ся. И еще говорит, что умом он любит закон правды, а в плоти у него доброе не живет. То есть рассеченность и двоякость человеческой природы Павлу известна, тогда как Петр наивен и часто себя самого не знает.
Павел с пониманием носит в себе чувство трагичности человеческой жизни. Нам должен быть ближе Павлов подход, поскольку он жизнен и многократно оправдан на опыте. Мы сами знаем, что искренно говорили «люблю», и вместе с тем бывали изменниками и предателями. Но от ближних мы (о, горе!) готовы требовать всецелой прочности, и считаем — раз сказал «люблю», значит докажи на деле.
Все это правильно. Любить нужно не словами и языком, а делами и истиной. Признаваться в любви на словах, но делами отрекаться, есть дело никуда не годное и прямо паршивое. Вот только глубок человек. Глубок в грехе, глубок и в святости, плюс — сам себя не знает, и сквозь сегодняшнюю горячность не прозревает завтрашней слабости и склонности к падению.
Зато Господь знает это. Он знает человека и не ждет от того сиюминутных исправлений, якобы — навеки. Он знает, что человек подобен трости колеблемой. При том, кто из нас не знает этого о себе, тот просто глуп. Кто же знает, но изображает из себя «вечно святого», тот просто притворщик и микро-антихрист. Это — довольный собой и веселый служка диаволов, скачущий по сцене и всех зовущий к легкой святости.
Вот отсюда и ясным становится, почему покаяние есть не одноактное движение расчувствованной души, а постоянный труд. Каяться придется тайно и явно всю жизнь, слой за слоем снимая с сердца пласты грубой, омертвевшей кожи, постоянно удивляясь тому, насколько глубоко укоренился грех в человеке и сросся с ним.
Раз за разом мы слышим в храме, как Христос спрашивает Петра: «Любишь ли Меня?». Слышим, как Петр в ответах горячится, обижается, спешит ответить, что любит. Все это читается для нас. Для нас в том смысле, что всякий верующий «вкусил и видел, яко благ Господь». Но однократное или многократное вкушение благости Божией глубины сердца не отменяет. Скорее наоборот — подчеркивает. И это глубокое сердце многоэтажно, сложно, а внизу там, в самом подвале, змей притаился. Кто, говорит Макарий Великий, в глубину не сходил и змея не заклал, тот — не гордись. Исповедуй наличие в себе веры вместе с неверием. И отвечай Господу на вопрос: «Люблю Тебя», но помни, что Он еще и еще раз повторит вопрос, поскольку никто на земле не способен с первого раза дать ответ от всей глубины своего таинственного сердца.
Перед Троицей: Вода и голубь (31 мая 2012г.)
Когда потоп завершился, Ной стал выпускать из ковчега птиц. Те должны были дать знать о появлении сухой земли. Первым чести следопыта удостоился ворон. Он «отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды» (Быт. 8:7) Но то ли для ворона было много пищи в виде трупов, носимых волнами, то ли по другой причине, его полеты ничего не сказали Ною. Следующим пернатым разведчиком был голубь, и его полеты исчисляются цифрой «три».
Вначале голубь «не нашел места покоя для ног своих» и возвратился в ковчег. Затем он принес в клюве, как некую бескровную добычу, «свежий масличный лист». Тогда узнал Ной, что вода сошла с земли. И уже в третий раз улетев, не вернулся обратно голубь. Перерыв между полетами во всех случаях длился семь дней (см. Быт. 8:6-12).
Вода и голубь. Произнося эти слова, мы должны воскрешать в сознании слова, сказанные о потопе, но не только. Крещение Господне — это тоже библейское событие, в котором участвуют вода и голубь.
Над тихими водами Иордана, как и над мутными и тяжелыми водами потопа тоже летала безобидная птица. В ее образе видимо для глаз явился тогда Святой Дух. Это не было воплощение Духа, но именно принятие такого видимого образа, который бы связал воедино ту древнюю милость (прекращение водного погубления) и милость новую — явление Бога как Троицы и Иисуса — как Христа.
Теперь вернемся мысленно вновь к ковчегу, удерживая в памяти то, что Дух являлся на Иордане «в виде голубине». Это подарит нам один очень яркий образ, относящийся к благодати Святого Духа и касающийся всех нас. Голубь Ноя отлетал и прилетал, не сразу найдя место покоя для ног своих. Это ли не образ действия Духа в отношении наших сердец, чаще всего покрытых темными, мертвыми водами?
Та самая известная стихира, обращенная к Святому Духу, которая используется как постоянная молитва Утешителю и читается каждый день, кроме периода Цветной Триоди, содержит в себе просьбу: «приди и вселися в ны (нас)». «Приди и вселися», «приди и вселися», — просим мы многие сотни раз в течение года.
«Приди и вселися», — просят миллионы таких же, как мы, христиан, а Духу все равно некуда вселяться, и Он, как голубь, летает над поверхностью воды, не имея места покоя для ног своих.
С одной стороны, здесь есть наша невнимательность. Мы часто просим, не понимая толком, что же именно просим. Просим, не вкладывая в прошение сердца, как бы «на всякий случай», по готовому тексту и по привычке. Ожидать благодатных действий над собой при таких молитвах не стоит.
Но даже если мы просим внимательно и понимаем, чего, собственно, просим, то и тогда голубь из Ноева ковчега показывает нам, как не просто вселиться Духу Святому в естество человеческое.
Для начала Ему просто негде опуститься. Есть квартиры, в которых от обилия хлама и грязи негде сесть. Есть стаканы и чашки, в которые никто не нальет воды, чтобы напиться — так они грязны. И есть человеческие души, над которыми Дух Святой может только сверху летать, как летал Он в начале мира над первичным хаосом и водою (см. Быт. 1:2).
Таковы все вообще люди в своем непреображенном и неисправленном состоянии.
Затем, если некие труды ради Бога совершаются, если какие-то слезы о грехах льются, если совершается нечто святое или стремящееся к святости, то Дух находит «свежий масличный лист». Это — начатки земли, первые жертвы от первых плодов. И лишь потом, после определенного времени, а не сразу, Дух может найти высохшую землю сердца, на которую можно опуститься.
Начиная с Пятидесятницы, мы вновь начинаем взывать к Утешителю: «Приди и вселися в ны». Нам должно делать это сознательно, постоянно и с верою, доколе не произойдет само вселение, приносящее с собою (по тексту молитвы) «очищение от всякой скверны и спасение души».
В духовной жизни если чего не просишь, того и не имеешь. Не просишь Духа — не имеешь Духа. А не имея Духа, попадаешь под определение апостола: «Это люди, отделяющие себя от единства веры, душевные, не имеющие Духа» (Иуд. 1:19). Без толку ждать от таких людей исполнения заповедей. Они способны только на грех, бунт и на презрение к тому, чего не понимают.
Не забудем также и того, что окончательный суд над землей произойдет не раньше, чем Дух Святой станет бездомным в мире людей. Ему некуда будет вселиться, и никто его внутрь души своей и не пригласит, и не впустит. Именно так было и перед потопом, когда сказал Бог: «Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими, потому что они плоть» (Быт. 6:3).
Поэтому приступим к умолению Духа, да не уйдет от нас, но паче — да вселится. Но да просим «с верою, нимало не сомневаясь, потому, что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой» (Иак.1:6).
Лето, отдых, отпуска: От чего отдыхать собираемся? (4 июня 2012г.)
Отдых — очень относительное понятие. Кому-то отдых — с лопатой на огороде возиться, а другому это же самое — каторга. К тому же понятие «Юг» расширилось до беспредельности. Доступными для поездки стали страны, где всегда «юг» и всегда «лето».
Среди зимы даже очень небогатые граждане могут позволить себе окунуться в жаркий воздух и в теплые воды. Поэтому на первое место выступает смысловая часть отдыха. И первый вопрос: «От чего отдыхать собираетесь?»
Пошлый человек везде отдыхает пошло. Вовсе неважно, где он был, потому что везде он ведет себя одинаково примитивно. Тому свидетельство — гигабайты бездарных фотографий с места событий.
Бутылки всех сортов: Мартини, Джеймсон, Смирнов и прочее. На заднем фоне — пальмы и закат. Солнце поэтично опускается в море. А на переднем плане — красные рожи обоих полов с улыбками до ушей. И комментарий: «Это мы на Мальдивах». Потом такие же фотографии, с теми же бутылками (all inclusive, как-никак), теми же рожами (pardon), и солнцем, опускающимся в иные воды. Комментарий: «Это мы в Марокко».
Мы на Майями, мы в Доминиканской республике, мы на Мадагаскаре. Мы где угодно, но везде «мы» — это всего лишь те самые мы, которые могли бы никуда не выезжать, а просто квасить на даче за городом, и в фотошопе доклеивать на заднем плане экзотический закат.
Чтобы отдыхать, надо уставать. И отдыхать надо именно от того, от чего ты устал. Устал от людей — отдыхай от них, наслаждаясь одиночеством. Устал от телевизора — читай книги. Устал от города — беги на природу, неважно, где она, в ста километрах от дома или в трех тысячах. Устал от телефона — выключи его надолго. Устал от нездорового образа жизни — сядь на диету, начни утро с пробежки, перестань курить.
Если же ты просто устал от жизни — помолись, чтобы тебе быстрей умереть, потому что все существующие виды отдыха тебе не помогут. Правда вспомни и том нищем старике, который, потея, нес хворост домой и молился о смерти. Смерть пришла к нему и он, спохватившись, тут же забыл о горестях и просил помочь ему донести до дому хворост. Как бы ни было тошно сегодня, дама с косой придет, и взвоешь к Создателю, чтобы еще пожить для покаяния.
Отдыхать надо уметь. Кто на работе — лентяй и трутень, тот и на отдыхе — лентяй и трутень. Кто тупо живет, тот тупо отдыхает. Шила в мешке не утаишь. Оттого и стали персонажами многочисленных анекдотов наши доморощенные хамы с заграничными паспортами в карманах, которые весь мир представляют как один большой курятник, в котором они — главные петухи.
Верующему человеку жизнь не в жизнь, если нет храма. Уехать куда-то — это ведь еще и прекрасная возможность послушать и посмотреть, как другие люди Богу молятся. Что-то поразит, что-то оттолкнет, а что-то увлечет и заинтересует. Домой вернувшись, можно будет сопоставить свой опыт с «их» опытом. Иногда — в нашу пользу, иногда — нет. На отдыхе нужно сердцем почувствовать, что Бог, Которому ты дома молишься, Он — везде.