякого! Знаем мы вас, святош. Бога вообще любить надо, а не бояться. Вы грешили, вы и бойтесь. А я никому ничего плохого не сделал.
Все эти и подобные им слова звучат реально. Они слетают с уст довольно редко — когда человека раздражат и выведут на откровенность. Но, уверяю вас, внутри человеческого сердца эти диалоги звучат. И Бог, видящий тайну сердец, читает ежедневно эти бытовые богохульства, словно бегущую строку.
Человек не проговаривает то, что живет в его сердце, лишь по причине неумения додумывать свои мысли до конца и по незнанию себя. Случись нам познать себя, мы увидели бы, что место наше — среди распинателей, среди лукавых совопросников, среди римских солдат с бичами в руках, среди тех, кто кричал: «Сойди с креста — и мы уверуем в Тебя!» У всех этих людей была своя правда. Одни исполняли приказы начальства, другие ревновали о старине и о законе, третьи боялись народного возмущения и жертвовали Одним ради шаткого мира для многих. В своих собственных глазах каждый из них был прав. У каждого была в наличии развернутая аргументация своей личной не то что невинности, а даже правоты! Мы потому и согрешаем так часто в жизни, согрешаем зачастую тяжело и гадко, что уверены в своей правоте и не хотим перед Богом признать себя грешниками.
А ведь апостол Павел сказал, что из грешников он — первый, и мы по-славянски повторяем эти слова всякий раз, идя к причастию. Пришел Господь в мир грешников спасти, «от них же первый есмь аз».
Признать Иисуса Господом и одновременно не признать себя грешником, нуждающимся в Искупителе, есть дело странное и уму не поддающееся. Это — горячий снег и живой труп. Это — уродливое сочетание, вносящее порчу во всю жизнь, подобно тому как соль и сахар, смешанные вместе, способны испортить любое блюдо.
Хоть мы, кажется, и не узнали себя самих в приведенных выше словах безбожных самооправданий, успокаиваться не стоит. Мы просто не заметили этих самооправданий на той глубине сердца, до которой досвечивает фонарик нашего ума. Глубже посветишь — кто знает, что высветишь.
Так что не гордись, человек, но бойся. И если стоишь, гляди, чтобы не упасть. И «если впадет (другой) человек в некое согрешение, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным» (Гал. 6: 1).
Да, и молитву перед причастием с Павловыми словами наизусть выучи!
Европа (28 октября 2010г.)
Ее тоже захотел Зевс. Захотел не «божественно», а грубо, по-мужицки, но и с выкрутасами. Для одних он превращался в лебедя, в лоно других проливался золотым дождем. Эту он украл, преобразившись в быка. Бесстрашие, как обмолвился Аристотель, рождается или от опыта, или от глупости. Нужно было ей или среди быков вырасти, или быть без мозгов.
Он смотрел на нее не по-бычьи умными глазами. Она гладила его по холке, а потом вдруг залезла на спину, когда бык, словно ручной, стал на передние колени. И все! Игры кончились! Животное бросилось в море и поплыло, унося перепуганную жертву на спине. Такой мы знаем её — Европу.
На карте мира она невелика. Даже в своем Объединенном виде. А присмотришься к лоскутикам, из которых она состоит, так даже присвистнешь. Вот Италия, родина изящных искусств, родина всего того, что радует глаз и ухо, а попутно разминает в груди сердце, как мягкую глину.
Вот Испания, некогда первая монархия, избороздившая океаны, и целый материк научившая говорить по-своему.
Вот Англия, якобы тихо сидящая на некотором ото всех отдалении. О! это еще та штучка. Сначала на своем острове она привела к послушанию шотландцев, валлийцев и прочих жителей этой географической коммуналки. Затем показала Испании, где зимуют раки, и сама стала бороздить моря, завоевывать колонии и, попутно, насыщать мир изделиями своих мануфактур.
А это — Франция и Германия, столетиями люто ненавидевшие друг друга, и каждая в отдельности, из зависти, ненавидевшие Англию, то есть Британию, если соблюдать в деталях историческую справедливость. Из недр этих стран появлялись неслыханно успешные, демонически-активные вожди, главной целью жизни которых было — уничтожить соседний остров. Не вышло. Но они знамениты не только этим. Жители одной из них первые в мире прокричали на площадях своих городов лозунг «Свобода, равенство и братство!». При этом они в словах «свобода» и «братство» изящно програссировали «р» и первыми в истории мира устроили резню во имя земного счастья будущих поколений. Жители второй тоже кое-чем отличились, и тоже в мировом масштабе, но нельзя, нельзя погружаться сейчас в историю Европы. Нельзя погружаться даже в тот ее отрезок, который в учебниках назван «новейшим». Она пленительна, эта история. Она засасывает попавшего в нее человека, словно она — трясина, а человек — тот несчастный, который тем быстрее тонет, чем больше дергается.
Само слово «история» принадлежит, как будто одной Европе. Душа моя во мне переворачивается при произнесении этих слов, но это лишь вынужденная констатация. Все, что было в истории остального мира, было или преамбулой к истории Европы, или последствием ее. Такой дикий вывод напрашивается сам собой. Очень многие именно в таких категориях и мыслят, но вслух отказываются об этом говорить из политкорректности.
Африка это дикое население плюс огромные ископаемые богатства, не так ли? Индокитай это страшные массы народа, смена правящих династий в застывшем времени и при отсутствии прогресса, правда? Мы с вами кто? Заусеница, обломок, задворок культуры и цивилизации, не вполне чуждый, но и не вполне родной для ее европейского целого? Или я не прав?
Я, конечно, не прав, и сам так не думаю. Думающих так и без меня хватает. Образованные люди, капли сомнения не имеющие в том, что они культурны, на порезанный палец европейца смотрят, как на трагедию большую, чем смертельная эпидемия или землетрясение на другом конце Евразии. «Их», дескать, трагедии исчисляются миллионами страдающих особей, из которых все на одно лицо, а в европейских трагедиях страдает неповторимая личность. Ну не фашизм?
Наше мировоззрение евроцентрично, и у этого явления должны быть глубокие корни.
Мало того, у этого явления должно быть и Божие благословение, раз оно обладает такой властью над сердцами и мыслями людей. Ведь не будь этой власти, мы покатом бы лежали от смеха, услыхав что-то вроде «парламент Киргизии». Но нет, не лежим. Подобные слова звучат ежедневно и повсеместно, а никто от смеха не держится за живот. Вместо смеха японцы пекут ко дню Валентина пиццу (пиццу — японцы) в виде сердца, а китайцы, под давлением западных СМИ обеспокоились негуманным отношением к животным на своих зверофермах. И кому есть дело до того, что гуманным отношение к животным быть не может и не должно. Слово «гуманность» происходит от латинского слова «человек», и только к человеку может относиться. Нужно быть животным, чтобы этого не понимать. Но не понимают и не смеются, поскольку все в мире очень серьезно относятся к каждому чиху, раздающемуся с той стороны, куда хитрый бык увез доверчивую девушку.
Она была христианской, Европа. На ней исполнилось пророчество Ноя: Иафет вселился в шатры Симовы. Здесь — ключ для понимания европейской истории, и здесь же ключ для предчувствия ее будущего. А будущее это может касаться не ее одной, как бы мало места на карте мира она ни занимала.
Антропологически европеец равен любому из своих собратьев, живущему на каком угодно континенте. Он не умнее, и не храбрее, и не безгрешнее. То, что именно он, а не его собратья, живущие на прочих континентах, преуспел в освоении и подчинении природы своим нуждам — не его заслуга. На его трудах действительно пребывало благословение. Он и сам это чувствовал. Если его нога ступала на палубу корабля, готового к дальнему плаванию, то он говорил, что хочет принести весть о Боге на самые дальние острова. Если он изобретал станок для книгопечатания, то печатал в первую очередь Библию. Если он преуспел в науках, так это в немалой степени оттого, что великие ученые, изучая мир, не забывали молиться Творцу мира. Затем на их место пришли изобретатели и ремесленники, воспользовавшиеся фундаментальными открытиями и переставшие молиться. Но это уже было время обмены первородства на земной успех. С точки зрения истории, это было не так уж давно.