Волны бились о его борта, и это были грязные волны. Насыщенные землей, обломками жилищ и мертвыми телами, эти воды собирали на себя грех, которые успел стать для людей обыкновенным и привычным. И поскольку греха было много, небо долго не прояснялось, а струи воды все лились и лились, смывая с книги истории огромную главу, озаглавленную «Допотопное человечество».
Попразднуем — и за работу! (13 мая 2013г.)
Отпраздновали Пасху — что дальше? Как жить, чтобы по нам было видно, что Пасха — была?
Только среди постоянных трудов бывает место празднику.
Упадите в траву, посмотрите на постоянное копошение жизни. Какие-то муравьишки и червячки постоянно что-то тащат и куда-то спешат. Трава шевелится, приглаживаемая ветром, дышит земля. Там, под землей тоже ни на секунду не перестает двигаться многообразная жизнь: оживают семена и зерна, разрыхляют почву черви. Спокойная и однообразная с высоты двух-трех метров, в приближении жизнь обычной клумбы — это фейерверк многообразия.
Теперь повернитесь на спину. Там, в небе тоже не останавливается жизнь. Воздух полон насекомых и птиц, полон звуков и запахов. Ветер, как буксирный катер, тянет по небу облака. Жизнь нигде не стоит на месте. Она всюду движется и трудится, постоянно и не броско.
Точно такой же должна быть и религиозная жизнь. Она не должна раз в год вскипать, чтобы затем надолго умолкнуть. Если она — жизнь, то, как и подобает жизни, ей нельзя останавливаться. Само праздничное закипание должно происходить не на фоне привычной мертвости, а на фоне ежедневной деятельности.
Вот отпразднуем Пасху, и что? Будем дальше жить, словно Пасха — это просто праздник в ряду праздников? Но ведь Пасха — это Праздников Праздник и торжество из торжеств. Если она действительно празднуется, то вся жизнь пересматривается и обновляется. Если нет, то.
Что ищете Живого с мертвыми? Его здесь нет.
Праздников Праздник синонимичен Святому Святых, то есть главному месту и части храма. И ведь не весь храм состоит из одного Святого Святых, но есть в нем еще и просто Святое, и место для народных молений. То есть, чтобы было Святое святых, нужно место для постоянных молитв и сами эти молитвы, нужна чреда служения и многое другое. Только тогда раз в год первосвященник мог войти туда, к ковчегу и прошептать имя Божие.
По аналогии — чтобы раз в году совершить христианскую Пасху и праздник Христовой победы над смертью, нужно весь год быть христианином. Или же сейчас обратиться от мертвых дел и положить намерение стать христианином в эту Пасхальную ночь.
Иначе, без решимости Богу служить, без множества незаметных, но постоянных духовных жертв и приношений, мы просто будем год за годом топтать дворы Господни. Конечно, не до бесконечности. У Бога есть множество способов прекратить бесполезное и формальное преклонение перед Его Святыней.
Однократное чудо. Этого, кажется, хватает многим. В Неаполе раз в год разжижается собранная в сосуде кровь мученика Януария. Народ собирается на площади в ожидании чуда. Чудо происходит, и народ расходится. Так же можно относиться и к благодатному огню. В этот год сошел? Ну, слава Богу. В этот годик поживем по-прежнему.
Великое чудо раз в год поддерживает мысль, что Бог с нами. Но то, что Бог с нами, не означает, что мы — с Богом.
Одно великое чудо раз в год должно быть тем огнем, благодаря которому лампады на алтарях во весь следующий год не затухнут. Не ради самой себя подается людям Пасхальная радость. Если она кому подастся, то это будет призыв на труды во имя Христово.
Каждое воскресенье — малая Пасха. На утрени — воскресное Евангелие, песни и чтения во славу Воскресшего. Сама Литургия — Праздник. Ее не столько служат, сколько празднуют. Если количество прихожан на воскресной службе не растет в храме, городе, епархии, значит, мы что-то не то делаем. Скорее, что-то не так делаем.
Огонь от огня зажигается, а вера — от веры. Если года проходят, а от нашей веры никто не зажигается, то о чем это говорит?
Вот помолились, попостились, земно покланялись. Сейчас запоем, попразднуем, разговеемся. Попьем, поедим. Все, что ли? Мало.
Очевидно, нужно задаваться вопросом освящения самих будней, и вопросом внесения Христового света в гущу повседневности. Повседневность-то чужда Христу до открытой враждебности в нашем христианском народе (звучит как насмешка, но мне не смешно).
«Доколе не приду», — пишет Павел Тимофею, — «занимайся чтением, наставлением, учением» (1 Тим. 4:13). Будем считать, что и к нам придет апостол языков. Поспешим заняться чтением, наставлением и учением.
Поспешим поставить эти труды ради веры в число приоритетных занятий, а не побочных. Если, конечно, мы действительно и всерьез исповедуем свою принадлежность к Апостольской Церкви, и слова Павла для нас не пустой звук.
Ведь без постоянного научения и общения Таинств нет веры! Вот ведь и еще Павел говорит: «Чего вы хотите? с жезлом придти к вам или с любовью и духом кротости?» (1 Кор. 4:21)
Как читаешь и читаешь ли вообще? (15 мая 2013г.)
Евангельскую притчу о милосердном самарянине предваряет диалог Христа с неким законником. Тот спросил: «Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Христос «же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?». А тот, в свою очередь «сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя». (Лук. 10: 25-27)
Для нас должен быть важен двойной вопрос Христа. Не просто «что написано в законе?», но еще и «как читаешь?» Закон ведь написан хитро. Он дан не как кодекс, а как ребус. И его необходимо правильно читать. В противном случае можно вывести из него, что душе угодно, и подкрепить цитатой. Но это будет не тот образ чтения.
Привычная для христианского уха и глаза двойная заповедь о любви к Богу и ближнему человеку не прописана в законе черным по белому. Ее предстояло найти, открыть в процессе многолетнего труда всей общины, всего народа.
Вот слова о любви к Богу есть во Второзаконии: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими» (Втор. 6:4-5). Но там нет нигде рядом слов о любви к ближним. Их предстояло найти.
Слова о любви к ближнему находим в книге Левит (сложнейшей, полной обрядовых предписаний, невозможных ныне исполняться по причине отсутствия ветхозаветного храма). «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь» (Лев. 19:18).
Совершенно разные отрывки в море Писаний. Никакой непосредственной, изначально данной связи. Но вот они кем-то найдены и соединены воедино. Затем находка превращена в учение, и учение широко преподается. Оно правильное. Очевидно, были иные, неправильные находки и ошибочные доктрины. Отсюда вопрос: как читаешь?
То, что мы легко и просто соединяем, нашли и соединили до нас. Нам многое разжевано и в рот положено. Чтобы славословие Единосущной и Нераздельной Троице произносилось всюду легко и привычно, нужно было столетиями бороться за чистоту молящегося и славословящего ума таким гигантам, как Василий и Григорий. Также и привычное понимание заповедей выношено древними и подарено нам. Изобретать все заново не нужно, но отдать должное труду предшественников необходимо.
Христос хвалил веру фарисеев, но не велел поступать по их делам. По сути, упрекал их за лицемерие. В то же время саддукеев вообще не хвалил. У тех и вера была крива, и жизнь — соответственно. Нужно серьезно разбираться в вопросе, чья вера хороша при недостатках в образе жизни, а у кого то и то прогнило. Если в этом не разбираться, нарушится заповедь о лжесвидет ельстве.
Фарисея Христос спросил: как читаешь? Нас сегодня уместно спрашивать: что читаешь? Или: читаешь ли вообще? В случае отрицательного (а он будет преобладающим) ответа, уместно спрашивать: почему не читаешь?
И только вот не надо этих всех «времени нет», «да так, знаете ли, как-то» и прочее. Не любишь Бога, потому и не читаешь. Живешь, как свинья, потому и не пребываешь в Слове, да и не стремишься пребывать. Ответы проще и жестче, чем это привычно толерантному уху безразличного к Богу гражданина.
Надо начать читать, даже если не совсем понимаешь, что читаешь. Так поступал евнух эфиопской царицы, бывший во дни апостолов в Иерусалиме на праздник. «Дух сказал Филиппу (апостолу): подойди и пристань к сей колеснице. Филипп подошел и, услышав, что он читает пророка Исаию, сказал: разумеешь ли, что читаешь? Он сказал: как могу разуметь, если кто не наставит меня? и попросил Филиппа взойти и сесть с ним. А место из Писания, которое он читал, было сие: как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих. В уничижении Его суд Его совершился. Но род Его кто разъяснит? ибо вземлется от земли жизнь Его» (Деян. 8:29-33).
Это, кстати, мессианское место пророчеств, сильнейшее по смыслу. Его всякий священник читает на проскомидии, приготовляя Агнца из просфоры.
Итак, евнух читал, не понимая, и не стеснялся спросить. Не стыдно не знать. Стыдно не хотеть знать или делать вид, что знаешь, надутыми щеками прикрывая махровое невежество. «Евнух же сказал Филиппу: прошу тебя сказать: о ком пророк говорит это? о себе ли, или о ком другом?
Филипп отверз уста свои и, начав от сего Писания, благовествовал ему об Иисусе» (Деян. 8: 34-35).
В разговоре об Иисусе, в деле благовествования, всегда нужно искать, за что зацепиться. Если зацепиться не за что — беда. Филипп нашел, но заслуга — на евнухе, ибо тот читал.
Вскоре произошло и крещение.
«Между тем, продолжая путь, они приехали к воде; и евнух сказал: вот вода; что препятствует мне креститься? Филипп же сказал ему: если веруешь от всего сердца, можно. Он сказал в ответ: верую, что Иисус Христос есть Сын Божий. И приказал остановить колесницу, и сошли оба в воду, Филипп и евнух; и крестил его. Когда же они вышли из воды, Дух Святый сошел на евнуха, а Филиппа восхитил Ангел Господень, и евнух уже не видел его, и продолжал путь, радуясь» (Деян. 8: 36-39).