— Необходим ли современный перевод Библии? Не устарел ли синодальный?
— Мне кажется, синодальный «филаретовский» не устарел совершенно. Хотя пытливому уму меры нету, он может изучать разные языки, читать разные переводы, делать разные сопоставления. Нужно понимать, что есть Полнота Церкви, а есть некий слой интеллектуалов, которым хочется больше, точнее и рафинированнее. Они могут учить греческий язык и глубже изучать Библию — это только приветствуется.
«Бескультурье рождает страшные ереси: примитивные по сути и страшные по силе»
— Как Вы относитесь к проблеме раскола в Церкви, когда правые силы, вроде епископа Диомида и тому подобных “ультрасов” пытаются нападать на деятельность нынешнего Патриарха (доходит до того что называют его и митрополита Иллариона (Алфеева) еретиками) и, по-сути, стремятся отколоться от церковного единства?
— Мне глубоко неприятна деятельность и Диомида, и «ультрасов». В псалме 90-м написано: «Падет от страны твоея тысяча и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится». Если брать по-русски, с левой стороны упадет тысяча врагов, а десять тысяч врагов с правой стороны (тьма одесную тебе). Врагов справа больше в десять раз, чем врагов слева. Враги слева — это украсть, сблудить, напиться, объесться. А враги справа — это припудренные такие враги, «благочестивые» потуги изобразить из себя святость. Их больше, этих врагов. Поэтому эта припудренная гордыня, это на самом деле стопроцентное бескультурье.
Я всегда говорю, что православный человек XXI века обязан быть культурным не в смысле образования академического, но разбираться в истории мира. В истории философии. Нужно читать, думать, интересоваться музыкой, живописью. Все, что родила мысль, нужно любить и в этом разбираться. А иначе каждый день будет антихрист грезиться и возникать жалостливое недоумение, что он еще почему-то не пришел.
Бескультурье рождает страшные ереси: примитивные по сути и страшные по силе. Впрочем, Диомид — это даже не еретик. Он слишком примитивен, чтобы быть еретиком. Это такой донатист, ревностный персонаж, который якобы свят, а все остальные грешные. Эта ревность прямо пропорциональна отсутствию культуры и исторического чутья. Безвременье и фантазерство. Я бы вывел правило: чем меньше прочитано книг, тем больше этой «ревности». Чем меньше вообще знания жизни, тем больше подобной «ревности».
— Но у «ультрасов» бытует мысль, что многие ереси именно от многого знания. Дескать, будь проще и все будет очень хорошо…
— Ненависть к культуре — это наша национальная болезнь. Пренебрежение к знанию, попытка спастись в простоте, это такая ахиллесова пята старообрядчества и многих других духовноскопческих течений. Не получится скрыться от мира, пользуясь компьютером, разговаривая по телефону мобильному, читая книжки с офсетной печатью, летая в самолете, передвигаясь на автомобиле. Придется инкультурироваться. Или ты обогатишься культурой и поумнеешь, либо ты оскопишь себя бескультурьем и ошалеешь. И других всех заставишь ошалеть, которые тебя послушают.
Вообще ультроортодоксия — это великий духовный блуд. Война с культурой и ненависть к просвещению, и попытка уйти в пещеру с мобильным телефоном, на персональном автомобиле, с компьютером еще переносным. Это страшный блуд, это хуже всякого полового извращения. Это страшное недомыслие, попытка изобразить из себя девственницу перед Богом, далеко девственницей не будучи.
— Как можно изменить ситуацию?
— Диомид находится в прелести, и здесь пусть молится тот, кто рукополагал его. Кто-то же на него руку возлагал, кто-то же его учил, он ведь не сразу впал в прелесть. Наверное, дорос до прелести постепенно, а яйца эти змеиные были отложены уже давно. Поэтому нужно быть очень осторожным, почему и пишется в Писании, что «рук ни на кого не возлагай напрасно». Вот так рукоположи одного такого не в меру ревностного, а он с ума сойдет сам и всех с ума сведет вокруг себя.
Есть заповедь святоотеческая: пойми время. Если человек не понимает времени, в котором живет, не понимает того хорошего и плохого, что есть в этом времени, то он — пень пнем. Он бесполезен или, что хуже — опасен.
Скажем, эпоха наша рождает плюсы в легкости обменом информацией. Да сядь ты за компьютер, да расскажи всем добрым людям то доброе, что ты знаешь. Ну проповедуй, не сходя с места, вот сиди и проповедуй. Это ж плюс. Не перемещайся никуда, не ходи босыми ногами по миру. Рассказывай. А есть минусы, конечно, — информационная перегруженность, греховная насыщенность, увеличивающиеся соблазны, размытые моральные критерии. И человеку нужно понять, что хорошего в этой эпохе, что плохого. И каждая эпоха состоит из баланса хорошего и плохого. Нужно оценить по достоинству хорошее — это Божий подарок. И плохое — это вызов для борьбы.
Есть такой русский синдром — «града Китежа», когда все хорошее уже было, впереди хорошего не жди. Нужно, дескать, возвращаться к тому, что было раньше, а не вперед идти поступательно. Там, впереди, только антихрист, только бес хвостом метет. Ну, это, извините, прелесть. Прелесть, рожденная либо невежеством, либо добровольным безумием. Потому что если мы почитаем о том, как творчески относились к цивилизации, к образованию, к философии, ко всем внешним вызовам святые отцы, то мы поразимся. Они на высшем уровне пользовались высшими достижениями цивилизации. Причем глобальной цивилизации, тоталитарной цивилизации, потому что римская цивилизация — это правовое, тоталитарное, глобальное государство. И они жили внутри глобального правового тоталитарного государства и пользовались всем набором лучших достижений. Если мы этого не хотим знать, то зачем с нами тогда вообще разговаривать?
Диомид — это как раз тот человек, который этого либо не знает, либо знать не хочет. Если не знает, пусть узнает. А раз знать не хочет, тогда он просто недобросовестный невежда. Он же не из землянки вылез, закончил же какую-то академию. Соответственно, либо плохо учился, либо учил только то, что нравилось. Либо просто нечестный человек. Потому что вся история Церкви нас убеждает пользоваться всеми достижениями современного развития мира в области информационной, коммуникативной, политической, общественной, философской, научной. Мы должны пользоваться этим и да будет анафема всякому зауженному, зашоренному пигмею, который всех нас хочет сделать пигмеями и отрезать нас от знаний, от силы и мудрости, и возможностей благовествовать Евангелие Христово. А возле Диомида я вижу тех самых пигмеев, которые хотят нас всех закопать в окопы, да еще и покрыть сверху большим слоем грунта. Он сам погибает и хочет всех погубить. Если у нас не будет культуры богословской, бытовой, мировой, у нас не будет и благочестия.
— И последний вопрос, несколько личный. Вам не страшно служить Литургию?
— Я очень радуюсь, что служу Литургию. Очень боюсь одновременно с тем, что радуюсь. И я очень благодарен Богу, что Он терпит меня, служащего Литургию. И я не знаю ничего выше служения Литургии.
Диалоги с недоброжелателями (20 ноября 2010г.)
Одним из лучших доказательств Божественности Личности Иисуса Христа являются Его чудные диалоги с недоброжелателями, с теми, кто пытался уловить Спасителя в слове. Когда Христу предлагались вопросы, на которые требовались ответы типа «да» или «нет», когда при любом ответе Он должен был попасть в уже готовую ловушку, Христос поистине Божественно, как птица, в Своих ответах взмывал вверх и оставался неуязвленным.
«Позволено ли давать кесарю подать?», — вопрос поистине убийственный. Ведь если сказать «да», то получится, что Иисус признает ненавистную власть язычников, что Он — соглашатель, коллаборационист. Полицаев, янычар, изменников презирают всегда гораздо больше, чем природных врагов. Тогда безудержная ярость зилотов справедливо должна обрушиться на Христа. О том, какова эта ярость, говорит история убиения Стефана, да и характер Павла до его обращения.
Но если сказать «нет», то опасность не исчезнет. Она даже может усугубиться. Когда Пилат склонялся к тому, чтобы отпустить Христа, чаша его сомнений была перевешена криком: «Всякий, противящийся кесарю — враг кесарев». Формально Господа перед лицом Пилата осудили в присвоении царского достоинства, а царь тогда был один — император Рима. Поэтому сказать «не давайте кесарю подать» означает выставить себя бунтовщиком, противником царской власти. Хитрые враги Иисусовы не преминули бы этим воспользоваться.
Что делать? Как спастись от столь искусно расставленных сетей? Человеку это невозможно, но не Богу. Христос берет у вопрошавших монету и спрашивает, чей на монете образ и написание. Дальнейшее известно даже тем, кто редко читает Библию. Услышав ответ — «кесарев», Господь повелевает отдавать кесарево — кесарю, а Божие — Богу. У врагов нет причин хвататься за камни, и нет причин спешить к римлянам с доносом. Жало вырвано так искусно, как великий хирург делает сложнейшую операцию. Такие ответы на такие вопросы, это дело не человеческое. Это, с одной стороны, поистине бесовская злоба и коварство, а с другой — Божественная премудрость.
Или случай с женщиной, пойманной в прелюбодеянии. Моисей повелел побивать таких камнями. Но Христос везде и всегда говорил о прощении, о снисхождении. Что Он скажет в этот раз? Будет ли Он верен духу Своего учения, или согласится со строгостью Закона? Скажет «бейте», и тогда умолкнет проповедь о любви. Скажет «пощадите», и тогда воздух огласится криками: «Он враг Закона!», «Он против Моисеевых заповедей!».
Христос склоняется к земле и пишет перстом по песку. Он ничего не писал — Сын Божий. Книг, написанных Его рукой нет, да и те слова на песке развеял ветер. Но ветер не развеял слова, которые Он произнес: кто из вас без греха, первый брось на нее камень.(Ин. 8, 7) Затем происходит нечто удивительное. В Писании впервые появляется привычное для нас, и вовсе неизвестное древним евреям слово — совесть. Обличаемые совестью, люди уходят, начиная с самых старших. Совесть — это термин, возникший в среде стоиков. Она была и у иудеев, ведь не может не иметь совести народ, вслед за Давидом повторявший: беззакония мои я сознаю, и грех всегда предо мною.(Пс. 50, 5) Не было специального слова. И вот оно появилось. Мы без него уже не мыслим свою жизнь. Это значит, что за пределами богоизбранного народа не начиналась бездуховная пустыня. Язычники тоже совершали, как могли, свой внутренний труд, познавали себя и искали Бога. Это опять таки значит, что Господь не дает иногда ответы категорично. Из системы координат «вправо-влево» Он показыв