енем сформировался особый тип гражданской религии, при которой абсолютное большинство граждан верит, что Бог есть. Они также верят, что воля Божия реализуется через инструменты демократии, и что Америка — орудие в руках Провидения. Хорошо это или плохо — вопрос отдельный, но то, что явление это не заржавевшее, а работающее — несомненно.
А что же мы, хвалящиеся правильной верой и терпящие поражения на всех фронтах? В последние десятилетия, так даже на всех вообще фронтах без исключения?
Тут одно из двух: или смиряться с долей и отказываться от особой исторической миссии, либо менять сознание и двигаться вперед, раскрывая скрытые возможности.
Менять сознание нужно всем, и дояркам, и слесарям, и президентам.
Поэтому я прошу еще не избранного президента, как бы его ни звали: «, Господин-товарищ и брат NN, обрадуйте народ и покажите, что и у вас душа не бумажная, а живая. Помяните Господа и Его Писание»
Да почему, в конце концов, младший Буш, ничем, в том числе и интеллектом, не блещущий, может упомянуть в официальной речи и Синайские Заповеди, и Нагорную проповедь, а наши президенты — нет?
Я, как русский человек, живущий в ближнем зарубежье, считаю, что нам навязан лживый образ демократии. Нас заставили пугаться собственной тени и принудили оглядываться в собственном доме. Как бы чего не вышло! Хотя мы имеем полное право по законам Божественным и человеческим, быть самими собой, и выражать свои мысли вслух без оглядки на заморскую цензуру, и поступать по совести.
Так вот совесть христианского населения нашей страны (не только православного населения, повторяюсь) давно уже истосковалась по Божиим словам, слетающим с уст легитимных правителей.
Бог наш ведь не есть Бог хаоса, но — порядка. И власть, как противовес анархии и распаду, есть Божие установление. Так вот речь главы государства, осоленная выражениями из Библии, способна стать дополнительным средством легитимации власти. (А эта легитимация не бывает лишней, поскольку легитимность властей у многих давно под вопросом)
P.S.
Тут, конечно, уместно повести разговор о том, что и бесы могут Писание цитировать в свою пользу, и о том, что антихристова власть будет отличаться лицемерной набожностью, и о многом другом.
У многих, предвижу, языки зачесались, и аргументация попросилась на белый лист.
Но об этом — в свое время и по порядку. А сейчас важно дождаться того дня, когда наши правители обретут, наконец, способность говорить языком не только демократического словоблудия, но и священным языком Библии. Для этого им придется Библию иногда почитывать, а то и серьезно читать. А это, глядишь, кое-кого серьезно встряхнет. Короче, будем живы — увидим.
Я лично очень хочу услышать, наконец, Христовы слова из уст российских правителей. Так что, будьте любезны.
Извольте прислушаться!
Молиться и учиться (4 октября 2011г.)
Серьезные вещи нельзя произносить в лоб и без подготовки. Семя нужно сеять только во вспаханную почву. Иначе без толку звучат великие слова, и в воздухе гремят ответы на вопросы, не успевшие родиться.
Умение подобраться к серьезным темам — особое искусство, которому нигде не обучают. Это искусство тем более ценное, чем более несерьезны времена, чем больше в людях привычки отмахиваться от вопросов по существу и привычно твердить некритично усвоенные формулировки.
Вот Остап Бендер, влюбившись, написал, точнее — родил, стихотворение. Оказалось, ранее его это же стихотворение родил Пушкин: «Я помню чудное мгновенье: / Передо мной явилась ты…» И так далее.
Здесь мало смеха. Бендер-то талантлив во многих областях, а в некоторых просто гениален. Он гениален, но неучен. Будь он учен, то есть классически образован, он написал бы свои собственные шедевры под действием любовного томленья или усталости от житейской суеты. Все прежде написанное другими и ему знакомое стало бы плодородной почвой для нового диковинного растения. А так — ничего оригинального и неизбежные обиды на опередивших его знаменитостей.
Этот эпизод из «Золотого теленка» — иллюстрация к одной из сентенций Конфуция, звучащей так: «Учиться и не думать — бесполезно, а думать и не учиться — опасно».
Талантливому человеку, человеку, любящему думать, обязательно нужно учиться. Хотя бы для того, чтобы не повторять «чужие зады» и не открывать давно открытое. Нужно освоить багаж уже совершенных открытий, стать на вершину этой горы и далее действовать в силу имеющегося дарования. Если этого не делать, то придется изобретать велосипед и открывать теорему Архимеда, придется бежать в патентное бюро со своим свежим и подлинным открытием и там встречать ехидные улыбки канцеляристов.
Так, умные, как ни странно, обязаны учиться более неумных, у которых преподаваемое привычно влетает в одно ухо, чтобы благополучно вылететь через другое. Те, вторые, найдут свою жизненную нишу и будут тихо жить. От них не жди (слава Богу!) ни больших пожаров, ни изобретения огнетушителя. А вот алмазы нужно огранивать и полировать.
Дались мне этот Бендер с Архимедом и Конфуцием! Меня интересует Церковь и нынешний ее исторический этап. Слова Конфуция в отношении Церкви можно переиначить в такой вид: «Учиться и не молиться — бесполезно, а молиться и не учиться — опасно».
Почему опасно? Потому что Арий был очень набожен и аскетичен, но верил в свою правоту наперекор голосу Церкви. Потому что все Савонаролы, Торквемады и Лойолы были фанатиками идеи, людьми, очень строгими в быту, а все кошмары, с ними связанные, были логическим продолжением их страстного опыта и неуемных порывов не в меру горячего сердца. Люди эти сузили свое сознание до решения одной единственной проблемы, которую они считали главной, и имена их и многих подобных им стали именами нарицательными. Правильно ощутив тревожность своего исторического момента, они неправильно реагировали на эту тревогу.
Правда, кто-то спросит: «А что это еще за Лойола и Савонарола?» Но вопрос этот, если прозвучит, будет еще одним доказательством того, что «молиться и не учиться — опасно».
Лучше всего угроза со стороны молящегося невежества видна на вопросах, связанных с эсхатологией. Испуганность, взвинченность, тревожность в связи со всем, что прикасается к теме последних времен, как раз свойственна людям благочестивым. Скептики и неверы, слыша сии громы, не крестятся. А вот молящиеся люди внимательны — иногда страшно внимательны — ко всему, что связано с концом света. Горько признать, но многие из них ни к чему более не внимательны вообще, кроме темы антихриста. Опасаются кодов, но сами ведут себя, словно уже закодированные, ибо ни о чем, кроме кодов, говорить не умеют и не хотят.
Это тот случай, о котором говорил Достоевский в «Бесах», когда не человек обдумывает мысль, а уже «мысль думает человека». Человек уже не свободен, он — жертва одной мысли, и эта мысль жует его и проглатывает.
И дело здесь именно в образовании, точнее — в отсутствии его. Дело в том феномене, который можно назвать «благочестивым невежеством». Это невежество есть обратная, противоположная сторона «ученого безверия», а уж какая из этих двух болячек опаснее — думайте сами.
Безбожник готов от лампадки прикурить, а «эсхатолог» изучает штрих-коды в супермаркете. И что ты с этим всем поделаешь? А жизнь где? А середина где? Ведь жизнь-то кипит между «минусом» и «плюсом», а не на полюсах!
Говоря о пришествии в мир Спасителя, апостол Павел употребляет выражение «полнота времени». Он говорит: «Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону» (Гал. 4: 4).
Это значит, что вся христианская история — от Рождества до Второго пришествия — проходит в атмосфере полноты времени. Мы погружены в эту полноту и на Евхаристии даже совершаем «воспоминание Второго и славного Христова пришествия».
Поэтому неудивительно, что все эпохи и все христианские народы в разные этапы своего церковного бытия были чутки к вопросу «последнего времени». Ожидание Второго пришествия могло быть напряженным и всеобщим, оно могло накаляться до крайних пределов, а могло, наоборот, затихать. Но оно никогда не исчезало. Оно было всегда и везде оставляло следы. Эти следы как раз стоит изучать, и знание именно этой стороны церковной жизни обладает отрезвляющими свойствами.
Человеческий век краток. Человек быстро взрослеет, быстро стареет, быстро приближается к земному пределу, порогу. И все в его жизни совершается впервые, все уникально, все неповторимо. Поскольку человек не жил раньше, поскольку тревоги прежних эпох для него тождественны тревогам мифических марсиан, он склонен спешить. «Вот оно — то, о чем предсказано», — говорит человек, видя совпадения пророчеств с действительностью. О том, что такие же совпадения — и даже большие, — видели христиане прежних веков, он думать не склонен. Отсюда поспешность, отсюда накал страстей и пафос обличений. Отсюда недалеко до сектантства, до поспешного ухода в лес, до зарывания в землянки.
А ведь Второе пришествие — это Тайна. Тайну эту никто не отменял. Она неизвестна ангелам. Если бы мы были как-то особенно дружны с архистратигом Михаилом и попросили его, чтобы он по дружбе открыл нам время Великого суда, то первый среди архангелов бы ответил, что он этого не знает. Даже ангельскому миру это неизвестно!
И подготовиться заранее, подстелить соломку, чтобы не больно упасть, не получится. Единственное приготовление — жизнь по заповедям, ежедневное творение воли Божией и молитва. «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает».
Бог умеет избранных избавлять, и об этом часто говорят в посланиях апостолы.
«Твердое основание Божие стоит, имея печать сию: “познал Господь Своих”; и “да отступит от неправды всякий исповедующий имя Господа”» (2 Тим. 2: 19).
То есть нам нужно отступить от неправды, а Господь Сам знает, как и кого избавить. Вот и все приготовления.
Итак, нам не пристало спокойное благодушие, отдающее неверием. Знамения нам известны, и многое свершается на наших глазах. Но нам не пристала и нервная активность, способная пугать, сбивать с толку, ссорить людей между собой. Жар сердца стоит уравновешивать холодностью ума. К. С. Льюис говорил о «проветривании ума воздухом иных эпох», то есть о чтении и погружении в проблематику времен минувших. В них часто мы узнаем самих себя — узнаем и успокаиваемся. А иначе день сегодняшний нам не с чем сравнить.