Несмотря на заезженность снова и снова с завидной регулярностью встает в СМИ вопрос о «попах на мерседесах». Братья и сестры во Христе слишком увлекаются его обсуждением, часто не то чтобы переходя на личности, но и доходя до крайностей и непристойностей в адрес друг друга.
Не настолько избита, но так же остро звучит тема возведения изысканных соборов и их внутренней отделки. Многим хочется, чтобы Церковь «была скромнее». Но при этом зайти в храм они, во всяком случае, в ближайшее время, не планируют.
И, наконец, одно из актуальных для сегодняшнего дня утверждение — принимая пожертвования от состоятельных людей, Церковь теряет свою свободу: как в случае чего обличить того, кто тебе щедро жертвует на храм?
Ко всему прочему бытует уверенность, что Церковь — боящаяся публичности структура, в которой избегают разговоров на любые острые темы. Что здесь нельзя прямо задать вопрос и получить на него прямой ответ, потому что всё по Чехову: «как бы чего не вышло.»
В преддверии Великого поста, когда хочется, чтобы ничто мирское и суетное не отвлекало от долгожданного «Господи, даруй ми зрети моя прегрешения», мы предлагаем вниманию читателей ответы на блиц-опрос информационного портала «Православие в Украине», посвященный спонсорам и спонсорству в Церкви. Пребывая в твердой уверенности, что подобные вопросы не стоят такого количества времени и внимания, мы решили всё-таки задать их тем людям, которым в этом отношении есть, что сказать. Мудрые, взвешенные слова, надеемся, помогут развеять сомнения и недоумения у многих из нас, позволят разрешить для себя спорные моменты, расставить, по возможности, акценты.
Известным церковным иерархам и священнослужителям, за плечами у которых — возведение или возрождение из руин прославленных украинских святынь, были поставлены четыре вопроса:
1. Церковь, и в частности священнослужителей, часто упрекают в том, что они принимают пожертвования от состоятельных людей, чей образ жизни, мягко говоря, далек от благочестия. Как Вы считаете, если человек хочет пожертвовать на храм, предлагает какую-либо помощь, в том числе большую, нужно ли его спрашивать об источнике его доходов?
2. Случалось ли Вам наблюдать случаи, когда человек, будучи далек от Церкви и веры, жертвовал на храм формально, из соображений не меценатских, но потом, со временем, воцерковился и стал прихожанином?
3. Насколько широко распространены случаи, когда благотворитель жертвует на храм немалые суммы и постоянно, а потом на этом основании считает себя в праве давать «настоятельные рекоммендации» священнослужителям в тех или иных вопросах, в том числе, вероучительных?
4. Может ли являться большая милостыня со стороны состоятельного человека основанием для особенного отношения к нему среди клириков и настоятеля храма?
В опросе приняли участие:
архиепископ Вышгородский Павел, наместник Святой Успенской Киево-Печерской Лавры, викарий Митрополита Киевского и всея Украины;
епископ Броварской Феодосий (Снигирёв), викарий Киевской Митрополии, благочинный Киевской епархии по делам монастырей;
Архимандрит Иона (Черепанов), наместник Киевского Свято-Троицкого Ионинского монастыря, наместник Спасо-Преображенского монастыря (с. Нещеров Обуховского р-на Киевской обл.);
Архимандрит Варсонофий (Столяр), казначей Святой Успенской Киево-Печерской Лавры; Архимандрит Гедеон (Харон), наместник Рождества Пресвятой Богородицы Десятинного мужского монастыря (г. Киев);
Протоиерей Александр Авдюгин, настоятель «шахтерского» храма во имя праведных Богоотец Иоакима и Анны (г. Ровеньки Луганской области);
Протоиерей Андрей Ткачев, настоятель храма во имя преподобного Агапита Печерского (г. Киев);
Протоиерей Николай Несправа, настоятель храмового комплекса в честь иконы Божьей Матери «Иверская» (ж/м Северный, г. Днепропетровск);
Священник Анатолий Слынько, клирик Свято-Воскресенского храма (с. Зазимье Киевской области).
Церковь, и в частности священнослужителей, часто упрекают в том, что они принимают пожертвования от состоятельных людей, чей образ жизни, мягко говоря, далек от благочестия. Как Вы считаете, если человек хочет пожертвовать на храм, предлагает какую-либо помощь, в том числе большую, нужно ли его спрашивать об источнике его доходов?
Епископ Броварской Феодосий: Думаю, что каждый раз выяснять, откуда человек взял деньги для пожертвования, не следует. Тем более, что любой жертвователь может просто опустить их анонимно в церковную кружку.
Тем не менее, если священнослужителю станет известным, что деньги «нечистые», или это будет очевидным, то надо найти в себе силы отказаться от такого пожертвования на храм, даже если оно будет значительным. Ведь церковные правила запрещают принимать такие средства на святое дело. Мне кажется, тут можно действовать по аналогии с заповедью апостола Павла в отношении идоложертвенного: «Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее» (1 Кор. 10; 27, 28).
Архимандрит Иона (Черепанов): Обычно желающие пожертвовать редко приходят «с улицы», и священник хоть косвенно, но знает источник доходов потенциального благотворителя.
Решая, стоит ли принимать помощь, я руководствуюсь советом, который мне дал архимандрит Григорий, игумен монастыря Дохиар на Афоне. На подобный вопрос он, пристально посмотрев на меня, спросил, знаю ли я, что значат слова из Псалтири: «Елей же грешного да не намастит главы моея». Думаю, ответ очевиден.
Архимандрит Варсонофий (Столяр): Я думаю, що це буде неетично. Людина прийшла до мене і подарувала ікону на Києво-Печерську Лавру. Ми ж не спитаємо: «А де ви взяли цю ікону? Почекайте, можна я зараз викличу міліцію, СБУ — перевіримо, щоб вона була не крадена.» Це ж неетично. Ми оцінюємо людей, так би мовити, за зовнішніми вчинками. Тільки Господь-Серцеведець, тільки Він може знати, з якими думками, з якими помислами людина приносить ці гроші.
Але це не наша місія — оцінювати вчинки людей. Наша місія, якщо жертвують на храм, — прийняти. Ми віримо, що людина з чистим серцем жертвує і жертвує во славу Божу. Господь вчить нас, щоб ми жертвували так, щоб не знала ліва рука, що робить права рука. Якщо ми почнемо з’ясовувати -звідки? де? чому? — це буде не зовсім гарно.
Зрозуміло, неправильно, якщо ми знаємо, що людина, яка жертвує, краде, а ми будемо просити в неї про допомогу. Тим самим, сприятимемо злочину, гріху. Якщо ми не знаємо людини, а вона принесла, то це інша річ.
Архимандрит Гедеон (Харон): Во-первых, Церковь — не налоговая служба и, конечно же, не спрашивает об источнике доходов. Каждый христианин сам решает, помогать ли храму. Есть Законы Божьи, есть заповеди Господни, которые нужно соблюдать. Одна из заповедей говорит: который человек знает Евангелие, жертвует на Церковь десятину своего дохода. Многие люди так и делают. Это было еще в Ветхозаветной Церкви, есть и сейчас, уже в христианстве. Люди, которые веруют в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, и Святую Троицу, жертвуют и участвуют в жизни Церкви.
Церковь — это православное пространство, а не только здание. Храм требует много забот: его надо украшать, благоустраивать. И слова «спонсор», «инвестор», «меценат» не подходят Православной Церкви. Все, что касается Церкви, — это благоукрасители, жертводатели, попечители святых Церквей.
Поэтому у Православной Церкви нет такой практики спрашивать у каждого человека об источнике доходов. Это у сектантов все более скрупулезно: они спрашивают у человека, какую он получает зарплату, чтобы часть из этой суммы обязательно приносил в храм. У православных — «весь живот наш Христу Богу предадим», а не просто деньги. И у верующего человека, который уважает и веру, и культуру другого, не возникает вопроса: а почему это кто-то столько жертвует?
Протоиерей Андрей Ткачев: Желание пожертвовать на храм, как и любое другое желание человека, лежит в той сфере внутренней свободы, куда не проникает с легкостью человеческий взгляд. Сам жертвующий человек не всегда может дать ясный ответ, почему он хочет пожертвовать ту или иную сумму, и почему одному храму, а не другому. Нужно учиться видеть за внешней оболочкой событий незримую руку Божию, управляющую миром.
Хотя в истории не редки случаи отказа святых от некоторых пожертвований, если Богом было открыто, что источник их нечист. Повторяю, информация не была получена в результате расспросов или расследований, а открыта Господом. Очевидно, для этого требуется святость принимающего жертву. К святости нужно и стремиться, а все остальные формы контроля за качеством пожертвованием сомнительны.
Протоиерей Александр Авдюгин: А в душу этого жертвователя те, кто упрекает, смотрели? С чего это у человека, которого все знали как «далекого от благочестия», вдруг возникает желания совершить крупное пожертвование на храм? Любое дело — греховное или благочестивое — имеет свои причины, свой прилог. Может быть, прошлой ночью у жертвователя-толстосума был сон, где его мать покойная потребовала молитвы церковной или он в ужасе проснулся от осознания своей непотребности и низости? Не надо забывать, что у нас, особенно в крестьянской среде, издревле деньги считались чем-то «поганым» и «нечистым». Осознание «неправедным богачом» грязности своих денег и попытка пожертвованием хоть как-то загладить свои грехи — это тоже путь к покаянию.
Раскаявшийся атаман Кудияр или разбойник Опта (основатель Оптиной пустыни) — примеры в церковной проповеди.
Единственно, у кого не надо брать пожертвования, так это у политиков, которые всегда в преддверии очередных выборов усиленно «одухотворяются» в поисках электората. Тут все четко и понятно: грязные деньги на грязное дело.