Это напрямую относится к праздничным периодам. Посреди праздников Бога можно прогневать еще быстрее, чем посреди поста и скудости, вольной и ли невольной. У Исайи сказано: «Слушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, народ Гоморрский! К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие — и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их» (Ис. 1:10-14)
Это сказано не Содомляном, а евреям, современным Исайе, людям, погрязшим в самых разных злодеяниях и уже обреченных на кару тяжелую и неотвратимую. То, на что они полагались, как на фактор освящения и близости к Богу — всесожжения, кровь жертв, курения, субботы и новомесячия — именно это было для раздражало Господа.
Все это терпеть Он не мог, потому что велика была разница между грехами в быту, нежеланием исправляться и, вмесите с тем, надеждой на Бога. Не знаю, право, не знаю, так ли мы грешны, как они, или меньше. А может, больше? Честно говорю, не знаю. Но одно словосочетание часто приходит на ум именно из приведенных слов Исайи. «Беззаконие и празднование»
Я снова повторяю, что не знаю, так ли мы грешны, как те евреи, или меньше. Но слова о сочетании празднования и беззакония, без сомнения, касаются у нас того языческого разгула, которым отмечены все вообще наши праздники, включая церковные.
Народ, как и человек, способен меняться и воспитываться. Если не способен, то он обречен. В чем нам нужно меняться и в какую сторону воспитываться? Нам нужно научиться не губить плоды поста пьянством, праздностью. Еще — болтовней и пустым времяпрепровождением. Это — тяжелая задача особого рода. Дело в том, что грешное естество чистой радости не вмещает и долго радоваться не способно. Если бы мы были способны чисто и долго радоваться, мы были бы уже насельниками светлого Рая. Но именно неумение правильно радоваться и праздновать есть показатель нашей еще неготовности к участию в Небесной Литургии.
Торжества наши смиряют душу и рождают временами особую скорбь. Они показывают, на каком далеком от совершенства уровне мы топчемся годами и столетиями, как мы подмешиваем языческое буйство или обжорство в благодатные торжества. Ведь иначе мы можем и торжества не почувствовать, и праздник будет для многих не совсем праздником. Жалко, что мы такие, и в этом отношении весьма слабо меняемся на протяжении долгих временных периодов.
Но время движется в сторону вечности, и время есть фактор становления человека и человечества. Меняться можно и нужно, пока это самое время есть. Пока один из Ангелов Апокалипсиса не поднял руку к небу и не поклялся Живущим во веки, что времени больше не будет.
Нам, конечно, нужно учиться посту и воздержанию. Но нужно также учиться не позорить прошедший пост и наступивший праздник поведением суетным и развязным.
Не терять плоды поста нужно научиться в праздники. Среди разносолов на столе не забывать пищу Слова Божия. Вместо пьянства мерзкого, наследственного, ликероводочного прилежать к Божественному опьянению Литургической молитвы. В общем, в любой праздничный период нас ждет очередное испытание праздником, испытание, требующее трезвения, веры, и настоящей, а не суетной радости.
Вифлеем (10 января 2012г.)
Священная география способна учить не меньше, чем буквы Священного Писания. Иордан впадает в Геннисаретское озеро и вытекает из него. Озеро кипит жизнью. Затем Иордан впадает в Мертвое море и никуда не вытекает. Море мертво. Урок лежит, как на ладони: принимаешь и отдаешь — живешь; принимаешь и не отдаешь — ты труп.
Или еще.
Колена Гада и Рувима не захотели переходить через Иордан, потому что, говорили они Моисею: «земля годная для стад, а у рабов твоих есть стада» (Числ. 32:4)
Моисей усмотрел в этом эгоизм и встревожился, как бы несвоевременная забота о стадах не развратила весь Израиль и не помешала перейти через Иордан для овладения землей. «Отродьем грешников» назвал он Гада и Рувима. Но те настояли на своем, и хотя пошли воевать впереди остальных, землю перед Иорданом оставили за собой. Гляньте в библейский атлас. Там на западном берегу Иордана — Гад, Рувим, Манассия и Дан. Плата за тревогу о скотине и пастбищах пришла позже. Эти колена раньше прочих подверглись нападениям, плену и ассимиляции. Память о них звучит в чтении о свиньях страны Гадаринской. Жители, разводившие свиней, тоже просили Христа уйти от них, дабы не терпеть материального урона. Урок тоже на поверхности. Есть время думать о себе, а есть время, когда нужно думать об общем деле. Вот казаки наши, к примеру, тем храбрее воевали, чем ближе к дому находились. С удалением от родных полей и стад заметно улетучивалось всякое желание сражаться. Это особенно проявилось в Гражданскую. Результат — уничтожение казачества, как класса.
Ясельная площадь перед храмом Рождества Христова
Вся география Святой земли смешана с уроками истории и пропитана назиданием. И если про Манассию или про Капернаум каждый знать не обязан, то Вифлеем должен быть известен всем. Имя этого города, в окрестностях которого земля дала временный приют Богоматери с Младенцем, тоже содержит назидание.
Этот город, имя которого по-еврейски звучит как Бейт-Лехем, в переводе именуется «Дом хлеба». Совершенно не случайно Тот, Кто говорил о Себе, что Он — хлеб жизни, родился в окрестностях этого города. Не поленимся открыть 6-ю главу Евангелия от Иоанна, чтобы прочесть вновь эти слова о Небесном хлебе.
— Хлеб, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий сей хлеб будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.
— Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.
— Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во мне, и Я в нем.
Есть пророческие речи, специфически темные по причине высоты предмета речи, в которых говорится и о Матери Христа. Толкователи Песни Песней усматривают пророчество о Богородице в следующих словах: «Живот твой — круглая чаша, в которой не ароматное истощается вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями» (Песнь Песн. 7:3). Песнь Песней нельзя было читать людям, не достигшим 30-ти лет. Это при том, что каждый мальчик закалял ум и воспитывал душу в чтении Писаний с 12 или 13-ти лет. То есть через 17 лет занятий он мог лишь дорасти вслед за зрелостью возраста до зрелости рассуждения и умозрения. Нам бы так же упражняться в изучении Писаний. Множество бед растаяли бы, как первый снег.
Так вот, «неистощимая чаша ароматного вина», это указание на Евхаристию. И не зря одна из икон называется Неупиваемая Чаша. А «ворох пшеницы», это — все тот же Хлеб, имеющий родиться из чистого лона, на чью чистоту указывают «лилии», окружающие пшеницу. Христос — Свет (Ин. 8:12), то Мать Его — Матерь Света (Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим) Если же Христос — Хлеб, то Она — Матерь Хлеба жизни. Родить Ей Христа подобает нигде более, как только в Доме Хлеба, в Вифлееме.
Все это, несомненно, урок, но этого мало. Любое знание нужно стремиться перевести из области теоретической в область практическую. Знание, не оправданное деятельностью — по Исааку Сирину
— есть залог стыда.
Зная, что Христос есть Хлеб, сшедший с небес, что о Матери Его пророчески говорил Соломон, что именно поэтому место Рождества по имени связано с Евхаристией, необходимо к этой самой небесной Пище приступать «со страхом Божиим и верой». Праздники есть по преимуществу те временные точки, в которых максимальное число верующих людей освящается Таинствами. Полагать смысловую часть праздника в чем бы то ни было кроме Слова Божия, молитвы и участия в Таинствах, есть неразумие, способное окончиться либо полным безверием, либо местным вариантом язычества, либо чем-то еще далеким от воспеваемой правды Божией.
Причащаться надо, есть надо Живой Хлеб, для нас сошедший с неба. Он Сам зовет, Сам служит при Трапезе, «приносит и приносится, приемлет и раздает». Он может разгневаться на пренебрежение к Своему голосу и Своей Жертве. Представьте, что вы накрыли стол на тридцать человек и позвали всех персонально. Все готово, свечи зажжены и запахи от стола дурманят голову. Но никто не пришел! Ни один! Как себя чувствует хозяйка? Не плюнули ли ей в лицо?
Теперь скажите, что же мы делаем в отношении Христа, Который воплотился, вырос по плоти и вошел в полноту человеческого возраста, многократно и многообразно засвидетельствовал Свое Мессианство, пошел на Крест, умер на нем и воскрес из мертвых. Теперь Он готовит нам раз за разом трапезу с пищей бессмертия, зовет «Примите, ядите», а мы не идем! Что это? Что это за карикатура на христианство с редким причащением у одних по надуманному «благочестию», у других по реальной лени и теплохладности, у третьих по реальным грехам, умножающимся именно из-за удаленности от Чаши!
Христос родился в Доме Хлеба. Он Сам — Хлеб Жизни, и нет никакого христианства и быть не может вне Святой Трапезы, на которой лежит Агнец, за весь мир закланный. У причастия и у Церкви одно и то же Имя — Тело Христово! Пусть всяк говорит, что хочет, но практику редкого причащения (читай
— пренебрежения Самим Христом и Его заповедями) нельзя обосновать никакими доводами. Ни богословием, ни аскетикой, ни текстами отцов. Кроме разве что католической средневековой практики, заползшей в семинарские учебники и в весь наш синодальный период.
Хотящий пить, нуждается в воде, а не в формуле воды, написанной на школьной доске.
Желающий жить должен приступать к Пище бессмертия со страхом и верой, а не просто теоретически что-то знать о Сыне Божием, ставшем Сыном Человеческим.