Сколькие ею спасены! Сколькие обнадежены! Сколькие в ней достигли святости!
Церковь держит все!
Но будет время, когда Церковь свернет всякую внешнюю деятельность и даже постарается скрыться от чужих глаз. Это будет в оные времена, о которых так много говорят и пишут, во времена последние. Тогда лже-церкви расплодятся, пытаясь скопировать внешние черты Христовой Невесты. Люди пойдут на эту видимость, но останутся пустыми, измученными и голодными.
Кто возжаждет Бога, тот найдет Бога. Но кто доволен одной лишь внешней поверхностью и обманчивой внешностью, тот развернется и уйдет совсем — и от подлинной Церкви, и от ее кажущейся видимости.
Церковь тогда почувствует, что Она сама устала и изнемогла. Почувствует, что у нее нет сил спасать и отмаливать всех, что Истина не востребована, а от Нее самой хотят того, что Ей не свойственно. Тогда Она уйдет в «пустые места», предсказанные Апокалипсисом. И это будет не локальный, а всемирный уход. Это будет то бегство, которое совершали настоящие монахи, уходя в пустыню. Бегство ради выживания.
Это будет также похоже на то, что сказали мудрые девы из притчи девам не мудрым в ответ на просьбу дать им масла для лампад. «Чтобы не стало так, что и нам, и вам не хватит, идите и купите себе».
Страшные эти слова. Они означают: «Нечем нам с вами делиться. Мы с трудом бережем свой огонь не потухшим. Заботьтесь о себе сами».
Нужно ли напоминать, что те пять дев, которым не дали масла, услышали из-за закрытых дверей: «Не знаю вас»?
Вот тогда-то и будет, возможно, скорбь, которой не было от начала мира и больше не будет. Даже на Голгофе густота торжествующего зла и накал греховного кошмара не были такими, какой будет последняя скорбь. И если из-под Креста не ушли только Богоматерь, Иоанн и Мария Магдалина, то кто же выдержит ту, будущую скорбь?
Люди, далекие от молитвенной жизни, тоже почувствуют перемену в воздухе. Дышать станет трудно, и жить станет незачем.
Это сегодня кому-то весело грешить и более-менее легко вставать после греховного падения. Ведь Бескровная Жертва приносится открыто, и молитвы возносятся массово. Молитвы «о всех и за вся»!
Когда же Церковь оставит мир, ничто не обрадует грешника. Не обрадует застолье и выпивка, не обрадуют танцы и музыка. И новости станут неинтересны, и еда не вкусна, и покупки не вожделенны. Отдых станет тяжел и поездки бессмысленны.
Ближний станет противен, но одиночество — невыносимо.
Толком никто не поймет, что же, собственно, происходит. И если сказать, что именно происходит, никто не поверит.
Но грешник тоже живет Церковью, дышит Церковью, питается Церковью, пусть тайно, неосознанно, пусть даже в виде паразита. Он не чувствует этого и «спасибо» за это не говорит. Но вот уйдет Церковь, чтобы не тратить даром силы перед последним искушением, и все прочувствуют это. Все будут страдать.
Нужно благословить сегодняшнее время. Не хулить его и не ругать чрезмерно. Оно лучше, чем могло бы быть, и, несомненно, лучше, чем неизбежно будет.
Мы живем в долг и за чужой счет. Это касается не только родителей и добрых учителей. Это также касается Церкви, которая самим фактом Своего существования оказывает миру немыслимое благо. Она рядом, и поэтому (не смейтесь) хлеб вкусен, а вода свежа; солнце греет, а не сжигает, и ночь дарит отдых, а не мучит кошмарами. Пока все так, нужно всем над собою трудиться! Всем! Труды эти останавливают процесс падения в пропасть, который кажется холодным и объективным, а на самом деле во многом зависит от нас.
И каждый человек, решившийся расправиться со своими застарелыми духовными недугами, совершает для всего мира великое благодеяние. Он облегчает жизнь и изгоняет грех. Не только из своей маленькой жизни, но из жизни вообще.
По сути это — единственный способ сделать мир чуть-чуть лучше: стать самому чуть-чуть лучше, основываясь на евангельских критериях. Если у кого-то этот труд не бесплоден, то благодарность за это пусть будет принесена таким человеком не кому-нибудь, а Церкви. Да-да, Церкви, с ее тайными и явными молитвами, с ее ходатайствами и подвигами лучших сынов, с той благодатью, которая в ней живет и через нее действует.
Речь на инаугурации нового президента (3 октября 2011г.)
Скоро в России выборы нового президента, а там и его инаугурация. Оставляя в стороне личность нового главы государства, мне хочется говорить о том, что связано с вступлением в должность нового президента, как бы его ни звали.
Президенту положено говорить при вступлении в должность речь. Это не подведение итогов, типа «Мы строили, строили, и наконец, построили». Это программная речь, определяющая направление движения и очерчивающая линию горизонта. Она может быть скучна и шаблонна, а может стать и прорывом в сознании общества.
Само слово инаугурация происходит от латинского глагола «посвящаю». Этим термином в Европе называли коронацию христианских монархов. Затем пришло время, когда Европа стала тащить своих королей на плаху. А термин «инаугурация» выжил, и стал относиться к процедуре приведения к власти иных правителей, демократически избранных.
В своем изменившемся виде этот ритуал более всего пришелся ко двору в Соединенных Штатах. Уже по их сценарию инаугурации проходят во многих других странах с демократически избранным главой. Россия не исключение.
Она не то, что не исключение. Ей, России, счастливо отягченной имперской исторической памятью и носящей в крови имперское же мироощущение, такие имперские действа, как инаугурации, приходятся по вкусу и проводятся с размахом. И вот тут у меня вопрос.
Как уже было сказано, на приведениях президентов к присяге принято произносить речь. Американские президенты традиционно вспоминают в этих речах Господа Бога и цитируют Писание. Некоторые — по зову сердца, а некоторые, как Линкольн — под давлением свиты и в интересах угождения избирателю.
Вопрос у меня следующий: дождемся ли мы того дня, когда российский президент, вступая (впервые или вновь) в должность главного государственного менеджера, станет поминать не всуе, но к месту, Небесного Царя и цитировать Священные тексты?
С американцами у нас особые счеты.
То мы их в освоении космоса опередим, то они нас в экономике перехитрят и накажут. То мы им перцу насыплем во Вьетнаме, прикрывшись формой армии Хо Ши Мина, то они нам соли насыплют на то же место в Афганистане, под прикрытием ими же выкормленных исламских радикалов. Но друг к другу нас тянет, зане и они, и мы — народы, создавшие империи, народы с широкой душой и большими претензиями. А раз нас друг к другу тянет (чему подтверждением — риторика ненависти и «вечного» неприятия), то нам и учиться друг у друга можно.
Вот я и прошу, как русский, живущий за пределами исторической родины. Прошу будущего, имеющего быть избранным президента, коего имя я лично не знаю и до срока знать не хочу: «Поучитесь у президентов США, пожалуйста. Процитируйте Святое Писание в инаугурационной речи и вспомните Господа Бога. Не для красного словца вспомните, а от сердца. Порадуйте верующего избирателя»
Порадуются ведь не только православные, которые мне близки, как братья, и которых в РФ количественно больше. Порадуются католики в Калининграде и прочих городах и весях, порадуются лютеране в Поволжье, порадуются все читающие Библию и слышащие в ней голос Бога Живого протестанты. Мусульмане, смею заверить, тоже порадуются, если и не все, то наиболее вдумчивые из них. И это будет реальное сдвигание гор с их насиженного места, греховных гор и ложных традиций, я имею в виду.
У американцев в выборной клоунаде участвуют только две партии. Это — свинство, с точки зрения демократических стандартов. Но шут с ними, стандартами, потому что они тоже — свинство. Стандартами можно вертеть в разные стороны по требованию момента, и рвать из-за этого сердце — глупо. Есть дела поважнее.
Меня интересует отношение к Писанию. Штатовские республиканцы, те взывают к «белой» Америке, к англосаксам, а значит, цитируют Писание полностью и дословно, не стыдясь. Демократы напротив, апеллируют к богеме, творческой интеллигенции без роду-племени, к эмигрантам и представителям субкультур. Оттого у них цитирование превращается в перифраз или прозрачный намек на всем известные слова. Но наш народ Писаниям не обучен. Прозрачные намеки он не читает, а если и читает, то не с легкостью, а с трудом и ошибками. Поэтому есть большая проблема, какой подход избрать: республиканский или демократический?
Как по мне — избирайте подход республиканский. Чем Буш старший хуже Била Клинтона? Да, ничем, если не лучше. Выбирайте республиканский подход, и цитируйте Библию прямо, без экивоков.
О, дожить бы до времен, когда либералы и консерваторы в нашем затурканном Отечестве будут спорить не о том, есть ли Господь и надо ли Ему поклоняться, о том, как о Нем говорить, открыто цитируя Библию, или же пользуясь библейскими текстами для метафор!
Я реально хочу дожить до этого времени. Я не считаю себя и свой народ хуже рядового американца и его нации настолько, что его президент свободно цитирует псалом царя Давида в публичной речи, а мой — жует безвкусную жвачку о «всечеловеческих ценностях».
До каких пор можно стыдиться крещеному человеку своей веры?! До каких пор, говоря о моральном возрождении, мы будем стыдиться заговорить о Заповедях, данных Богом, а не придуманных людьми, якобы, ради удержания плебса в послушании?!
И возрождение оттого не происходит, что Бог превращается в «фигуру умолчания», а все святое сводится на уровень личных предпочтений в духе социальной свободы. Да никогда в жизни добро не было и не будет реальной силой, если не вернуть добру его Божественный авторитет!
Уж если не по глубокому убеждению сердца, то, хотя бы по стремлению к эффективному государственному менеджменту президент обязан это понять!
Как говорят историки, поминать Господа часто в своих речах начал Авраам Линкольн. К этому его принудила не личная вера, но убеждения свиты. Это прискорбно. Но, так или иначе, в своей знаменитой речи при втором избрании он помянул Бога 14 (!) раз и четыре раза прямо процитировал Святое Писание. Благодаря подобным речам в Америке со врем